Н. Огнев - Следы динозавра
— Ччччерт! — раздается рядом, и профессор летит параболой через борт повозки.
— Шшшшто такой? — кричит профессор, треснувшись с размаху об землю. Но уже соскочившие с седел люди в остроконечных шапках толпятся кругом, размахивают руками и бормочут на непонятном языке. Френкель охает и ругается по ту сторону свороченной в канаву повозки:
— И, черрт меня понес ехать на этой… на этой дьявольщине! Поехал бы вместе с Васькой на грузовике… Спокойно — и не тряско… Нет, вот до чего доводит проклятое любопытство!
Френкель, кряхтя, помогает профессору стать на ноги. Монголы в халатах подозрительно быстро ставят на колеса и чинят роковую повозку. Вскакивают на лошадей и торжествующе гарцуют вокруг: дьявольская колесница готова продолжать свой путь. Но… Френкель щупает свой череп, профессор потирает бок.
— Слушайте, профессор, — нерешительно говорит Френкель, за дорогу от Москвы до Верхнеудинска значительно освеживший свои познания во французском языке. — А что, если нам подождать Свистунова и сесть вместе с ним на грузовик?
— Свистунофф? — отвечает профессор. — Ничего не имею против, — сесть на авто приятней. Но… сколько километров нам осталось до города?
— До Улан-Батор-Хото километров триста, — говорит Френкель, определяя эту цифру по признакам, ведомым ему одному.
— Но где же мы будем ждать? — спрашивает профессор.
Френкель всматривается и видит группу юрт — монгольских переносных хижин. Путешественники, хромая и покряхтывая, направляются туда. «Почетный транспорт» с недоумением следует за ними шажком.
— А жалко, что не было кино-оператора, — думает Френкель, — чтобы заснять сцену падения… Был бы боевой кадр…
9. Первый след динозавра
Первая же юрта, к которой подошли путешественники, была похожа на громадный опрокинутый котел, обмотанный войлоком. Окон не было. У самой земли была маленькая дырка, которую никак нельзя было принять за дверь. Тем не менее Френкель, а за ним профессор, скорчившись, полезли в эту дырку. Посреди юрты, на полу, несмотря на то, что стояла летняя жара, горел костер из кизячных плит… В углу пищал маленький ребенок. Еще пара ребят, совершенно голых, лежали у костра и с любопытством глазели на путешественников.
— Садиса, бачка, айшать будишь, — сказал старый, сморщенный монгол. — Чай шибка хорош. Вкусна, бачка!..
Действительно, над костром висел котел, и от него шел пар, наполнявший вместе с дымом внутренность юрты.
Старый монгол вытащил чашку из-за пазухи, — а на нем был только тэрлик, широкий халат, — вытер чашку полой, зачерпнул из котла и протянул Френкелю. Френкель боязливо взял чашку, чтобы не обидеть хозяина — пригубил и с размаху, не разобравшись, проглотил варево. (Знание народных обычаев было одним из главных коньков Френкеля). Горячая горькая касторка, помноженная на растопленный тухлый бараний жир, так жиганула пищевод, что Френкель, судорожно икая, полез на свежий воздух.
— Ай-яй-яй, бачка, хараша чай, шибка хараша, вку-усна, — послышался гостеприимный голос сзади. Но Френкель, цепляясь за войлок, уже пробирался куда-то за юрту…
Следом за Френкелем, не будучи в состоянии выносить воздух юрты, полез и профессор. Увидев, что с Френкелем неблагополучно, профессор решил воспользоваться временной остановкой и сделать кой-какие геологические наблюдения. Следует сказать, что профессор из общего багажа захватил с собою в дорогу геологический молоток.
Разминая растрясенные поездкой в чертовой колеснице ноги, профессор и не заметил, как удалился довольно далеко от юрты. Кругом расстилались безбрежные серо-зеленые пастбища. Но вот, у самой дороги профессор увидел большую кучу камней — и, забывая все на свете, устремился к ней.
— Гнейс… Гранит… Архейская группа, — забормотал он себе под нос, рассматривая камни и отковыривая их один за другим в сторону. — Кварцит… Известняк… Как жаль, что нельзя их захватить отсюда для сличения с музейными образцами…
Мало-помалу, в пылу научного азарта, профессор взобрался на самую вершину кучи. Но тут раздались пронзительные гортанные крики, профессор обернулся и увидел перед собой туземца с гневным лицом. Профессор недоуменно посмотрел на него.
— Окка, русска! Лязай, русска, — окна!.. Окка: тенгри! (Окка — священная куча камней, около которой предполагается присутствие духов. Каждый проезжающий монгол оказывает уважение этой куче, присоединяя к ней еще один камень. Обычай этот, как и другие суеверия, не выветривается до сих пор отчасти потому, что около 40 % мужского населения Монголии состоит из лам — духовных лиц).
Профессор слез с кучи камней, достал пятиалтынный, и туземец сразу сделался снисходительней. На его физиономии расплылось подобие улыбки, и он произнес:
— Мая — лама. Будда есть!
Дальше он показал во все стороны руками и затем ткнул пальцем в профессора. Профессор догадался, что лама спрашивает его о направлении и целях его пути, и решил объяснить. Для этого профессор показал руками размер тех костей, которые ему хотелось найти. Видя, что этого мало, профессор по обыкновению увлекся и нарисовал на песке сначала скелет, а затем предполагаемый вид трехрогого динозавра.
— Даракона, — немедленно решил лама и показал профессору куда-то на восток. — Тама, тама даракона!..
Профессор был в восторге, что лама так быстро его понял. Конечно, профессор не был настолько наивен, чтобы предполагать, будто где-то на востоке имеется живой трицератопс, — но почему же не быть там — где-нибудь во льдах или песках цельной консервированной туше трицератопа, на манер сибирского мамонта. Все возможно в наши богатые научными достижениями времена… Но профессор увлекся еще больше, и для проверки своих предположений сначала ткнул пальцем в рисунок «дракона», потом стал на четвереньки и угрожающе зарычал…
Лама сначала посмотрел на него в недоумении, потом, словно догадавшись, хлопнул себя в грудь и протянул профессору ладонь. На этот раз профессор поощрил его двугривенным. Тогда лама торжествующе показал в сторону небольшого, скрытого высокой травой овражка. Профессор вопросительно посмотрел на ламу, тот важно кивнул головой, и профессор двинулся к овражку. Профессор с научным любопытством двинулся к овражку, и в его обоняние ударил ужасный смрад… Профессор, преодолевая отвращение, стал спускаться в овражек и увидел массу костей. Среди костей копались над чем-то собаки..! Вглядевшись в это «что-то», профессор распознал человеческий труп. Вне себя от отвращения, профессор нагнулся, поднял первый попавшийся камень и запустил им в собак. Собаки немедленно бросили свое занятие и устремились на профессора. Профессор попробовал отбиться геологическим молотком, но собаки вертелись кругом, находясь вне пределов досягаемости. Еще немного, и палеонтологическая экспедиция была бы прекращена — но в этот момент раздались хорошо знакомые профессору гик, крик, свист, улюлюканье, конский топот и сильные руки подхватили профессора кверху.
