Рафаэль Сабатини - Энтони Уайлдинг
— Ну, ну, — отмахнулся Февершэм, — это меня не касается. Вентворт, вы слышали приказ?
Он повернулся к зеркалу и стал возиться с галстуком.
— Но, милорд, — настаивал мистер Уайлдинг, — не в вашей власти поступать так. Человека моего положения не могут расстрелять без суда.
— Если захотите, вас могут повесить, — безразлично отозвался Февершэм, затягивая концы галстука и разглаживая их на груди, — Подайте мне мундир, Бельмонт, — бросил он через плечо слуге, — Его величество наделили меня полномочиями вешать и расстреливать на месте любого, кто примкнет к Монмуту. Мне действительно жаль, что приходится подобным образом поступать с вами, но как мне быть в данной ситуации? Нас атакует враг. Вентворт и все мои офицеры должны находиться на своих местах. Думаю, вы понимаете, что у меня сейчас просто нет времени возиться с вами, n’est-ce-pas?
Капитан Вентворт тронул мистера Уайлдинга за плечо. От его прикосновения тот на мгновение замер, затем вздохнул и улыбнулся. Февершэм с помощью слуги наконец-то влез в свой мундир и, обращаясь к мистеру Уайлдингу, добавил, словно выражая соболезнование:
— Это fortune de guerre[34], мистер Уайлдинг. Мне очень жаль, но такова судьба.
— Что ж, тогда пусть она окажется более благосклонной к вашей светлости, — сухо ответил мистер Уайлдинг и повернулся, собираясь уйти, но в этот момент он услышал крик Руфи: «Милорд!», в котором прозвучало такое невыносимое отчаяние, что его сердце застучало быстрее. Февершэм, застегивая свой шитый золотом мундир, взглянул на нее.
— Мадам? — проговорил он.
Но ей нечего было сказать. Смертельно бледная, с горящими глазами, она стояла, чуть наклонившись вперед, будто собираясь побежать, и ее грудь высоко вздымалась.
— Гм-м! — промычал Февершэм, пожав плечами и взглянув на Вентворта. — Finissons![35] — бросил он ему.
Его жест и слова подстегнули Руфь.
— Пять минут, милорд! — взмолилась она. — Дайте ему пять минут — и мне тоже.
Потрясенный, мистер Уайлдинг застыл на месте, со страхом ожидая ответа Февершэма.
— Bien[36], — нерешительно начал он и развел руками, но в этот момент ночную тишину разорвали недалекие выстрелы.
— Ха! — как ужаленный вскричал генерал, отбрасывая всякую нерешительность, — А вот и они.
Он выхватил из рук лакея парик, торопливо нахлобучил его на голову и на секунду вновь взглянул в зеркало, чтобы поправить завитки.
— Быстрее, Вентворт, быстрее! Не теряйте времени. Немедленно расстреляйте мистера Уайлдинга и поспешите в свой полк. — Он окинул взглядом присутствующих и схватил шпагу, протянутую ему слугой. — Au revoir, messieurs! Serviteur, madam![37]
Застегивая на ходу пряжку пояса, он торопливо вышел вон в сопровождении Бельмонта, капитан Вентворт отсалютовал ему, а солдаты взяли на караул.
— Идемте, сэр, — приглушенным голосом сказал Вентворт, стараясь не смотреть на Руфь.
— Я готов, — твердо ответил мистер Уайлдинг и, обернувшись, посмотрел на жену.
Та стояла, в отчаянии протягивая к нему руки и не в силах произнести хотя бы слово.
— Подождите, сэр, одну минуту, не более, — с трудом проглотив комок в горле, попросил мистер Уайлдинг.
Вентворт был незлобивым по натуре человеком и джентльменом. Но он также был солдатом, и в его обязанности входило беспрекословно повиноваться приказам. Трудно сказать, какая из доминант перевесила бы, если бы со двора не донесся стук копыт уезжавшего Февершэма.
— Хорошо, сэр, — согласился капитан, — минуту я могу потерпеть — но это все, что в моих силах.
— Я благодарен вам от всего сердца, — ответил мистер Уайлдинг, и по его тону можно было предположить, что Вентворт даровал ему жизнь.
— Двое наружу, охранять окно, — приказал капитан своим солдатам, — остальные в коридор. Живее!
— Конечно, предосторожности никогда не помешают, сэр, — заметил мистер Уайлдинг, — но я даю вам слово джентльмена, что не попытаюсь бежать.
Капитан Вентворт молча кивнул в знак согласия. В глубине души этот вояка успел проникнуться глубоким уважением к человеку, оказавшемуся столь достойным противником и готовому, не моргнув глазом, встретить свой конец. Затем он взглянул на Блейка и Ричарда, о которых в суматохе успел почти забыть.
— Вам лучше уйти, сэр Роланд, — сказал он. — А вы, мистер Уэстмакотт, подождите в коридоре вместе с моими людьми.
Блейк, однако, осмелился было напомнить о приказе Февершэма, но Вентворт, не тратя лишних слов, велел ему убираться к дьяволу.
Руфь и мистер Уайлдинг остались наконец наедине. Он шагнул к ней, и она, едва сдерживая рыдания, бросилась к нему и обняла его за шею. Он легонько потрепал ее по плечу, сдерживая свои эмоции, чтобы не пробудить в ней излишнее сейчас, как ему казалось, чувство жалости.
— Ну, не надо, дитя мое, — шепнул он ей на ухо. — Стоит ли плакать обо мне, когда я сам во всем виноват?
Вместо ответа она только крепче прижалась к нему своим хрупким телом, сотрясающимся от беззвучных рыданий.
— Не надо меня жалеть, — продолжал он утешать ее. — Меня вполне устраивает такой конец. Я всего лишь исполню данное вам обещание — и перестаньте убиваться.
Она подняла к нему лицо, слепое от заливавших его слез.
— Это не жалость! — вскричала она. — Ты нужен мне, Энтони! Я люблю тебя, Энтони!
Он побледнел как полотно.
— Значит, это правда? — выдохнул он. — Значит, то, что ты сказала вечером, было правдой! А мне казалось, что ты всего лишь хотела задержать меня.
— О, это правда, чистая правда! — ответила она.
Он вздохнул и, высвободив руку, погладил ее по волосам.
— Я счастлив, — проговорил он и попытался улыбнуться. — Останься я в живых, кто знает…
— Нет, нет, нет! — прервала она его и потянула к себе.
Он склонился к ней, и их губы сомкнулись. В дверь постучали, и мистер Уайлдинг мягко отстранил ее.
— Мне пора, любовь моя, — сказал он.
— О, Боже милосердный! — простонала она и попыталась удержать его, — Это я погубила тебя. Ради меня ты приехал сюда, невзирая на смертельную опасность. Как я наказана теперь! Как я могла слушать других и не слушать голоса своего сердца. Если бы только я полюбила тебя раньше, если бы…
— Все равно было бы поздно, — не особенно веря в то, что говорит, сказал он, пытаясь успокоить ее. — Будь храброй, Руфь, хотя бы ради меня; я знаю — ты способна на это. Любовь моя, я счастлив, и не омрачай мою радость своей печалью.
Она подняла к нему свое залитое слезами лицо и попыталась улыбнуться.
— Мы скоро встретимся, — уверенно сказала она ему.
