Юрий Волошин - Друзья поневоле
– Сработал! – прошептал он удовлетворенно. – Теперь спрятать надо.
– Где же можно спрятать? – с недоумением спросил Петька.
– Пойди вперед, шагов на триста. Там и закопай в песок, да приметить не забудь, а то пропадет и оно, и мы. Когда пойдем, то сразу же отстанем и тогда откопаем. Никто и не заметит. Понял?
– Ага, понял.
– Гони, да побыстрее, а то скоро и рассвет может начаться. Да возвращайся скорее, и кругом, чтоб, значит, не заметили. Гони!
Петька взял флягу и сверток, отполз назад и, когда туман накрыл лагерь, бросился бежать вперед, часто оглядываясь. Но видеть ничего не мог. Он взобрался по косогору и стал отсчитывать шаги. Досчитав до трехсот, он остановился и огляделся. Кругом было темно и голо. Он выбрал приметный угловатый камень, торчавший на фут из песчаного грунта, и раскопал возле него ямку в песке. Зарыл туда припас и опять оглядел окрестность, запоминая. Привалил дополнительно схоронку камнем и побежал назад.
– Ну как, запомнил место? – спросил Гардан, когда друг вернулся.
– Запомнил. А стража не просыпалась?
– Кто-то ворочался и бормотал, да в тумане ничего не было видно. Теперь спать ложимся, а то вставать скоро. Быстрей!
Сон тут же свалил ребят, но казалось, что они проспали всего минуту, когда все в лагере проснулись и зашевелились, готовясь в путь. Солнце еще не всходило, но восток уже порозовел.
Оллнат раздавал воду, тщательно отмеряя порции. Еду варили с вечера, и теперь каждый получил по лепешке и по ложке вареных бобов.
Гардан свои бобы есть не стал и на немой вопрос друга ответил:
– Я ночью наелся, а этим днем перекусим, вместе.
Оллнат приказал всем построиться возле него. Матросы столпились в ожидании важного сообщения. Капитан оглядел всех подозрительным взглядом и сказал злобным голосом:
– Ребята, воды осталось несколько галлонов. Я вам раздал по полпинты. Теперь до вечера не ждите ничего. А вечером получите пинту на троих. В бочонках что-то мало осталось влаги, так что терпите, и я с вами, конечно. И следите друг за другом. Возможно, кто-то позарится на общее добро. Всем все ясно? А теперь в путь, пока жара не сморила окончательно.
– Слышал? – прошептал Гардан на ухо другу. – Подозревает он что-то, теперь трудно будет украсть. Так что гляди в оба, Петя.
Ребята намеренно немного замешкались и сразу оказались в хвосте колонны.
Уже через пять минут матросы растянулись на сотню шагов. Солнце взошло, Петька напряженно всматривался в местность, пытаясь найти тот приметный камень. Но теперь эта местность выглядела совсем иначе, и парень с ужасом обнаружил, что не может признать место.
– Что испугался? Место не можешь найти? – Гардан с тревогой уставился на друга.
– Ага! Что-то не пойму ничего. Вроде правильно идем, а места того не видно. Неужто запамятовал?
– Погоди, Петька! Давай остановимся и осмотримся. Припомни все хорошенько. И не спеши. Без паники.
Они остановились, Гардан лег на песок, а Петька стал обшаривать глазами местность. Когда отряд матросов скрылся из виду, он стал бегать кругами, пока не закричал срывающимся от счастья голосом:
– Гарданка, я нашел!
– Тише ты, дурень! Услышат! Тащи все сюда!
Вскоре радостный и немного смущенный Петька приволок флягу и сверток с едой.
– Вот, нашел, Гарданка, а уже думал, что пропало. Испугался страшно!
– Оно и видно. Да уж ладно, пронесло, и на том спасибо. Слава Аллаху, не дал помереть в пустыне. Теперь догонять надо, а то заподозрят.
