Виктор Зайцев - Drang nach Osten по-Русски. Книга третья
Ближе к утру, «носильщики» стали возвращаться с грузом, все они несли деревянные бочонки с жидкостью. Успевшие немного отдохнуть разведчики занялись новым делом, они обильно поливали захваченные здания керосином изнутри и снаружи. Всё равно, никого живых в Ватикане не осталось к этому времени, а те документы и ценности, что не удастся унести, нужно уничтожить дотла. Не во всех ёмкостях был керосин, некоторые содержали более активные смеси, способные прожечь камень и расплавить металл. Как раз они обильно использовались в казначействе и папской резиденции. Эти два здания обязаны были не просто сгореть, а расплавиться, демонстрируя божий гнев по отношению к отступникам пути господнего.
За полчаса до рассвета все действующие лица покинули Ватикан, оставив лишь дежурное отделение. Вскоре последние повозки покинули Рим, увозя в своих кузовах самое ценное, что хранилось в папских подвалах, — информацию. Информацию о многочисленных преступлениях католической церкви и лично кардиналов и пап. Информацию об агентах Ватикана по всему миру, о принадлежащих святому престолу ростовщических конторах и пиратских кораблях. Информацию о тайнах европейских династий и компрматериал на добрую половину известных банкиров и купцов. Убойную по своей силе информацию, которую опытные оперативники Новороссии непременно используют в интересах русов. На фоне этого, несколько сотен долговых расписок и десяток тонн золота и драгоценностей, оказавшиеся в руках русов, представляли гораздо меньшую ценность. Ну, а рукописям и книгам из библиотеки Ватикана ещё долго придётся ждать своего часа в закрытых хранилищах Ирия, пока их изучат библиотекари наместника.
Этим утром жители Рима проснулись не от ярких осенних лучей итальянского солнца, всех разбудило внезапная вспышка в центре города. Уже через несколько мгновений вспышка превратилась в густой огромный столб огня, поглотивший все строения Ватикана. Горели здания с такой силой, что поднялся настоящий смерч, выметавший в сторону огромного костра весь мусор с улиц Вечного города. Зеваки, заставшие первые минуты пожара, были поражены его силой, под огнём плавились не только свинцовые листы кровли, плавились камни в стенах домов. Однако, самим зевакам вскоре пришлось бежать от пожара, ибо жар невиданного огня быстро перекинулся на соседние здания. Дом за домом, целые кварталы Рима, загорались от огня, поглотившего Ватикан.
Только вечером, когда выгорел весь район города, пожар прекратился сам собой, поскольку ничего не осталось, что могло гореть. А на пепелище римляне пришли лишь утром, чтобы ужаснуться картине сгоревшего Ватикана, там были расплавлены даже камни, а от резиденции папы не осталось и камней. Впервые в обозримой истории Рима в огне дьявольского пожара погиб сам папа и десять его кардиналов, оказавшихся на свою беду в Ватикане. Конечно, никаких следов на пепелище такого масштаба найти не смогли, даже трупы несчастных стражников обгорели настолько, что помещались в обычном ведре. В подвалах казначейства были найдены расплавленные остатки золота и серебра, на руинах соборов сохранились полурасплавленные серебряные распятия.
Вроде бы такие находки давали повод не думать о поджоге или ограблении, но, никто не верил, что несколько охраняемых зданий могут загореться одновременно просто так, без причины. Поэтому, уже скоро, со стороны предместий потянулись слухи, что сам господь наказал мздоимцев и развратников. Якобы кто-то видел перст божий над Ватиканом перед началом пожара. Как всегда, быстро нашлись очевидцы, видевшие этот указующий перст лично, некоторые даже слышали глас божий, грозивший карой отступникам. В Риме едва не начался очередной бунт, который успели вовремя усмирить. За этими бедами никто не заметил, как несколько сотен повозок благополучно добрались до уютной бухты контрабандистов на западном побережье «итальянского сапога». Там, молчаливых русов, дожидались корабли Новороссии. По мере подхода караванов, безопасники сноровисто перегружали мешки, которые никто из таможенных властей Папской области так и не увидел. Распаковали эти мешки уже в порту Петербурга, на закрытом от посторонних причале.
К вечеру жара немного спала, из Голубиного ущелья потянуло прохладным воздухом, лёгкий ветерок напомнил о невыносимом холоде предстоящей ночи. Несмотря на это, день не закончился, марево жаркого воздуха, словно огромная линза, колыхало окрестные горы. Караванная тропа, на глазах раздваивалась, поднимаясь над собой, рядом с ней плавали в воздухе вторые склоны гор. Уходящий караван, почему-то, не раздвоился, а исчез из вида, спрятавшись в колеблющемся воздухе. Ни единого верблюда, ни одного человека не было видно, словно караван исчез или вовсе его не было. Сергей едва не решил, что всё приснилось, и, на всякий случай, проверил склад с оружием и свои записи. Нет, всё правильно, пятый караван огнепоклонников ушёл сегодня в полдень, забрав сорок ящиков с ружьями и патронами.
Кожин успокоился, проверил посты, — парни выглядели хорошо, внимательно рассматривая подходы к запрятанной в горах базе. Все восемь помощников были рады отправке очередного каравана с оружием, они знали, что остался ещё один, последний караван, после чего они смогут вернуться в родные общины. Месяц ожидания в одном из самых глухих ущелий на севере Персии скоро закончится. Как закончится подготовительная работа самого Сергея Кожина, полтора года странствовавшего по Персии. Закончится долгая нудная подготовка, включившая в себя тысячи переговоров и встреч, сотни вёрст, пройденных горными дорогами.
Мужчина спустился в свою хижину, сложенную в первые дни из камней, с очагом и нарами из жердей. Привычно подогрел на примусе чайник, заварил геок-чай. Есть не хотелось совершенно, Кожин мельком взглянул в осколок зеркала, укреплённый на стене. Из стеклянного обломка на него смотрел загоревший дочерна молодой перс, с аккуратной бородкой и усами, немного раскосыми глазами, намекавшими о тюркских корнях. Чалма, повязанная по всем правилам туркменских воинов, скромный, но дорогой халат и мягкие чувяки, дополняли облик благородного воина. Да, раскосые глаза матери, доставшиеся старшему сыну Николая Кожина, часто выручали его в странствиях по Персии. Никто из подозрительных блюстителей закона не заподозрил в столь явном северном для Персии разрезе глаз агента Турции или Новороссии.
Сергей уселся на привычное место у входа в хижину, откуда просматривалась единственная караванная тропа к складу оружия. Геок-чай уже настоялся, можно насладиться парой чашек полезного напитка, снимавшего усталость и обострявшего мысль. Руки сами наливали зелёный чай в кружку, а молодой разведчик думал о завершении своего задания. Мысли о скором возвращении домой, в Петербург, воспринимались совершенно спокойно, вызывая скорее любопытство, нежели щенячью радость предстоящего общения с близкими. Годы работы в Афганистане и Персии приучили молодого парня к внешнему спокойствию и невозмутимости, к просчитыванию своих действий на несколько ходов вперёд. Здесь, в долгих странствиях по горным дорогам, Сергей смог полностью оценить важность советов отца и настойчивость своих учителей.
