Георг Борн - Бледная графиня
– Боюсь, что дела плохи, – сказал доктор, накладывая на голову временную повязку.
Валкер, Блюм и Ильменау осторожно перенесли раненого в карету. Лошадь тронули шагом, чтобы толчки не беспокоили Бруно.
Лейтенант Брандт, узнав о тяжелом состоянии противника, по совету опытного в подобных делах Альгейма сообщил обо всем случившемся своему командиру.
ХХII. ОКОНЧАНИЕ СУДЕБНОГО РАЗБИРАТЕЛЬСТВА
Через некоторое время после событий, описанных нами в предыдущей главе, мы встречаем доктора Гагена, уже выздоровевшего, в здании суда, куда он был приглашен для дачи показаний. Пригласили в то же время и графиню.
В назначенный час свидетели заняли свои места. Рядом с Лили сели доктор Гаген и его экономка.
На скамье подсудимых по-прежнему сидел лесничий Губерт Бухгардт. Предметом разбирательства оставалось, главным образом, тяготевшее над ним обвинение. Признание личности молодой графини оказалось лишь побочным актом в этой ужасной драме.
Председатель открыл заседание и предоставил слово графине Варбург.
Повторив сказанное ею на предыдущем заседании, она добавила следующее:
– Взгляните на эту девушку. Пусть все, кто знал мою несчастную дочь, обратят внимание на то, что я сейчас скажу. Где белокурые волосы моей дочери? Где свежий цвет ее нежного девичьего лица? Неужели вы допускаете возможность ошибки с моей стороны? Как я могла не узнать мою дорогую дочь, потерю которой оплакиваю до сих пор?.. – Она повернулась к Лили и заговорила мягким, ласковым голосом: – Дитя мое, кто бы вы ни были, заклинаю вас памятью незабвенной Лили сказать нам всю правду. Я убеждена, что не одна вы виноваты, что вас принудили к этому обману другие люди – назовите же их. Раскайтесь! Еще не поздно избежать грозящего вам наказания…
Лили, бледная и дрожащая, едва не лишилась чувств при этих словах графини.
Встал доктор Гаген.
– Как врач, – сказал он, обращаясь к суду, – я вынужден протестовать против такого обращения с молодой особой, которая еще не вполне оправилась после тяжелой болезни.
– Суд принимает ваше замечание, – сказал председатель и обратился к графине: – Вы должны адресовать свои показания и пожелания только суду.
Графиня отвернулась от Лили и сказала прежним холодным и высокомерным тоном:
– Я не признаю эту девушку моей дочерью. Более того, я считаю ее мошенницей или помешанной. Очень сожалею, что не удалось отыскать Марию Рихтер, молочную сестру моей дочери. Ее показания рассеяли бы все недоразумения.
Лили бессильно опустилась на стул, услышав эти слова, и закрыла руками мокрое от слез лицо.
Глаза лесничего мрачно и угрожающе устремились на графиню, кулаки невольно сжались при виде столь глубокой испорченности.
Председатель взял лежавшую на столе бумагу.
– Вашему показанию, графиня, прямо противоречит письменное показание асессора Вильденфельса. Он положительно утверждает, что эта молодая особа не кто иная, как графиня Варбург.
– Господин Вильденфельс долгое время отсутствовал и по возвращении видел мою дочь только один раз и то вечером. Поэтому ему легко было впасть в ошибку…
– Доктор Гаген, – спросил председатель, – объясните суду, может ли человек вследствие опасного для жизни падения несколько недель находиться в бесчувственном состоянии?
– Может, – отвечал доктор. – И не только четыре недели, как в данном случае, но и дольше.
– Возможно ли, чтобы человек в таком состоянии мог лежать две недели без всякой помощи и не умереть?
– И это возможно.
– И в-третьих, возможно и объяснимо ли, чтобы человек в таком состоянии мог преодолеть расстояние, отделяющее замок Варбург от города, и затем снова упасть без чувств?
– Нет, это невозможно.
– Вдова Вильгельмина Андерс, вы являетесь экономкой доктора Гагена, – обратился председатель к старой женщине. – Помните ли вы обстоятельства, при которых нашли эту молодую особу?
– Да, помню.
– Расскажите суду, как было дело.
– Ночью, около двух часов пополуночи, я услышала, как в дверь кто-то отрывисто позвонил. Я подошла к окну и увидела, что на скамье у дверей лежит молодая девушка.
– Заметили ли вы в ней признаки жизни? – спросил председатель.
– Нет, она лежала как мертвая. Вышел доктор, мы внесли ее в дом и положили на постель. Еще много дней после этого она оставалась неподвижной.
– Принимала ли она лекарство?
– Да, я вливала ей в рот понемногу целебную микстуру и питательный бульон.
– Как произошло пробуждение?
– Очень медленно и постепенно. Сначала она лишь слегка двинула рукой, потом, через день, открыла глаза, но еще не могла пошевелиться.
– Какими были ее первые слова?
– Она испуганно обвела взглядом комнату и чуть слышно спросила: «Где я?» Потом сказала, что комната ей незнакома, и стала спрашивать, в какой части замка она находится.
– Вы хорошо расслышали, что она говорила именно о замке?
– Да, про замок она упоминала часто. Я вначале не знала, что отвечать, и звала доктора. Она спрашивала про какую-то «маман», потом потребовала, чтобы позвали графиню. Мало-помалу она стала припоминать, что с ней произошло до момента падения в пропасть. Когда доктор начинал расспрашивать, как это случилось, она испуганно умолкала. И только позже, поняв, что она не в замке, призналась, что ее столкнул управляющий графини фон Митнахт…
– Скажите, доктор, – обратился к Гагену председатель, – не может ли быть следствием падения поражение мозга, расстройство умственных способностей?
– Да, это возможно.
– Не замечали ли вы у молодой особы, о которой идет речь, какие-нибудь признаки такого расстройства?
– Нет, я считаю ее выздоровление полным.
– Свидетельница Андерс, по ее словам, нашла девушку на скамейке, лежащую без чувств. Следовательно, ее кто-то принес. Вы никого не заметили?
– Нет, никого. Я не могу дать этому никакого объяснения. Впрочем, не только этому. Молодая графиня Варбург, да будет позволено мне так называть эту особу, пока суд не докажет обратного, кем-то принесена, это очевидно. На голове ее была рана, нанесенная, судя по всему, чем-то острым. Откуда взялась эта рана? При падении ее невозможно было получить. Остается предположить, что молодая графиня не упала на самое дно пропасти, а задержалась на каком-нибудь уступе. Убийца, чтобы добить свою жертву, спустился следом за ней и нанес острым предметом эту рану. Впоследствии некто нашел бездыханное тело и, обнаружив в нем признаки жизни, доставил в город и подбросил мне под дверь, а сам, боясь быть обвиненным в убийстве молодой графини, скрылся. Это единственное возможное объяснение.