Ребята заспешили по следам и вскоре увидели вереницу матросов, идущих понуро и озлобленно. Позади плелись те, которые несли больного.
Через час ребята догнали переносчиков раненого. Троица тяжело дышала. Им было намного хуже, чем нашим друзьям. Гардан сам мог как-то передвигаться, и Петька лишь помогал ему, а те несли человека на руках. До обеда одни, а потом их сменяли другие.
Носильщики откровенно ругались, а больной молил их не бросать его, заклиная всеми святыми спасти от смерти, голода и жажды.
Ребятам стало тоскливо это слушать, они медленно обогнали их и заковыляли вперед. На дневном привале пожевали сэкономленную Гарданом ложку бобов, но воды Оллнат никому не дал. Матросы зароптали. Глен крикнул:
– Довольно капитану распоряжаться всем! Мы и сами можем! Чего смотрите, ребята? Давайте сами поделим все, а сейчас пусть всем нам дадут по трети пинты, как и было обещано.
– Треть пинты только вечером! – огрызнулся Оллнат и поправил за поясом пистолет.
– А сейчас что же, помирать?! – поддержал Глена Джон Беспалый. У него не хватало на левой руке мизинца.
– Правильно, ребята! А не хочет дать воды, так мы и сами ее возьмем!
– Угомонитесь! – Тим Смит встал и оглядел товарищей. – Капитан, я думаю, правильно делает. Никто не знает, сколько дней нам шагать до воды, а так мы протянем дольше, наш шанс выжить увеличится. Слушайте капитана, а то в один день все выцедим, а дальше что? Помирать останется?
– Тогда давайте прямо сейчас разделим всю воду, и каждый пусть сам распоряжается своей долей! – Глен стоял на своем твердо.
– А кто потом тебя поить станет, если ты все сразу выдуешь? – спросил Оллнат спокойно, но с нажимом.
– А то мое дело, капитан! Да и капитан ли ты теперь?
– Сэр! – рявкнул Оллнат. – Где обращение «сэр»?!
– Сейчас мы все сэры! – огрызнулся Глен. Он хотел сказать еще что-то, но Оллнат неожиданно выхватил пистолет. Выстрел отбросил Глена на каменистую почву, которую он какое-то время царапал скрюченными пальцами.
– Кто еще недоволен моими приказами? – крикнул Оллнат и торопливо стал заряжать пустой пистолет. – Теперь все успокоились? Вот и хорошо. А бунта экипажа я не допущу. Теперь и порция оказалась лишняя. Отдыхать, свиньи!
Матросы с подавленными лицами разошлись на отдых. Каждый с опаской поглядывал на капитана и Глена. Почти каждый в душе осуждал капитана, но страх делал свое дело. А Оллнат деловито отмерил меньше половины пинты и каждому поднес глоток воды, приговаривая:
– Помянем раба Божьего Глена. Пусть земля ему будет пухом. Царство ему небесное! Прости, Господи, грехи наши.
Тело Глена прикопали песком на фут и снова пустились в путь, нагруженные оружием и припасами.
На другое утро никто не соглашался тащить раненого Джека. Как он ни умолял, все отворачивались, хмурились и отходили в сторону. Оллнат подошел к больному, постоял в молчании, потом молвил тихо:
– Джек, прости народ. Мы больше не можем тебя нести. Прости, и пусть тебе будет уготован рай на том свете. Не поминай лихом, смирись и прими судьбу свою должным образом. Пойми и людей, Джек. Прости…
Молча, под вопли и проклятия Джека, матросы опять потянулись по пустыне. Теперь ребята чутко прислушивались к голосам матросов и с ужасом слышали недобрые замечания в свой адрес. Но они не были обузой отряду. Зато были чужаками, не англичанами. Им старались отмерить меньшие порции, подсунуть лишний груз. Этого оказывалось мало, и в головах матросов постоянно вертелась мысль поступить с ребятами так же, как с Джеком.
