Андрей Посняков - Индейский трон, или Крест против идола
Выпущенный из узилища Шочипильцин, как и все остальные жрецы, находившийся под пристальной опекой испанцев, дал принцу адреса своих старых знакомых в Шалтокане, тоже, естественно, служителей культа из разных храмов. Вот через них-то и собирался действовать сейчас Куатемок – может, кто-нибудь слышал о лодочниках, не так давно прибывших из Теночтитлана? Не может такого быть, чтоб никто и ничего. Быть не может!
Однако вот – было.
Принц встретился и поговорил со всеми: и с благообразным жрецом храма Кецалькоатля, одного из самых почитаемых городских храмов, и с тощим, с устрашающими татуировками в виде мертвых голов, служителем Тлалока, и с веселым, больше похожим на ушлого купца, нежели на мудреца-тламатина, учителем из местной тельпочкалли.
Никто ничего!
Может, просто не у тех спрашивал? А тогда у кого – «у тех»?
Господи… Да у лодочников же! У тех, к кому приехал с ревизией!
Рассудив таким образом, Куатемок немного повеселел и, выкурив с торговцами пару трубок, отправился спать. Принцу предоставили небольшой домик, выстроенный на самом берегу специально для таких вот гостей-проверяющих. Плоская, с устроенной террасой крыша, глухие, без окон, стены, двери без замков и запоров, а часто – просто повешенная на входе циновка, уютный внутренний дворик с цветником и садом – типичная ацтекская архитектура.
Поднявшись на крышу, молодой человек снял плащ и растянулся на циновке.
– Устал? – тихонько прильнула к нему Тескаль.
Да, он взял с собой и наложницу, и слуг – как и положено знатному, уважающему себя ревизору, другого здесь просто не восприняли бы.
Зеркальце, кстати, сама напросилась – плакала, узнав, что обожаемый господин уезжает, жаловалась на других служанок, дескать, завидуют, твари, и всячески вредят, так что без хозяина тут и вовсе не жизнь будет, а одно мучение… В общем, взял.
И вот сейчас не жалел – хорошо отдыхалось, уж в любви Тескаль была великой искусницей… как, впрочем, и все остальные наложницы принца да и любого знатного человека. На весь этот гарем новообращенного христианина давно уже с большим неодобрением косился патер Ольмедо… Берналь Диас – тоже косился… только с явной завистью. Правда, святой отец пока ничего не говорил… и Берналь ничего не просил… а ведь и попросил бы! Жалко ли другу девки?
– О, господин мой… – Тескаль уже давно сбросила с себя всю одежду и теперь ластилась, словно гибкая молодая пума. – Я вижу, тебе приходится нелегко… Позволь сделать для тебя хоть что-нибудь! Только прикажи…
И что ей приказать? Разве что вот только здесь – в постели…
– Завтра начну посещать лодочников, – похлопав девчонку по ягодицам, улыбнулся принц. – Оденешься понаряднее – будешь в свите.
– О, господин мой! Поверь, я не подведу тебя!
А кто бы сомневался? Кто вообще когда спрашивал женщин?
Девчонка… Женщина…
В этом мире – и здесь, и в Европе, и на Руси – у нее сейчас только одно предназначение – рожать детей. Рожать упорно и тупо, рожать каждый год, начиная лет с тринадцати, рожать как можно больше, ведь детская смертность велика, а кто в старости поможет родителям? Продолжит их дело?
Пустопорожними женщины не простаивали, если не считать знающих кое-какие древние хитрости наложниц и куртизанок – уж у тех это было профессиональное, да и составляли они очень уж ничтожный процент. А в общем и целом утверждение, что женщина не человек, а лишь приспособление для производства детей, в это, да и гораздо более поздние времена было верным для всех континентов. Лишь рыцарский куртуазный роман был исключением, да еще Католическая церковь, официально признавшая, что женская душа точно такая же, как и мужская, ничуть не хуже. Никакой роли – нигде – женщины не играли, и редкие исключения – Елизавета Тюдор, Елена Глинская, Екатерина Медичи – лишь только подтверждали правило. До раскрепощения женщин было еще ох как далеко!
И была донья Марина… насчет которой у принца имелись очень весомые подозрения. И очень опасно было иметь такую женщину врагом! Но, уж так сложилось – именно донья Марина (ну, и Кортес) встала на пути того, что задумал Куатемок.
– Ты не спишь, милый? – Зеркальце погладила принцу грудь. – Закрой глаза… и ни о чем не думай… Спи… Завтра у тебя трудный день.
Ох, как она была права!
Завтра трудный день? Да, так… Да и все дни теперь были трудные. Ни одного простого!
У шалтоканских лодочников, как и у любой корпорации в государстве ацтеков, существовала строгая иерархия и четко выстроенная структура. Имелось несколько больших групп, наиболее уважаемыми считались владельцы грузовых барок, за ними, с небольшим отрывом по значимости, шли хозяева прогулочных ладей, затем – быстроходные каноэ и в самом конце – рыбаки-челночники, плотовщики и прочая шваль.
У каждой группы имелся свой староста, они все как раз и явились во главе с кальпуллеком – главой общины лодочников и рыбаков. Писец корпорации – тлакуил кальпулли – заранее приготовил все необходимые списки, которые осталось лишь сверить… либо обойтись вовсе без этого. К чему, спрашивается, таскаться по пристани, отвлекая людей от дела? Куда лучше пировать с красивыми женщинами под нежные звуки музыки! Да еще и получить за все это кое-что… даже – не кое-что, а…
Обычный проверяющий наверняка так бы и поступил, но вот Куатемок, увы, был лишен подобной возможности, зная о том, что за ним пристально наблюдают. Кто именно? А какая разница? Кто-то из слуг, приказчики, писцы… Возможно даже – все! А чего мелочиться? Приказ тлатоани – не спускать глаз.
– Ну что ж. – Поприветствовав лодочников, ревизор деловито потер ладони. – Списки составлены вполне понятно… Осталось только сравнить. Когда мы сможем посетить пристань? Предлагаю начать прямо сейчас.
При этих словах физиономии старост вытянулись в немом изумлении – как так? Ревизор желает что-то осмотреть, проверить? Да это же невиданное прежде дело!
И ведь – не возразишь!
Лодочники озадаченно переглянулись. Впрочем, раздумывали они недолго.
– Предлагаю начать с плотов, – спрятав ухмылку, быстро предложил кальпуллек – невысокий мужчина с озабоченно-круглым лицом гостиничного портье. – Уважаемый Иштакаль проводит и даст все необходимые пояснения.
«Уважаемый Иштакаль» – здоровенный, под потолок детина с руками-оглоблями, настоящий плотовщик, низко поклонился столичному гостю:
– Прошу тебя, мой господин.
– А тебе, о достойнейший, совсем не обязательно нас сопровождать, – уходя, оглянулся на кальпуллека принц. – Мы справимся. А у тебя, верно, имеются и иные заботы.
– Но…
– Вот и занимайся ими, достойнейший кальпуллек.
