Дмитрий Полетаев - Форт Росс
— Да ты знаешь, разговор с ним натолкнул меня на одну идею! Вот смотри — мы сейчас в двадцатом году девятнадцатого века… То есть я хотел сказать… — смешался Дмитрий.
— Да ты продолжай! — улыбнувшись, прервала его Марго. — Я и сама уже перестала понимать, к какому времени я принадлежу в реальности!
Она устроилась поудобней, как маленькая девочка, которая готовится слушать захватывающую сказку. Глаза ее светились от счастья.
— Да, ну так вот, я и говорю, — тоже улыбнувшись, продолжал Дмитрий, — 1820 год! В следующем году от Испании отойдут огромные пространства Центральной и Южной Америки, и на этом месте образуется множество мелких государств. Давление на российскую границу в Калифорнии ослабнет — не до того будет испанцам! Вот я думаю… Вот бы в этот-то момент и окрепнуть форту Росс, да и вообще Русской Америке! Но нет, почему-то этого не происходит, как мы знаем… Так вот, разговаривая с Завалишиным, я вспомнил сетования Кускова о нехватке рабочих рук, и… И вдруг меня осенило! Ведь через пять лет восстание декабристов! Только оно, в отличие от нашей реальности, обязательно должно быть успешным!
— А при чем здесь восстание декабристов? — с удивлением уставилась на Дмитрия Марго.
— Ну как же ты не видишь? — Всякий раз, когда дело касалось декабристов, Дмитрий почему-то начинал сильно волноваться. — Ведь если восстание будет удачным, падет крепостное право и высвободятся миллионы рабочих рук!
— Ну и?.. — Марго продолжала не понимать, или делать вид, что не понимает.
— Ну и… Российской Американской Компании будет наконец где брать работников для своих заокеанских владений!
Марго задумалась. Дмитрий, благодаря вопросам Марго, тоже ушел в себя. Он сел в кресло и, вновь закурив, уставился в одну точку, пытаясь ухватить мысль, которая крутилась у него в голове. Так ничего и не придумав, он хлопнул себя по коленям и поднялся.
— Ну, короче, исходя из вышесказанного, я решил посетить Петербург накануне восстания. И разобраться в том, почему же оно потерпело крах…
Дмитрий сделал паузу и пристально посмотрел на Марго. Он все не мог для себя решить, делиться ли с ней новостью, которую он услышал от Кускова во время штурма крепости. По идее, у него не было никаких оснований держать эту новость в тайне от Марго. Да он и не собирался. Просто было ощущение, что он стоит на пороге какой-то важной разгадки, которая уже совсем рядом, но пока никак не дается в руки…
— Правда, теперь осуществление этой идеи, я думаю, придется отложить… — решился наконец Дмитрий. Он остановился и многозначительно посмотрел на Марго.
— Отложить? — машинально переспросила девушка.
Она тоже выбралась из кровати и, натянув шорты и майку, подсела к Дмитрию, приготовившись его слушать. Но Дмитрий, задумавшись, молча глядел на сигаретный дым, тоненькой синеватой струйкой уплывавший в раскрытую дверь балкона.
— Даже не знаю, как тебе сказать… — начал он осторожно. — Дело в том, что, как мне поведал Кусков, Николай Петрович Резанов, камергер и пленитель сердца прекрасной Кончиты, оказывается, никогда не был в Калифорнии…
— Что ты имеешь в виду, Дим? — Марго с изумлением уставилась на Дмитрия.
— Да вот то и имею.
Нервно хихикнув, Дмитрий встал в позу провинциального трагика и продекламировал:
— Николай Петрович Резанов, министр коммерции, преспокойно живет и здравствует в стольном городе Санкт-Петербурге, а донна Мария де Аргуэльо, или Кончита, героиня поэм Брета Гарта и Андрея Вознесенского, ныне, кстати, госпожа Хвостова, проживают-с со своим супругом, как и подобает приличной жене, в Петропавловской гавани, ныне Петропавловске-Камчатском, где означенный выше господин Хвостов, бывший капитан-лейтенант небезызвестного вам, сударыня, корабля «Юнона» не менее благополучно губернаторствует!
— А если серьезно, — уже обычным тоном заключил Дмитрий, — то я имею в виду, что в той реальности Резанов никогда не был в Калифорнии. При этом, что интересно, тот временной поток имел бесспорную аналогию с нашим. История с хлебом и соблазнением комендантской дочки повторилась в точности, только… с другими действующими лицами!
Глава сороковая
Полчаса тому назад. Калифорния. Отель у музея «Форт Росс».
Когда Марго и Дмитрий, расстроенные и потрясенные событиями в форте, кинув машину на паркинге отеля, скрылись в дверях гостиницы, на стоянку, шурша галькой, мягко вкатился темносиний «Форд» с затемненными стеклами. Заняв свободное место рядом с запаркованным минивэном, невидимый шофер заглушил двигатель. Прошло добрых полчаса, прежде чем водительская дверца «Форда» наконец открылась и из машины вышел все тот же коротко стриженный молодой человек, обитатель соседнего с Дмитрием номера. На этот раз одет он был вполне обыкновенно, в джинсы и майку. Нарочито громко хлопнув дверцей машины, он направился к входу в гостиницу, но затем, будто передумав входить, остался на улице. Поиграв ключами от машины, он нажал на кнопку на брелке. «Форд», мигнув фарами, послушно «плимкнул» дистанционным затвором дверей.
Молодой человек немного подождал и опять нажал на кнопку брелка. А затем еще раз. Обратить внимание на странные манипуляции постояльца отеля было некому, так как гостиничный двор был совершенно пуст. День был в самом разгаре, достопримечательностей вокруг было не перечесть, и если кто-то из гостей отеля еще и оставался в номерах, так это только вновь прибывшие, которые, в свою очередь, тоже торопились выбраться под ласковое калифорнийское солнышко и поскорей отправиться осматривать окрестности. В любом случае на молодого человека, точнее, на его фокусы с сигнализацией, внимания никто не обратил.
Подождав еще какое-то время и убедившись в этом, молодой человек убрал ключи в карман и быстрым шагом направился обратно к машине. Только не к своей. Подойдя к арендованной «Тойоте» ребят, он достал из кармана перочинный ножик, несколько секунд поколдовал над дверным замком и, открыв дверь, юркнул на водительское сиденье. «Тойота» возмущенно взвыла сигнализацией.
Если бы даже и нашелся в этот момент пресловутый «сторонний наблюдатель», то, скорее всего, он бы даже сочувственно отнесся к усилиям парня совладать со взбунтовавшейся техникой, что последнему все же удалось сделать, ибо в конце концов все опять стихло, и на гостиничном дворе воцарилось прежнее спокойствие. А в какую там машину парень сел, тоже было не совсем понятно, так как больше из машины никто не вышел. Не вышел ни через час, ни через два, ну, а дальше ни у какого «стороннего наблюдателя» не хватило бы терпения дожидаться. Жаль, конечно. Он мог бы оказаться свидетелем уникального явления: вот был человек, сидел себе в машине, пусть даже и не в своей, — и вот его уже и нет.
