Джордж Джемс - Братья по оружию или Возвращение из крестовых походов
– Ха! ха! ха! – со смехом ответствовал Галон, – какой ты неблагодарный, сир Жоделль! Можно ли даже подумать, чтобы мародер, разбойник был неблагодарен, – и Галон опять разразился смехом. – Не я ли за эти дни открыл тебе все тайны де Кюсси? Не я ли пять месяцев назад избавил твою шею от веревки? А теперь, неблагодарная собака, ты отказываешь мне в своей любезной компании, мне, готовому путешествовать в твоем обществе хоть на край света, мне, который тебя так нежно любит! Ха! ха! ха! Более того, что же я слышу? Ты приказал своим жестоким саксонцам меня стеречь, а может, и убить, если я попытаюсь избавиться от такой опеки. И если бы им захотелось сжечь на костре меня и мою кобылу, ты постарался бы уверить их, что она такая же чертовка, как и я черт. Но они, пленясь моей красотой, открыли все, и отпустили меня из любви к моему носу. Ха! ха! ха! Никто не может остаться равнодушным к моим прелестям. Ха! ха! ха! – покатывался Галон со смеху. – Но я еще помучу тебя и не оставлю до тех пор, пока не узнаю, что ты сделаешь с тем письмом, которое прячешь за пазухой. Я припомнил де Кюсси все полученные от него в свое время побои, не забуду и про тебя. Да, да! не забуду. Уже не забыл. Ха! ха! ха! Думаю, теперь мы с тобой квиты, и кое-чем я могу теперь услужить своему господину.
– Ты не будешь ему более служить, дурак! – вскричал Жоделль, глаза которого сверкали от ярости. – Я тоже расплатился с ним за полученный удар и за прочие причиненные мне неприятности. Его голова не так уж крепко держится теперь на плечах. Приказ о его аресте нынешней ночью – дело моих рук. Способен ли ты, шут, на такую проделку? – в свою очередь зло рассмеялся Жоделль.
– Ха! ха! ха! – захохотал в ответ Галон содрогаясь всем телом, а его нос шевелился сам по себе. – Безмозглое животное, осел, старый пень! Да в моей одной извилине ума больше, чем во всей твоей башке. Клянусь Богом, немного надо мозгов чтобы сложить такую нелепую сказку. Ха! ха! ха! Неужели ты думаешь, что предоставив тебе материал для доноса на сира Гюи и возможность говорить с канцлером, я не позаботился о безопасности моего господина, этого убийцы быков, рыцаря с железным кулаком? Правосудное небо! Какие же ослы эти мародеры с большой дороги!
– Не такой осел, как ты думаешь, дьявол! – в ярости вскричал Жоделль хватаясь за рукоятку кинжала и бросая злобный взгляд на ехавшего рядом Галона.
Однако тот всегда, по крайней мере, одним глазом следил за своим сотоварищем, и Жоделль убеждавшийся не раз в силе и чрезвычайной ловкости Галона, струсил и не решился на открытое нападение. Он заглушил бушевавший в нем гнев и решил при первом удобном случае отделаться от шута, которому до конца не доверял никогда. Чтобы такой случай представился, Жоделль, спрятав преступный умысел в тайниках своей черной души, сделал вид, что юмор Галона ему нравится, и расхохотался.
– Ты довольно злой насмешник, сир Галон, – сказал он, смеясь, – поистине, злой насмешник! Однако мне хотелось бы знать, каким образом ты заставил де Кюсси покинуть армию своего короля перед самым сражением.
– Ха! ха! ха! не было ничего легче, – отвечал шут. – Что ты делаешь, когда приманиваешь птицу, сир Жоделль? , Ты кидаешь ей крошки хлеба, не так ли? Вот и я выманил де Кюсси басней об отряде врага, который, как я сказал пажу Эрмольду де Марею, оруженосцу Гуго и сиру Гюи, хочет напасть на фланг королевской армии. И теперь наш доблестный рыцарь рыщет вдоль реки этот отряд. Ха! ха! ха! – в который раз засмеялся чрезвычайно довольный собой шут.
– Клянусь Святым Петром, ты открыл все, что я рассказал тебе ночью за столом, сидя за бутылкой, – вскричал Жоделль. Дурак! Я заставлю пожалеть тебя об этом, если ты не будешь осторожнее, и как-нибудь награжу тебя ударом кинжала.
– Прекрасно сказано, сир! – не скрывая насмешки ответил Галон, – но неужели ты думаешь, что я сказал де Кюсси правду? Ты глуп Жоделль! Я рассказал сиру Гюи, что Джулиан дю Монт и Вильгельм де ла Рош Гюйон заходят с фланга с отрядом в десять тысяч человек. Ха! ха! ха! Как тебе это нравится, господин разбойник? И не говори мне об ударе кинжалом, сир мародер, не то я воткну тебе свой под пятое ребро и брошу труп на дороге, как издохшую лошадь бросают в ров. Ха! ха! ха! Тебе нравится мой юмор?
– Я думал, – продолжал Галон, – что де Кюсси отправится со всеми своими силами и переломает ребра этому хлыщу, столь гордому на вид, осмелившемуся некогда коснуться почтенного монумента моей красоты. – Говоря это, Галон дотронулся до своего феноменального носа. – Но оказывается сир Гюи с несколькими воинами отправился только на разведку. Ведь он мог разгромить отряд, прикончить воздыхателя, припереть папашу к стенке и жениться на наследнице! И он еще называет меня дураком!.. Прекрасно!
– Но куда же ты едешь, сир Жоделль? Не отвечай. Я знаю и так. Я видел всю императорскую армию, двигавшуюся походным строем к Бувинскому мосту, а значит, ты везешь приказ сиру Джулиану, графу Гюйону и герцогу Лимбургскому напасть на арьергард французов и уничтожить. Арьергард изрубят в куски. Люди будут похожи на фарш для пирога! Ха! ха! ха! Надобно и мне там быть: я стану обдирать мертвых.
Так, не умолкая, разглагольствовал Галон, переходя от одной темы к другой, но показывая при этом столь точное знание планов неприятельской армии, что Жоделль приписывал это магии и еще более убеждался, что шут знается с чертом. Однако Галон узнал все это, проведя предыдущую ночь в лагере императорской армии и со старанием прислушиваясь к разговорам солдат, одновременно забавляя рыцарей и оруженосцев своими шутками и кривляньем.
Так за разговорами они доехали до перекрестка с другой дорогой, точно также зажатой меж высоких холмов. На вершине наиболее высокого холма, в месте скрещения дорог, рос вяз, на который Галон сразу же обратил внимание.
– Ха! ха! ха! – зашелся он в хохоте, и тут же с восторгом поспешил поделиться мыслью, вызвавшей такую реакцию, со своим спутником. – Ха! ха! ха! сир Жоделль, этот вяз точь-в-точь похож на тот, на котором тебя чуть было не повесили, если бы я не спас. Ты еще этого не забыл?
– Это не ты меня спас, дурак! – возразил Жоделль. – Король Иоанн, подумав, отменил свой приказ. Как бы дешева ни была моя жизнь, я не хочу быть обязанным ею презренному шуту. Король Иоанн сохранил мне жизнь для свершения мщения, и я это исполню прежде, чем умру. А там посмотрим; рассчитаемся и с королем.
Глаза мародера заблестели, когда он вслух стал излагать свои планы, существовавшие до этого только в его воображении.
– Постой! – вскричал Галон, прерывая размечтавшегося разбойника. – Слушай! До меня донесся лошадиный топот. Это, без сомнения, императорская армия. Я влезу на дерево и посмотрю.
