Джордж Фрейзер - Флэшмен на острие удара
— О, нет, только не это, — говорит он. — Я уже наигрался, хватит. Кроме того, у меня же нет денег.
— Пустяки, — говорю. — Кто ведет речь о деньгах? Тебе же хочется выиграть, а?
— Ну да, только… — протягивает парень, и в глазах его появляется прежнее подозрительное выражение.
Тут старина Флэш хлопает его по коленке.
— Предоставь это мне, — говорю. — Ну же, приятель, чисто ради развлечения. Я устрою тебе матч с моим другом, и ты раскатаешь его, как пить дать.
— Но я же никудышный игрок! — восклицает он. — Как я его побью?
— Не такой уж и плохой, как ты думаешь, — уверяю я. — Это как посмотреть. Подожди-ка минутку.
Я подскочил к одному из хорошо знакомых маркеров.
— Джо, — говорю, — ты не дашь мне бритый шар?
— Вы о чем, капитан? — отнекивается тот. — В нашем доме такого не водится.
— Не дури меня, Джо. Мне ли не знать. Давай же, дружище, это чисто шутки ради, отвечаю. Никаких денег, никакого обмана.
На миг он задумался, потом нырнул за прилавок и вернулся с комплектом бильярдных шаров.
— Парнишка — меченый, — говорит. — Но учтите, капитан Флэшмен: никаких трюков, под ваше честное слово.
— Не сомневайся, — киваю я и возвращаюсь за наш столик. — А теперь, мистер с носом, тебе остается только пустить их в дело.
Юнец, как я отметил, почти расхрабрился: сказывалась выпивка, а еще такое часто бывает с маменькиными сынками, вырвавшимися на волю. В любом случае, про очищенные карманы он уже забыл и глазел на парней, игравших за соседними столами. Многие из них расхаживали в расшитых сюртуках, цилиндрах и с невероятной длины бакенбардами, другие щеголяли фантастических расцветок сорочками, только вошедшими в моду, с орнаментом из черепов, лягушек и змей. Наш юнец зачарованно впитывал эту атмосферу, слушая разговоры и смех, глядя, как официанты снуют туда-сюда с подносами, а маркеры обмениваются репликами. «Да уж, — думаю, — такому деревенщине найдется на что посмотреть».
Я отправился туда, где Каттс разделывался со Спиди, и дождавшись, пока закатили розовый шар, говорю:
— Ну, Каттс, дружище, тебе сегодня прямо удержу нет. А мне вот не везет, сначала нарвался на тебя, потом на того маленького страшного зверя вон там, в углу.
— Как, тебя еще раз сделали? — говорит драгун, оглядываясь. — Ее-ей, не может быть — неужели этот? По виду прям совсем сосунок.
— Ты так думаешь? — отвечаю. — Да он тебя в любой момент разделает сто к двадцати.
Естественно, с такими самодовольными хлыщами большего и не нужно: они сами все сделают, под аккомпанемент хора подхалимов, и Каттс сам предложил моему юнцу сыграть партию.
— Чисто на интерес, имейте в виду, — говорю я на случай, если маркер Джо окажется поблизости, но Каттс уперся: по шиллингу за шар, и мне пришлось поручиться за своего игрока, который спал с лица сразу же, как речь зашла про деньги. Парень к тому моменту изрядно накачался, в противном случае мне, думаю, вряд ли удалось бы удержать его у стола, ибо малый даже во хмелю оказался изрядным рохлей; в суете и гомоне он растерялся, и я поскорее катнул ему обычный шар, побуждая начать игру. Каттс, весь из себя и подмигивая своим присным, натирал мелом кий.
Вам, быть может, ни разу не приходилось видеть в действии «бритый» шар — а если и приходилось, вы этого могли и не понять. Штука нехитрая: берется самый обычный шар, отдается умельцу, и тот аккуратнейшим образом слегка подбривает слоновую кость с одной из сторон — некоторые тупицы пытаются шлифовать его наждачкой, но это бросается в глаза, словно шлюха в церкви. В игре этот шар подставляется сопернику, и дело в шляпе. Простофиля ни в жизнь не заподозрит обмана, ибо грамотно побритый шар можно вычислить только при самом тихом из тихих ударов, благодаря едва заметной дрожи перед остановкой. При сильном же ударе он чуть-чуть отклоняется от заданной траектории, а в бильярде или пуле, где точность — все, этого чуть-чуть оказывается достаточно.
Так или иначе, Каттс попался. Он мазал на дуплетах, пытаясь загнать «чужого», останавливал его у самого края лузы, а запуская «дженни» промахивался на отскоке от борта. Он кипятился и сыпал проклятиями, я же приговаривал: «Ну как же так, черт побери, едва не попал!» А мой подопечный старался изо всех сил — кстати, игроком он и вправду был ужасным — и потихоньку набирал очки. Каттс не мог ничего понять: он бьет точно, а шар идет совсем не туда.
Я подсоблял ему, постоянно говоря, что он выбирает не тот шар — для игрока верная гибель — позволить зародиться в себе такому сомнению — и Каттс вышел из себя, совсем потерял осторожность и в итоге проиграл моему юнцу с отрывом в тридцать очков.
Было любопытно наблюдать, как распетушился последний.
— А все-таки бильярд вовсе не трудная игра, — заявляет он, а Каттс, стиснув зубы, принялся отсчитывать проигрыш. Подпевалы Каттса, ясное дело, тут же принялись склонять его кто во что горазд — а именно этого мне больше всего и хотелось.
— Лучше бы потратил денежки, взяв хороший урок, приятель, — говорю я Каттсу. — Эй, Спиди, проводи-ка нашего юного чемпиона туда, где можно чего-нибудь выпить.
Когда они ушли, я с усмешкой обращаюсь к Каттсу:
— Вот уж чего не мог ожидать от парня с такими баками, как у тебя.
— Что это тебя так забавляет, черт побери, а, веселый ты наш Флэши-бой? — вскидывается он. Я же зажимаю меченый шар между большим и указательным пальцами.
— Никак не ожидал, что тебя так легко будет обрить, — говорю. — Ей-богу, ты не больше подходишь для серьезной игры, чем наш юный друг. Тебе только с пожилыми леди в мячик играть.
С проклятьем Каттс выхватил у меня шар, положил на стол и катнул. Он наклонился, следя за шаром выпученными глазами, потом грязно выругался и швырнул шар на пол.
— «Бритый», черт возьми! Чтоб тебе лопнуть, Флэшмен, ты обчистил меня на пару со своим молодым пройдохой! Где этот маленький мерзавец? Вот я ему сейчас задам трепку за такие проделки!
— Придержи свой гнев, — говорю я, покуда его дружки буквально валились на пол от хохота. — Парень ничего не знал. И никто тебя не остриг — разве я не говорил тебе не играть на деньги? — Я бросил на него лукавый взгляд. — «Готов сыграть в любую чертову игру», — говоришь? В выбивалы, в пул, в пирамидку? Но только не в бильярд с сосунками, едва выбравшимися из люльки.
И, оставив его в пресквернейшем расположении духа, я отправился на поиски Спиди.
Вы скажете, что это слишком простая месть — но ведь я и сам человек простой, зато знающий, как поддеть остолопов навроде Каттса. Как там говаривал Хьюз: у Флэшмена был дар чувствовать уязвимое место, и он одним резким словом или взглядом способен был вызвать слезы у человека, весело смеявшегося перед тем? Что-то вроде того. В любом случае, мне удалось сбить спесь с нашего приятеля Каттса и подпортить ему вечер, а это для меня самое то.
