Анатолий Ковалев - Потерявшая имя
Со стороны могло показаться, что Федор Васильевич провалился в глубокий сон, но на самом деле он просто выжидал…
Елена бежала по анфиладе комнат, давясь злыми слезами и не разбирая дороги, пока не очутилась в объятьях Софи, караулившей ее на безопасном расстоянии от кабинета.
— Он тебе отказал, — догадалась дочь губернатора. — Так я и знала.
— Господи, неужели все это не сон? — воскликнула Елена. — Мне кажется, я никак не могу очнуться от кошмара!
— Не надо отчаиваться, сударыня! — раздался голос за ее спиной. Александр учтиво поклонился Софи, та, отстранясь от Елены, ответила молодому офицеру бойким реверансом. Генерал представился юным дамам, но его фамилия ровным счетом ничего им не говорила, подруги не слышали ее раньше.
— Вы видите сами, — обратилась к нему Елена, — губернатор палец о палец не ударит ради справедливости, зато потакает мошеннику…
— Ну разумеется, Элен! — покачала головой Софья. — Я и хотела тебе это втолковать! Ведь твой дядюшка принимает у себя отца, тогда как весь город нам отказывает…
— Вот что я хотел вам сказать, милая барышня, — слегка смущаясь, начал Бенкендорф, — поезжайте-ка вы за правдой в Петербург, а вернее, в Павловск и добейтесь аудиенции у матери-императрицы. Расскажите ей вашу историю от начала и до конца, и она вам непременно поможет. При случае сошлитесь на меня. А впрочем…
Он вспомнил в этот миг, как Мария Федоровна журила его за многочисленные любовные похождения и особенно за роман с мадемуазель Жорж. Александр подумал, что императрица может принять Елену за его любовницу и это окончательно погубит девушку.
— Впрочем, не надо обо мне упоминать вовсе, — еще больше смутился он и, неловко откланявшись, поспешил вернуться в кабинет градоначальника.
— Какой ми-илый! — растягивая слова, прошептала ему вслед Софи и с воодушевлением обратилась к подруге: — А ведь он прав! Сейчас, когда Государь император в Европе, всеми делами ведает его мать. У кого же еще искать защиты и покровительства!
Однако Елена отнеслась к новому плану спасения более чем сдержанно. Ее былая наивность таяла с каждым часом, и действительность представала перед девушкой во всей ужасающей наготе.
— Ну что ты говоришь, Софи? — хмуро ответила она. — Как же я доберусь до Петербурга одна, без документов и без денег?
— Мы что-нибудь обязательно придумаем! — не унывала подруга.
Теперь Елена смотрела на нее, как на балованное, наивное дитя.
Дальнейшая беседа Бенкендорфа с Ростопчиным вышла неловкой и скомканной — им словно мешала тень юной просительницы, каким-то мистическим образом задержавшаяся в кабинете. Сославшись на дела, генерал поспешил удалиться. Отобедать гость отказался наотрез, хотя мысли о голубоглазой дочери губернатора все еще не давали ему покоя. В тот же день, ближе к вечеру, Александр снял квартиру в новом, еще не обжитом доме на Покровке. Это оказались две плохонькие, почти не обставленные комнатки едва не на чердаке, но рассчитывать на лучшее жилье не приходилось — дома были переполнены погорельцами.
Глава девятая
Как преступление, совершенное во имя дружбы, может обернуться во благо. — Ночь в библиотеке. — Мадам Тома неожиданно теряет дядю и отправляется в путешествие
За обеденным столом у графа Федора Васильевича обычно собиралась вся семья. Обсуждались домашние дела, строились планы — на какой-то час даже в этом беспокойном семействе наступал мир и покой. Однако сегодня все шло не так, как всегда. Во-первых, Софи не вышла к обеду, сказавшись больной, а во-вторых, сам граф был мрачен и неразговорчив. Графиня подробно расспрашивала Натали о новых покупках, но та была на удивление рассеянна, витала где-то в эмпиреях, что всегда злило Екатерину Петровну, противницу мечтательности и пустомыслия. Маленькая Лиза, сделав серьезную рожицу, пыталась выяснить у отца, поедут ли они в деревню и как надолго. Граф ничего не мог обещать своей любимице. Вряд ли в этом году удастся отстроить заново сожженное им поместье Вороново. К тому же если он останется в губернаторском кресле, то не наберется смелости испросить отпуск. Его положение слишком шатко, чтобы позволить себе хотя бы на короткий срок отлучиться из города. Всего этого он, конечно, не мог объяснить дочке, поэтому отделался, как обычно, пословицей:
— Всякому овощу свое время, Лизонька…
— А я так хотела кормить молочком ежиков! — загрустила девочка, меланхолично опустив глаза с пушистыми кукольными ресницами.
В каком бы состоянии ни пребывал Федор Васильевич, оставаться равнодушным к своей любимице Лизоньке он не мог. Невыносимо было видеть этого «ангельчика» в расстроенных чувствах.
— Никуда деревня от нас не убежит, дружочек мой, — ласково сказал граф. — Вот восстановим Вороново, и покормим с тобой еще и ежиков, и ужиков, и других тварюшек разных… Дай срок!
— Папенька, я тебя обожаю! — просияв, воскликнула Лиза и с аппетитом принялась за еду.
— А где у нас Софи? — обратился граф к супруге, меняя ласковый тон на более строгий.
— У нее болит голова, — ответила Екатерина Петровна. — Я велела подать обед в ее комнату.
«Что это? Бунт?» — спросил он себя. Для графа не было секретом, что именно Софи привела сегодня «авантюристку» в его кабинет. Вчера у Белозерского она вела себя слишком дерзко и, если бы они с матерью не урезонили ее, то, глядишь, набросилась бы на князя с кулаками, защищая свою подругу. Надо бы с ней построже, да мать потакает во всем, балует. А волновать супругу нельзя, она носит под сердцем ребенка. Ростопчин загадал, что это будет непременно мальчик, коль дитя было зачато во время войны, и потому относился к Екатерине Петровне с повышенным вниманием и трепетом.
Тревожные мысли о Софи не покидали его во все время обеда. «А вдруг эта самозванка до сих пор в доме? В комнате Софи?» Он представил, как Соня делится с подругой обедом и при этом честит его, родного отца, последними словами. От этой картины ему стало так не по себе, что кусок в горло уже не лез.
Федора Васильевича трудно было обвести вокруг пальца. Он не мог не догадаться, какой мудрый совет дал остзейский барончик юной особе. Бенкендорф направил ее в Павловск, к матери-императрице, тут и сомневаться нечего! Вот только не учел, каким образом малолетняя девица доберется одна до Санкт-Петербурга, без документов и без денег? «Тоже, умник сыскался!» — усмехнулся граф, но в тот же миг его чело омрачила совершенно, как ему сперва показалось, нелепая мысль. Он вспомнил, что в его бюро хранятся бланки-заготовки подорожных бумаг как раз для тех, кто едет из Москвы в Петербург. В бумаги вписан уже весь необходимый текст, не хватает только его губернаторской подписи и гербовой печати… Граф отложил вилку и нож, торопливо вытер салфеткой рот и, пробормотав Екатерине Петровне: «Что-то мне нехорошо, пойду прилягу…» — быстро вышел из столовой.
