Ольга Крючкова - Капитан мародеров
…Время до середины ноября пролетело незаметно. Барон притих, на сторону не бегал, проявляя всяческое внимание к жене. Бочка вина, в которую Франсуаза подсыпала порошок подходила к концу. Пришла пора навестить ведьму.
Как и в прошлый раз, Франсуаза проснулась рано утром, оделась, взяла перстень, доставшийся от матери по наследству, и украдкой покинула из замка. Утро было сырым, холодным и мрачным. Баронесса вывела лошадь из конюшни, села верхом (в молодости она отлично держалась в седле) и отправилась к Итриде. Через полчаса она была около хижины. Из отверстия в камышовой крыше вился едва различимый дымок.
Франсуаза спешилась и привязала лошадь к плетёной изгороди. Дверь хижины отворилась, на пороге показалась Итрида, одетая в салоп из шкуры горного козла, посеревший от времени:
– Я знала, сиятельная госпожа, что вы придёте… и ждала. Заходите, холодно сегодня…
Франсуаза поспешила принять приглашение, погода была промозглой, её плащ промок от мороси. В хижине было тепло, пахло дымом и травами, которые свешивались большими лохматыми пучками с деревянных стропил крыши.
– Не побрезгуйте, садитесь, госпожа, – ведьма указала Франсуазе на деревянный табурет, больше похожий на пенёк.
– Я сделала всё, как ты сказала, Итрида. Порошок подсыпала в бочку с вином. Муж стал спокойным и уравновешенным. Замок почти не покидает… В беременность мою поверил и даже выразил сожаление о своём жестоком отношении, – отчиталась Франсуаза.
– Хорошо, всё идёт по плану. Вино в бочке кончается, не так ли? Вот вам ещё волшебное зелье. Здесь хватит на пару бочек, – Итрида протянула баронессе уже знакомый кожаный мешочек.
– Благодарю, – баронесса взяла мешочек с порошком, и вместо него вложила в руки ведьмы перстень. – Вот возьми, это в знак признательности. В прошлый раз, к сожалению, мне нечего было тебе дать. Извини…
– Не извиняйтесь, ни к чему это знатной даме. Красивый перстень… От матери, наверное, по наследству достался, – Итрида внимательно его рассматривала. – Мать родами умерла, у вас должен быть младший брат. А отца своего не вините в неудачном замужестве, он как лучше хотел…
У Франсуазы перехватило дыхание, об этом не знал никто, кроме Бертрана, а он уж точно сюда не ходок. Перстень действительно был роскошный – серебряный со вставкой из редкого, терракотового граната в виде цветка.
– Заболталась я, старая… Не серчайте на меня, сиятельная госпожа. Это ваш перстень мне всё поведал, – Итрида старалась говорить как можно мягче, насколько позволял её скрипучий голос. – Пришлите за мной как «сроки подойдут», барон возражать не будет.
Франсуаза попрощалась, села на лошадь и направилась вдоль реки к замку, прикидывая в уме, когда должны подойти эти самые «сроки». По всему получалось, что в конце апреля.
Ноябрь пролетел быстро. Франсуаза исправно подкладывала маленькую подушечку, имитируя беременность, всячески подчёркивая выпуклость живота. Она ссылалась на головокружения и тошноту, как и положено порядочной женщине в её положении. Бертран был очень озабочен здоровьем жены и более того – здоровьем будущего наследника. В его голове крепко засело, что должен родиться мальчик, он и мысли не допускал, что жена может разродиться девочкой.
В очередной раз, когда Франсуаза жаловалась на мнимое недомогание, барон предложил послать за лекарем. Баронесса взвилась:
– Вы хотите, сударь, пригласить ко мне этого нечестивого человека, который мнит себя лекарем? Ему место в постели грязной девки Лили! И он будет хватать меня своими руками, которыми сами знаете, что делал?! Мой стыд не позволяет мне открыто сказать, что именно! Я не приму от него ни одного лекарства!
– Франсуаза, вам нельзя так волноваться. Не ровен час, скажется на ребёнке. Будет нервный и дёрганый. Прошу вас успокойтесь. Дорогая, если вы против лекаря, больше я о нём не заикнусь, обещаю, – барон был согласен на всё, лишь бы угодить жене.
Он даже называл жену не «мадам» или «сударыня» как прежде, а по имени, чем доставлял ей немалое удовольствие. Она не злоупотребляла вновь вспыхнувшими чувствами мужа, не требовала повышенного внимания, но иногда было приятно его помучить – холодная месть приятна на вкус.
Через месяц баронесса привязала подушку побольше. Но возникала одна проблема – служанка, которая обычно помогала ей раздеваться, готовила ко сну и к вечернему омовению в ванной. А вдруг она заметит и проболтается? На каждый роток не накинешь платок. Однако Франсуаза вышла из положения и заказала у портнихи несколько широких марлотов[18] с застёжкой спереди. Причём обмерить себя портнихе категорически запретила.
И когда появились новые платья, Франсуаза вполне стала справляться сама, без служанки. Её поведение домочадцы истолковали как прихоть беременной женщины.
Наступил апрель, приближались положенные сроки. Баронесса всячески жаловалась на недомогание, боль в ногах, вызванную вынашиванием наследника. Единственное, что она позволяла служанке, так это готовить травяные ванночки для ног, снимающие боль отёчность ног. Всё остальное по-прежнему упорно делала сама.
Примерно за неделю до предполагаемых родов, Франсуаза, лёжа на кровати, призвала мужа. Он не замедлил явиться, крайне взволнованный:
– Франсуаза, дорогая, вам плохо?
Барон, как человек многое повидавший за свою бурную жизнь, отлично понимал, что лёгкие роды бывают лишь у крестьянок, но только не у знатных женщин. Он прекрасно помнил свою мать, которая родила мёртвую девочку и металась неделю в горячке после этого – думали, не выживет.
– О, Бертран! Не могу сказать, что хорошо. Впрочем, чем ближе к родам, тем тяжелее… Я прошу вас, Бертран, дать мне обещание…
– Конечно, Франсуаза, всё что угодно, – желание барона иметь наследника было столь велико, что он готов был пообещать жене и невозможное, вплоть до того, что не будет изменять никогда. В библейские времена мужчина мог иметь столько жён, сколько в состоянии содержать, и барона до сего времени такое положение дел устраивало. Но всё течёт, всё меняется…
– Тогда, обещайте, что пошлёте за Итридой, ведьмой, которая живёт в горах, в верхнем течении Гаронны. Говорят, она хорошая повитуха. У меня слишком поздние роды, я могу не разродиться. Тогда и я, и ваш наследник вместе уйдём в Мир Иной, оставив вас одного.
Барон не на шутку разволновался.
– Обещаю! Если вы считаете её хорошей повитухой, я просто не смею возражать.
Барон сдержал обещание. Как только баронесса «почувствовала» малейшие схватки, он сразу же отправил за ведьмой повозку. Через два часа появилась Итрида, несколько располневшая со времени последней встречи с баронессой. Одетая в серый широкий шерстяной балахон, неизменно увешанная амулетами на все случаи жизни, Итрида с трудом слезла с телеги, и вразвалочку вошла в замок. Служанки при её появлении испугались и разбежались, кто куда.
