Лили Блейк - Царство. Пророчество
Баш обхватил ее лицо обеими руками, притянул к себе и поцеловал ее. Вначале поцелуй был нежным, их губы едва соприкасались. Его пальцы играли с ее волосами. Он обнял ее за шею, и поцелуй стал глубже, страстнее.
Кенна целовала его в ответ, отвечая желанием на желание. Их губы слились. Баш спустился ниже, к шее. Он ласкал ее кожу, с наслаждением вдыхал запах лилии, ее духов, она откинулась назад, прижимаясь к нему. Он поцеловал родинку за ее ухом, которую обнаружил на прошлой неделе и от которой его охватывала дрожь.
Кенна беспомощно вздохнула. Она держалась за его плечи, пока его губы изучали ее кожу. Она провела руками вниз по рубашке, нашла край и залезла под нее, чтобы коснуться его спины. Снова поцеловала его. Она нашла его язык, ее губы настойчиво заставляли его обо всем забыть.
Баш запустил руки в волосы Кенны и прижал ее крепче, чувствуя биение ее сердца. Он потянулся и развязал завязки платья и узел под ее грудью. Вспомнив о пуговицах этого платья, которые прошлый раз заняли невероятно много времени, он просто попытался снять его через голову. Натянутая ткань порвалась, и раздалось несколько быстрых щелчков. Дождь из пуговиц посыпался рядом с ними.
– Это было так необходимо? – поддразнила Кенна, уперев руку в бок.
– Что? Не слышу ни слова из того, что ты сказала, – засмеялся Баш, рассматривая ее. Сейчас на ней был только корсет. Ее талия была тонка, кожа казалась атласной в свете свечей.
Кенна улыбнулась, затем схватила его за рубашку.
– Я спрашиваю, это было так необходимо? Ты испортил мне платье.
– Я починю его, – ответил Баш и закинул платье в ближайшее кресло. Затем потянулся к ее спине. Он уже распускал ее корсет, его нетерпеливые пальцы тянули завязки, сдерживающие его сзади.
– Конечно, починишь, – Кенна старалась говорить строго, но слова потонули во вздохе удовольствия, когда он поцеловал ее шею. Она стянула рубашку с Баша и бросила ее на пол. Затем провела руками по его широким плечам, чувствуя под кожей тугие мускулы. Больше всего она любила его руки, когда он обнимал ее, она чувствовала себя защищенной.
– Не могу с ним справиться. Я лишь главный конный егерь, – сказал Баш, приподнимая бровь. Он повернул ее, держа за плечи, чтобы рассмотреть завязки корсета. Верхняя часть ее спины была обнажена, но половина корсета осталась не расшнурованной. Он пропустил через завязки руку и начал за них тянуть, чтобы ослабить корсет. Но слишком торопился. Когда он, наконец, его распустил, то стянул его через голову.
Кенна повернулась к нему, прижалась к его обнаженной груди и улыбнулась. Баш крепче прижал ее, проводя руками по ее плечам, слегка изогнутой спине, под руками он чувствовал тепло ее кожи.
Он поднял ее на руки и понес к кровати. Она обхватила его за шею руками. Она чувствовала себя такой маленькой, такой легкой, когда он держал ее. Затем он опустил ее на кровать. Их поцелуи были пылкими, дыхание стало синхронным, тела слились воедино, потерявшись во времени и друг в друге.
Вдруг послышался скрип.
Кенна застыла. Она могла поклясться, что слышала что-то. Возможно, мимо двери просто прошел слуга, может, ветер бился в окна. Она закрыла глаза, снова прижалась губами к губам Баша, но не могла забыть это. Она приподнялась на локтях, изучая комнату, освещенную свечами.
– Что? – пробормотал Баш удивленно. Его взгляд был затуманен страстью.
– Мне кажется, я что-то слышала, – прошептала Кенна. Она посмотрела на окна, но они были по-прежнему закрыты. Ровно горели свечи. Затем она повернулась к коридору. В дверях, которые были приоткрыты лишь на дюйм, стоял Паскаль. Он смотрел на них со смущением и ужасом на лице.
– Паскаль! – ахнула Кенна. Баш скатился с кровати, а Кенна поспешила прикрыться, натянув на себя простыню. Она чувствовала, как горят ее щеки. Сколько мальчик простоял здесь? Что еще он видел? Он знал, чем они занимались? Она сделала шаг к двери и увидела, что мальчик не смущен, он напуган.
– Бояться нечего, – сказала Кенна, изо всех сил стараясь, чтобы голос звучал спокойно и уверенно. Она оглядела комнату и заметила рубашку Баша на полу. Она подняла ее и быстро надела, убедившись, что ее тело прикрыто.
Когда она оглянулась, в глазах Паскаля стояли слезы. Кенна не могла видеть его таким, особенно когда причиной слез была она. Она провела с мальчиком достаточно времени и знала, что он тяжело принимает новое. Он столько пережил за последние месяцы, даже видел, как убивали его семью. Он многие дни жил в лесу один. Он отчаянно нуждался в покое и стабильности, это был единственный шанс помочь ему оправиться.
– Пожалуйста, не расстраивайся, – Баш сделал попытку. – Все хорошо.
Но Паскаль лишь покачал головой. Он развернулся и вышел, но затем перешел на бег, его шаги отдавались эхом в каменном коридоре.
– Паскаль, – позвала его Кенна, хватая платье с пола и влезая в него. Она пыталась надеть его, но бесполезно, у него были оторваны пуговицы. – Все хорошо! Пожалуйста, вернись!
Но когда она, наконец, выглянула из комнаты, Паскаль уже повернул в другой коридор и звук его шагов стал тише.
Глава 4
– Еще вина, моя королева?
Мария смотрела на слугу, протягивающего ей бутыль красного вина. Она изучала его темные глаза, его губы, стараясь найти что-то подозрительное. Невозможно понять, кому можно доверять.
– Нет, спасибо, – сказала она. Вроде бы слугу зовут Томас, хотя она недостаточно уверена, чтобы обратиться к нему по имени. Мария знала, что слуга никогда не поправит королевскую особу. Вроде бы Томас кивнул и сделал шаг назад, но не ушел. Мария слишком поздно поняла, что он ждал ее распоряжений.
«Потому что сейчас ты здесь королева», – напомнила она себе.
День почти подошел к концу, а Мария все еще не привыкла. И хотя она была королевой с шестого дня жизни, реально править ей еще не доводилось. До этого момента.
– Но, пожалуйста, убедись, что у остальных гостей есть все, что они могут пожелать, – она старалась, чтобы все выглядело так, будто не было паузы, во время которой она вспоминала о своих обязанностях. – Особенно у моего дяди.
Мария посмотрела через стол на герцога де Гиза. Брат ее матери был важным господином, склонным к вспыльчивости. Было лучше оставаться у него в фаворе, и она решила, что вино только поможет их отношениям. Слуга кивнул и ушел к другому концу стола.
Мария осмотрела зал. Ей не хотелось признавать это, но Екатерина проделала исключительную работу, организовывая ужин в столь короткий срок. Это был поминальный пир в честь усопшего короля, и на него явно не поскупились. С балок потолка свисали венки. Столы, сервированные лучшим начищенным серебром, украшали букеты роз. Мария слышала, как слуги сплетничали о невероятном количестве еды, которую скоро подадут: девять блюд, включая фазана, зажаренного молочного поросенка и креветки на гриле.
