Николай Харин - ДАртаньян в Бастилии
— Вы хотите знать, как я открыл Сезам? — самодовольно спросил Портос и покрутил ус. — Проще простого. — Великан впервые с тех пор, как они так Жестоко обманулись в своих ожиданиях, почувствовал себя счастливым. Двое его лучших друзей, превосходство которых в области интеллектуальной не вызывало у него никаких сомнений, заинтригованные, стояли перед ним. И глаза их были устремлены на Портоса в немом ожидании.
— Мне помогла хорошая память, — продолжал Портос, продолжая придавать усам форму турецких ятаганов.
— Вот как!
— Именно. Я запомнил пароль — вот и все!
— Запомнили?! Но в таком случае, кто же вам назвал его?
— Да один из этих растяп — гарнизонных солдат.
— Ну, так вы, верно, применили к нему пытки?!
— Пытки?! Я?! Ничуть не бывало! Я же не дикарь какой-нибудь, обиженным тоном произнес Портос. — Почему это вы решили, что мне вздумалось пытать солдата стражи?
— Но, помилуйте, с чего тогда он вот так, попросту, вдруг взял да и выложил вам пароль?
— Очень просто! Когда вы, Арамис с д'Артань… Черт, я имею в виду — с этим доном Альфонсо… Одним словом, когда вы побежали к нашим, а вы, Атос, остались у входа в башню, я устремился туда, где мы оставили двоих стражников, связанными по ногам и рукам, подобно снопам, которые вяжут каждую осень крестьяне в моем поместье. Мне хотелось поскорее принести их туда, куда мы поместили остальных, чтобы никто не мог на них случайно наткнуться и, следовательно, поднять тревогу.
— Да-да, конечно! Вы поступили очень предусмотрительно.
— Но в тот самый момент, когда я взвалил этих недотеп на плечи, готовясь возвратиться обратно, у меня на пути стал третий из этой компании. Он увидел на мне одежду мушкетера, и это, по-видимому, вызвало у него подозрение…
— Думаю, подозрения у бедняги вызвало совсем другое обстоятельство, не в силах сдержать улыбку, заметил Арамис.
— Вы так думаете? Какое же?
— То, что вы тащили на себе двух связанных стражников, Портос!
— Да, правда, я позабыл…
— Между тем, друг мой, вы только что хвалились своей отличной памятью.
— Я и не думал похваляться своей памятью, Арамис.
Я сам удивлен не меньше вашего, как это мне удалось запомнить такую безделицу, как этот коротенький пароль!
— Ничего себе безделица! — расхохотались оба его товарища. — Весь отряд замер, словно в полном составе уже взошел на эшафот!
— Да, думаю у меня в мозгах что-то случилось от волнения, и этот пароль совершенно отчетливо зазвучал в голове. На чем я остановился?
— Вы остановились на том, что встретили третьего стражника, взявшегося невесть откуда у вас на пути.
— Да-да! Совершенно верно. Как вы сами понимаете, я вздрогнул от неожиданности и, к стыду своему, признаюсь, несколько растерялся. Конечно, я вполне мог бы хватить его кулаком по лбу. Этот метод подействовал бы безотказно, но, к несчастью, он увидел меня издали и окликнул, наставив на меня свой мушкет, а с грузом на плечах, находясь шагах в десяти от намеченной цели, которая к тому же целится в тебя из мушкета, пускать в ход кулак не слишком-то удобно.
Надо было подойти поближе…
— Как же вам удалось с ним справиться?
— Сам того не желая, этот болван дал мне шанс. Он принялся кричать, чтобы я остановился, а затем потребовал, чтобы я назвал пароль. Он, видно, испугался не меньше моего, а точнее — больше. Я сказал что-то вроде «Форт Святого Людовика», потому, что вдруг вспомнил об этом сражении, а кроме того, потому, что в военных лагерях и на бивуаках обожают именно такие пароли. «Нет! — закричал этот недотепа. — Не правильно! Святой Франциск и Шайо!
Стой, бросай оружие!» Но, покуда мы перекликались с ним подобным образом, я не стоял на месте и потому, как только он предложил мне бросить оружие, я послушался и запустил в него своей ношей. Пожалуй, оба связанных стражника слегка пострадали при падении, да и мой противник тоже, зато остался невредимым я. Потом я сгреб в охапку всех троих, благо теперь никому из них не приходило в голову наставлять на меня мушкет и делать прочие глупости, и возвратился к вам, Атос. Дальнейшее вам известно.
— Дайте мне обнять вас, друг мой! — воскликнул Атос, заключая гиганта в свои объятия. Железная рука графа де Ла Фер могла поспорить с мощной дланью Портоса, поэтому дружеское объятие удалось на славу. Арамис с уважением наблюдал за этим проявлением дружбы с почтительного расстояния.
— Итак, вы назвали пароль, и ворота Бастилии открылись перед нами, подытожил Атос. — Осталось понять, почему мы хотели вытащить из тюрьмы д'Артаньяна, а вместо этого освободили того, кого он пленил в бою под Казале.
— В самом деле! Надо было заставить его объяснить эту загадку, а потом уж отпускать восвояси! — вскричал Портос.
— Ну, думаю, мы в состоянии ее разрешить, — заметил Атос. — Только давайте прежде сделаем одну вещь, — неожиданно предложил он.
— Что такое?!
— Сядем на наших лошадей, которых нам привел Гримо, и поскачем к Сент-Антуанской заставе, где он нас дожидается.
— Решено! — хором ответили Портос с Арамисом и вскочили в седла.
— Итак?
— Едем! — И все трое пришпорили своих лошадей.
Некоторое время они галопировали бок о бок навстречу поднимающемуся из-за парижских крыш солнцу.
— Пожалуй, мы сами виноваты во всем, — заметил наконец Атос.
— С философской точки зрения вы несомненно правы, Атос, — согласился Арамис.
— Нет-нет! Я имею в виду совершенно практическую сторону дела, отвечал тот. — Ведь мы уже и сами предположили, что, заметив выбитое стекло, а потом и следы пилки на оконной решетке, тюремщики догадаются, что у д'Артаньяна на свободе есть предприимчивые друзья. И что эти друзья хотят, чтобы он как можно скорее присоединился к ним. Что бы сделали мы сами на месте тюремщиков?
— Перевели бы заключенного в другую камеру?
— Разумеется.
— Все это так, — заметил Портос. — Но почему тогда камеру не оставили пустовать, а поместили в нее дона Алонсо?
Атос пожал плечами:
— По-видимому, он представляет для коменданта или для кардинала меньшую ценность, чем наш друг д'Артаньян.
Скорее же всего им просто не хватает помещений, в которых подобает содержать узников высокого ранга. Они, видимо, прибывают в Бастилию каждые сутки, что только подтверждают примеры с Ла Портом и Бассомпьером. Не удивлюсь, если скоро свое место среди постояльцев Бастилии займет и герцог Орлеанский.
— Будем молить Бога, чтобы он не допустил этого! — горячо воскликнул Арамис.
— А-а, вот кого вы имели в виду, когда говорили об охотниках на «красного» зверя, — протянул Атос, внимательно посмотрев на Арамиса.
