Саймон Скэрроу - Легион смертников
— А, главный инструктор по тренировке! — поприветствовал Катона Аврелий, когда тот подошел к его столу у бассейна. Колеблющееся пламя закрепленных на колоннах факелов заливало все вокруг золотистым светом. Солнце только что зашло, и в воде бассейна отражалось багряное небо. Катон понадеялся, что это не дурное предзнаменование, обрекающее на неудачу в бою, и встал у стола.
— Чем могу помочь, трибун? — спросил Аврелий, откидываясь на спинку кресла.
— Это касается процедуры тренировок, командир. Вы, если помните, сказали, что я обладаю полной властью в части подготовки личного состава к предстоящим боевым действиям.
— Да, сказал, — осторожно ответил Аврелий. — Естественно, с моего одобрения.
— Безусловно, командир.
— Ну? Как идет дело?
— Легионеры постепенно набирают форму и со временем будут полностью готовы к боям. Поэтому было бы хорошо знать, командир, когда вы собираетесь отдать приказ выступить.
— Конечно, — кивнул Аврелий и показал на листы папируса, разложенные на столе. — Сами понимаете, на принятие мною решения влияет не только ход подготовки солдат. Доклады о местоположении противника противоречат друг другу. Все полнится слухами. Некоторые говорят, что принц Талмис уже не более чем в пятидесяти милях. Другие — что он все еще стоит лагерем у Омбоса, осаждая город. Четкой картины нет, трибун.
Катона это не удивило. После того как прежний легат попал в засаду, Аврелий запретил патрулям удаляться от Диосполиса дальше половины дневного перехода. Любая информация о ситуации за пределами этого расстояния поступала лишь от путешественников и тех, кто бежал, спасаясь от нубийцев. Правду надо было выцеживать из мутной жижи слухов и откровенного вымысла.
— Также похоже на то, что у противника несколько больше войск, чем я предполагал изначально, — продолжил Аврелий. — Так что я направил губернатору послание с просьбой о подкреплении, без которого мы не можем начинать боевые действия.
— Подкреплении? — переспросил Катон, приподняв брови. — Командир, когда я последний раз беседовал с губернатором, он был твердо уверен, что направил сюда всех, кого мог.
— Всегда есть способ найти еще, — небрежно ответил Аврелий. — В любом случае я не прошу его о чем-то невозможном, чтобы подавить противника числом. Просто необходимо достаточное количество солдат, чтобы мы могли хорошо справиться с задачей. До тех пор пока они не прибудут, было бы неблагоразумно начинать боевые действия, хотя я и рвусь с поводка в бой с этими нубийцами.
Катон про себя удивился, подумав, что никогда еще не видел такого ленивого охотничьего пса. Но, отбросив эту мысль, прокашлялся и заговорил:
— Командир, есть возможность того, что враг тоже использует имеющееся время для подвода подкреплений. В любом случае, чем дольше они остаются на территории провинции Рима, тем больший вред они ей причинят. Местные могут возмутиться тем, что их оставили в руках завоевателей.
— Что ж, таковы реалии войны.
Катон понял, что такая линия разговора бесполезна, и решил сменить тактику. Задумчиво кивнул, прежде чем ответить.
— Мне кое-что пришло в голову, командир.
— Что же?
— Я понимаю ваше благоразумие по части того, что не следует преждевременно начинать боевые действия, а вот другие люди, находящиеся вдали отсюда, могут и не понять этого.
— Лишь потому, что не знают всех обстоятельств, — возразил Аврелий.
— Да, командир. Но это не помешает им обсуждать ситуацию. Больше всего я опасаюсь, что губернатор Петроний прислушается к их словам и озаботится тем, что в вашем бездействии могут обвинить его. Когда ваше послание доставят ему, боюсь, губернатор встревожится оттого, что боевые действия не могут быть завершены быстро и решительно. Что, если губернатор решит, что обстоятельства вынуждают его заменить вас менее рассудительным командиром? Горячим, который опрометчиво поведет армию в бой, не задумываясь?
Аврелий внимательно поглядел на Катона.
— Это приведет к катастрофе. Я понял, о чем ты говоришь. В Александрии нет недостатка в амбициозных людях, смотрящих на меня с завистью теперь, когда судьба поставила меня во главе армии. — Он кивнул. — Такие, как этот бандит Деций Фульвий. Он всегда свысока смотрел на меня. Сама мысль о том, что этого дурака поставят вести войну во главе армии, просто пугает.
— Да, командир. Ваш долг — сделать так, чтобы губернатор не имел повода послать такого человека командовать армией.
Катон благоразумно промолчал о том, что Фульвий, скорее всего, все еще находился с войсками на Крите.
— Да… да, это мой долг, — согласился Аврелий. — Проклятье, мне вообще не следовало посылать этот запрос. Но уже поздно.
Закрыв глаза, он принялся подсчитывать.
— Послание придет еще через пару дней, не раньше. Возможно, у губернатора уйдет день на то, чтобы принять решение. Еще пять дней на то, чтобы доставили его ответ. — Он моргнул. — Надо действовать быстро. Армия должна выступить раньше, чем ответное послание губернатора доставят в Диосполис. У нас семь дней. Надо обсудить это со штабом…
Командир помолчал, а затем снова поглядел на Катона.
— Прошу прощения. Мы говорили о вопросах тренировки легионеров вроде бы.
— Так точно. Это касается офицеров, возглавляющих некоторые когорты. Они не участвуют в тренировках своих частей.
— И это правильно. У них есть и другие дела. Я выдал им разрешение.
— Они сообщили об этом. Однако, когда начнутся боевые действия, каждый легионер и каждый офицер должны будут совершать дневные переходы, не отставая. Мы не можем позволить себе, командир, чтобы отдельные люди замедляли движение армии. В том числе и офицеры. Как вы только что заметили, легион в самом скором времени должен выступить в поход и нанести решительный удар. Вам не следует позволять нетренированным и слабым офицерам мешать вам.
— Ты прав, — тихо ответил Аврелий. — Они должны тоже готовиться к боевым действиям. Должны тренироваться вместе со своими легионерами. Я больше не позволю им отлынивать от тренировок. Это понятно, трибун? Все офицеры должны участвовать.
Катон кивнул.
— Что-то еще?
— Нет, командир, это всё.
Аврелий внимательно поглядел на него, прежде чем заговорить.
— Благодарю тебя, трибун Катон. Ты оказался самым полезным из моих офицеров. В тебе есть что-то, чего не увидишь с первого взгляда.
Было очевидно, что разговор окончен, и Катон наклонил голову и развернулся, чтобы уйти от легата. И лишь выйдя в колоннаду, где все еще сидели за работой несколько писцов, он позволил себе удовлетворенно улыбнуться.
