Татьяна Морозова - Черная луна
Шаман приблизился к ней, нежно взял ее за руку, погладил. Потом расчесал ей волосы деревянным гребнем. Богиня все же подняла было руку, чтобы схватить его… Но он успел крикнуть: «Я из плоти и крови! Я пришел вернуть душу человека, который не принадлежит еще тебе, отдай ее!»
В этот миг Алексей сделал глубокий вдох. И резко сжал ладонь, будто схватил что-то.
Кровь в теле голкипера пришла в движение, потекла по руслу капилляров, вен и артерий, наполняя Андрея энергией тепла. Жизнь возвращалась. Удары пульса были едва слышны, беспорядочны, со скрипящим оттенком. Но они были!
А из груди Алексея вырвался мощный нечеловеческий крик. Он дернулся всем телом – и повалился на пол.
– Что за хрень? – Игорь вскочил со стула и схватился за ключи.
– Посмотри, что там? – сказал ему один из бойцов.
Ожидая приказа, парни коротали время за картами.
Игорь в два шага оказался перед дверью, открыл задвижку окошка. Через решетку он увидел, как шевелится тот, в чьей смерти он был уверен! Рядом на полу лежит бурят, а его нога привязана к руке Андрея.
– Что за черт! – выругался Игорь.
Он выставил вперед пистолет, вставил ключ в замочную скважину, провернул его два раза, и распахнул дверь.
Бурят во весь рост возвышался прямо перед ним.
– Стой! Стрелять буду! – хрипло произнес Клименко, не соображая, что происходит.
Бурят смотрел не мигая. Игорю показалось, будто он взял его голову и сдавил ее так, что затрещали кости.
Бойцы вскочили из-за стола и сомкнулись в кольцо позади Игоря.
– Буду стрелять! – прохрипел Клименко.
– Я всемогущ, – заговорил Алексей, и голос его звучал как труба. – Я никогда не умру. Пуля не долетит до меня и не причинит мне вреда… Если ты вонзишь мне в горло нож, он согнется и не причинит мне вреда. Если я захочу тебя убить, то мне достаточно протянуть руку и коснуться тебя. И ты умрешь, не причинив мне вреда. И я коснусь тебя. Я обещал твою душу Великой Матери…
Алексей протянул вперед руку…
Глава 21
Борис ворвался в комнату, которая служила временным кабинетом Феодоре.
– Что такое?! – воскликнула настоятельница.
Феодора и мать Георгия сидели на диване и о чем-то переговаривались, когда следователь, стукнув костяшками пальцев по двери для приличия, резко распахнул ее. От него не ускользнуло, что в глазах Георгии застыл немой испуг, а Феодора, хоть и осталась по обычаю строга, но пребывала в явной растерянности.
Тайна…
– Что это ты врываешься, как бандит? – грозно произнесла настоятельница, – Ты знаешь, я не терплю…
– Знаю, – сиплым от волнения голосом оборвал ее Борис. – Но очень хотелось поделиться одним соображением. Уж простите… Позвольте присесть?
Феодора и Георгия посмотрели друг на друга. Заговорщицы. Разговор, который прервало его появление, явно был важным.
– Говори, – велела настоятельница, – только быстро. Недосуг мне.
Георгия было приподнялась, но матушка взглядом пригвоздила ее к дивану.
Следователь взял стул, поставил его перед женщинами и сел, глядя на настоятельницу.
– А вот говорить-то будете вы, Фаина Юрьевна.
– Не понимаю я тебя…
– Сейчас поймете. – Борис встал, обошел стул, взялся за его спинку обеими руками – его переполняло возбуждение. – Когда случилось то убийство, в монастыре жили лишь вы и мать Георгия? Так?
– Так, – подтвердила Феодора.
– В течение многих лет в обители происходили православные служения, хоть храм и был почти полностью разрушен. Так?
– Так.
– И вела эти службы мать Георгия. Так?
Георгия развела руками.
– Ты думаешь, что храм – это только стены и иконы? А Дух святой? Он не должен покидать место, которое веками намолено…
– Да не об этом я! – Борис отпустил спинку стула и нетерпеливо сел, – Просто вы с детства опекаете монастырь. Значит, изучили тут все вдоль и поперек. Да, говорят, ваша мать отсидела в советских лагерях. Так?
Георгия сжала губы.
– Вот сколько вам лет? – Борис был похож на троечника, впервые вызубрившего урок «на зубок», такой свой шанс на «пятерку» не упустит.
– Восемьдесят два. Чего старуху терзаешь? – строго ответила за монашку Феодора.
– А вы слушайте, – запальчиво крикнул Борис, глянув на настоятельницу и впервые ощутив, как Феодора-Фаина спасовала перед ним.
Ему стало немного стыдно за это, он стал говорить мягче:
– Когда Романовы жили в Тобольске, игуменья монастыря состояла с ними в контакте, это общеизвестно. Но не все знают, что она пыталась организовать их побег. Вы знали об этом? Наверняка, были архивные записи…
Феодора и Георгия переглянулись снова.
– А откуда ты… – начала и осеклась Феодора.
Георгия суетливо перебирала пальцами свои черные костяные четки. Борис вдруг краем глаза разглядел на камнях какие-то надписи…
– Я знаю больше, – заговорил он, глядя на Феодору, – что вы мне многого еще не рассказали. А желание утаить от следствия информацию вызывает подозрение… Вот вы, – он вновь переключился на Георгию, и старушка вскинула на него настороженные глаза. – Вы ведь точно знаете, как и почему убитая женщина оказалась на воротах монастыря… И молчите.
От неожиданности Георгия выпустила четки из рук, они с громким стуком упали на пол.
– Ты что это, окаянный, что говоришь-то?!
– И еще… Я знаю, в какой деревне вы родились, я навел справки, – добавил Борис, – и про ту деревню все теперь понял…
Феодора цепко взглянула в глаза монахине:
– Георгия, а где ты была в то утро? Не помню тебя…
Обычно, так повелось с самого начала, старушка, как верный пес, спала на этом самом диване, в проходной комнате, у кельи игуменьи.
– Так где ты была, мать, не слышу? – настойчиво повторила Феодора.
Георгия сникла, по щекам потекли слезы. Она подобрала с пола четки, достала из кармана носовой платок и громко высморкалась. Сложила платок обратно. Вытащила за толстую нитку из-под платья нательный крестик, поцеловала его. И, громко вздохнув, стала говорить:
– Нет никакого греха на мне, вот те крест, Феодора! Расскажу все как есть. Только не сверли меня своими глазами, я пред тобой и Богом невинная…
Георгия испытующе глянула на Бориса, как будто проверяла: стоит ему говорить все или только часть? Монахиня еще раз тяжко вздохнула хилой грудью. Впервые настоятельница видела ее в такой растерянности.
– Да ты не бойся, говори. Никто тебя в обиду не даст, – смягчившись, пообещала Феодора и покосилась на следователя.
Георгия еще помолчала с минуту. Потом вдруг привстала, схватила Бориса за руку, долго и пристально вглядываясь ему в глаза. Борис не выдержал атаки и опустил взор.
– Все в руках Божьих, и бояться мне нечего на земле, – смиренно и свободно молвила старушка, – я уже рассказала Феодоре про тетку свою Марию. Она и была в здешней обители той самой игуменьей, и с Александрой Федоровной, упокой Бог ее душу, в церкви встречалась, а после в переписке состояла. Моя тетка хотела спасти царскую семью. И даже сам адмирал Колчак к ней посыльного через фронт отправлял… Да ты сядь, сынок, разговор долгий…
