Мэри Хоффман - Город Масок
Не в их духе было погружаться депрессию и уныние. Но в городе никогда не происходило ничего, настолько ужасного, как убийство его правительницы. С той самой ночи, когда злосчастная стеклянная маска навсегда изменила судьбу и обычаи города, ничто не задевало беллицианцев так глубоко.
Никто не испытывал энтузиазма по поводу правительницы из семьи ди Киммичи, которая, без сомнения, положит конец независимости города, но других кандидатов просто не было. Обычай не оставлять распоряжении по поводу преемников был частью образа бессмертной Герцогини.
Немногие могли вспомнить те выборы, когда юная двадцатилетняя девушка стала правителем города на четверть века. И никто не помнил ее фамилии или истории.
Она была просто прирожденным политиком и оратором, получив место в Совете еще до двадцатилетия. Предыдущая Герцогиня, бездетная женщина средних лет по имени Беатрис, полюбила юную беллецианку, рожденную в городе, но выросшую на Бурлеска, и подготовила ее в качестве своей преемницы. Это произошло гораздо раньше, чем ожидалось, и причиной тому стала чума. Болезнь не различала чинов, и Герцогиня стала одной из ее первых жертв.
Тогда Беллеция тоже была дезориентирована и находилась в поисках сильного лидера, и юная
Сильвия выбила свою кандидатуру. Ди Киммичи в те времена были уже слишком заняты укреплением своей власти на западе страны, так что у нее не было настоящих соперников.
Если и было какое-то неприятие того, что такой молодой и неопытный политик станет править городом, оно было преодолено ее красотой, умом и сильнейшей преданностью городу и забыто много лет назад. Долгие годы Герцогиню считали незаменимой.
* * *Для Люсьена после похорон Герцогини наступило странное время. Арианна была на Торроне, и ему не с кем было бродить по городу после занятий. Ему ее очень не хватало, но он испытывал странное меланхоличное удовольствие, прогуливаясь по опустевшим улицам притихшего город а.
Это очень подходило к его собственному настроению. Он проводил много времени в раздумьях о том, что ждало его в родном мире.
Пока что он не чувствовал себя больным, но хорошо знал, как все изменится, когда возобновится лечение. И ему почему-то казалось, что на этот раз ничего не выйдет. Он был уверен, что мистер
Ласки тоже так думает. Что же он скажет своим друзьям в Беллеции? Он чувствовал себя совершенно беспомощным, и был искренне рад, что в этом прекрасном городе смертельная болезнь оставляет его.
Теперь, когда он увидел настоящую Венецию, он еще сильнее полюбил этот город. Беллеция, конечно, была не такой чистой, но зато была какой-то более свежей, здания были более новыми, и весь город казался более живым и полным надежд. До катастрофического происшествия с
Герцогиней, конечно.
Люсьен снова подумал о том, как удобно использовать дублеров для того, чтобы справится с трудными вещами, с которыми не хочется иметь дело. И смерть была главной из них. Это сработало для Герцогини… Он оперся на каменный парапет маленького моста и смотрел в грязную воду, вспоминая разговор с родителями, состоявшийся сразу после посещения больницы.
Отец изо всех сил пытался поддержать его, говоря всякие ободряющие слова, в которые, как был уверен Люсьен, сам уже не верил. Но его маленькая храбрая мама была исполнена новой, яростной решимости — Люсьен никогда не видел ее такой.
— Мы должны помочь ему, Дэвид, — сказала она, перебирая свои темные кудрявые локоны, как до этого волосы Люсьена.
Люсьен, мы должны поговорить о том, что тебе может не повезти во второй раз.
— Я знаю мам. — сказал он так хладнокровно, как только мог.
Но они не смогли. В тот раз. Они отложили этот разговор до следующего дня, и Люсьен отправился в Беллецию, как только смог, моля о том, чтобы ночь наступила как можно быстрее.
Это утро с Родольфо прошло совершенно не так, как обычно. Три страваганти долго обсуждали, захочет ли Арианна стать Герцогиней. Сильвия продолжала жить у Леоноры, в полной безопасности, надежно скрытая в самом сердце города, считавшего ее мертвой.
Родольфо был очень расстроен.
— Сильвия хочет, чтобы я объявил, что Арианна ее ребенок. Потом я должен предложить себя в качестве регента. Похоже, что юный возраст Арианны будет единственной помехой на ее пути, если люди поверят в историю ее рождения.
— Вы не хотите делать этого? — спросил Люсьен. Они все были в саду на крыше, освещенном лучами летнего солнца. Детридж устроился в гамаке, а Люсьен с Родольфо —на одной из мраморных скамеек. Родольфо серьезно смотрел на своего ученика.
— Это относится к вещам, о которых не слишком легко говорить, — начал он. — Особенно со столь юным человеком, как ты. Я не хочу тебя обидеть, а имею в виду тo, что здесь затронуты такие сердечные переживания, какие, я искренне надеюсь, тебе еще не скоро предстоит узнать. Сильвия не спрашивала, хочу я принять эту ответственность на себя или нет, она посчитала, что я подчинюсь и выполню ее желание. Именно так была устроена наша жизнь, именно так я вел себя все двадцать лет. и особенно последний год. И она знает, что каждый настоящий беллецианец сделает все. что возможно для своего города. Но если бы это была любая другая девушка!
Следить за ребенком от другого мужчины...
Он замолчал и резко встал, начав мерить шагами маленькую террасу точно так же, как и при первой встрече с Люсьеном.
— Да, очень горько сомневаться в верности жены, — сказал Детридж.
Родольфо замер.
— Я не имел в виду ничего конкретного, — быстро добавил елизаветинец, — но суть твоей проблемы именно такова. Ты должен прямо спросить ее о том, о чем тебе необходимо знать.
Люсьен был поражен. Он чувствовал себя мальчишкой рядом с этими двумя людьми, каждый из которых был значительно старше и мудрее его. И он просто не знал, как спросить совета у Детриджа по поводу собственных проблем. Елизаветинец никогда раньше не вспоминал о своей жене или детях.
Он увидел, что теперь Родольфо пристально смотрит на него.
— Лючиано! — обратился к нему Родольфо, подойдя к нему и взяв его руку в свои. — Мне очень жаль, я был настолько погружен в собственные заботы, что совершенно забыл, что у тебя в твоем мире должно было произойти очень важное событие. Расскажи, как прошел твой визит в больницу.
Люсьен опасался этого вопроса. Но смысла ходить вокруг да около на было.
— Плохие новости, — ответил он, — мне стало значительно хуже.
Детридж быстро выбрался из гамака, и оба мужчины заключили его в молчаливые объятья. В их глазах стояли слезы, а Люсьен почувствовал, как они оба близки и дороги ему. Было очень тяжело думать, что, возможно, он покинет своих любимых родителей, но теперь он понял, что, вероятно, ему вскоре придется попрощаться еще и с Беллецией и всеми этими людьми, которые стали ему так дороги.
