Виталий Гладкий - Вечный хранитель
— Нет, но… — Виктор сменил позу и уставился на Глеба блестящими от непонятного возбуждения глазами.
— Согласен. Точность — вежливость королей. К сожалению, в моих жилах нет ни капли голубой королевской крови. Кроме того, я был буквально связан своим приятелем. Мне пришлось долго ждать, пока он уснет. И потом, я думаю, что не в моих и не в ваших интересах, чтобы о нашей встрече стало известно еще кому-нибудь. Но все равно я прошу пардону.
— Не берите в голову. Я люблю побрюзжать. Свойство характера… Что касается сохранения втайне нашей встречи, то тут вы здорово ошибаетесь. Жмань — не то место, где можно что-либо утаить.
— Коли так, то почему для разговора вы выбрали полночный час?
— А разве вас еще не посетила догадка? — в голосе Виктора послышались насмешливые нотки.
— Увы. Чужие мысли читать не могу.
— Неплохо бы… научиться читать чужие мысли, — Виктор с огорчением вздохнул. — А что касается полночного часа… Вы ведь человек грамотный, хорошо образованный. И вам, надеюсь, известно, что все договоры с нечистой силой подписываются в ночное время.
— Даже так… — Глеб дерзко рассмеялся. — Неужто мне посчастливилось лицезреть самого Вельзевула? Не берите на себя слишком много, господин убийца.
— Убийца? Возможно… Нет-нет, я на вас не сержусь! Так оно и есть. В «Книге Печали» так и написано. Это моя судьба. Но наш разговор свернул в другое русло. Я действительно предлагаю вам подписать договор.
— И в чем он заключается?
— Вы ведь кладоискатель? — уклонился от прямого ответа Виктор.
— М-м… в какой-то мере. Вообще-то я археолог.
— Это не суть важно. Вы — ЧЕЛОВЕК, и этим все сказано. И вам, естественно, ничто человеческое не чуждо. Взгляните…
С этими словами Виктор сунул руку в карман пиджака (Глеб насторожился), достал оттуда какую-то вещицу и протянул ее Тихомирову-младшему.
Глеб машинально взял. И оцепенел — у него на ладони лежало старинное золотое колье! Лунный свет заставил рубины вспыхнуть пурпурным огнем, а крупные бриллианты вообще засияли как звезды. Навскидку Глеб определил, что это девятнадцатый век. Судя по оригинальности художественного замысла, тонкости закрепки камней и еще по некоторым другим признакам, колье скорее всего вышло из рук главного ювелира фирмы Карла Фаберже, талантливейшего мастера Хольстрема, произведения которого ценились выше работ знаменитых парижских ювелиров.
— Замечательная вещь, — не смог скрыть восхищения Глеб.
— Вам, — с нажимом ответил Виктор, — я просто не посмел бы предложить какую-нибудь дешевку. Надеюсь, вы не нуждаетесь в помощи, чтобы оценить это колье.
— Оно стоит очень дорого, — честно ответил Глеб. — И не только как драгоценность, но и как исторический раритет. Навскидку оценить трудно. Это, пожалуй, целое состояние.
— Тогда колье ваше.
— Я так понимаю, мы начали обсуждать условия договора. Что ж, не скрою, колье меня заинтересовало. Но я бы хотел услышать пункты договора, которые я обязан исполнять.
— Это такая мелочь… Вы берете свой рюкзак и уезжаете отсюда. Навсегда.
— Но у меня есть еще и напарник…
— Думаю, что с ним проблем не будет, — небрежно ответил Виктор. — Он тоже получит свою долю. Конечно, гораздо меньшую.
— Скажите, почему вы нас гоните?
— Вас никто не гонит. Я предлагаю вам обоюдовыгодную сделку. Современный мир предполагает такие отношения. Даже брачные узы скрепляются контрактом.
— Что ж, допустим я могу принять ваше предложение. Но поскольку договор предполагает некий торг… — Глеб вернул колье Виктору. — Меня не устраивает сумма отступных, которую вы предлагаете, — дерзко заявил Глеб, глядя прямо в глаза собеседнику.
Лицо Виктора почернело от едва сдерживаемой ярости. Это было заметно даже при лунном свете. Но он сумел огромным усилием воли сдержать эмоции, не дал им выплеснуться наружу.
— Я предвидел нечто подобное… — Виктор криво ухмыльнулся. — Сколько вы хотите?
— А вы кто, Рокфеллер? Или граф Монте-Кристо? Боюсь, что у вас не хватит ни драгоценностей, ни денег, чтобы удовлетворить мои аппетиты. Уж извините, мы, современные молодые люди, — большие прагматики. Но коль скоро вы запросто готовы расстаться с таким раритетом, значит, дело стоит гораздо дороже. И мне вовсе не хочется упускать свою выгоду.
— Сколько?!
— У вас что тут, поблизости находится пещера Аладдина? И вам известен пароль для входа в нее? Ладно, все! Прекратим эти пустые разговоры. Чтобы вы до конца поняли ситуацию, докладываю: я приехал сюда не из праздного любопытства и не потому, что хочу набить себе карманы за ваш счет, а по причине более веской — меня как ближайшего родственника, предчувствуя скорую кончину, пригласила Глафира Миновна. А воля покойницы, тем более ТАКОЙ женщины, как она, для меня закон. — Тут Глеб немного приврал — и приглашали не его, и насчет воли покойной бабы Глаши он загнул.
Воля покойницы интересовала его меньше всего. Тем более, что бабу Глашу он не знал. Но то, что праздное любопытство ни в коей мере не являлось главным в намерении Глеба посетить Жмань, было чистой правдой. Он загорелся идеей поковыряться в окрестностях странной деревни, и теперь, после предложения Виктора, эта идея выросла в воображении Глеба до гипертрофических размеров.
Если у этого франкоговорящего (чудеса!) крестьянина есть старинное колье, место которого в музее, то какие сокровища могут хранить, например, развалины старого храма, о котором упоминал отец? Романтическая душа «черного» археолога полыхнула огнем азарта и вознеслась до небес в предвкушении больших открытий. Поэтому убрать из Жмани его можно было лишь одним способом — заморить, как таракана, подсыпав отравы. Ни за какие деньги Глеб не мог отказать себе в удовольствии заняться любимым делом. Все-таки он был больше кладоискателем, нежели археологом.
— Это ваше последнее слово? — сдержанно спросил Виктор.
— Да.
— Что ж, вольному — воля… — Виктор встал. — А жаль. Вы мне нравитесь.
— Чего не могу сказать о вас…
— Просто вы мало меня знаете. У нас много общего.
— Например?
— За примером далеко ходить не нужно. И вы, и я немного авантюристы. Такими были и мои родители, и ваши. Хотите возразить?
— Нет. Тут вы правы. Но это ничего не значит. По крайней мере, я не убивал своих ближних.
— А врагов вы убивали? Только не говорите, что это не так!
— Я и не говорю. Но это разные вещи.
— Антип мне враг! И никакой он не свой, и уж тем более — не ближний. Это давняя история…
— Знаете, я не хочу разбираться в ваших отношениях, — перебил его Глеб. — Они меня не интересуют. Пусть этими проблемами озаботится ваша община.
