Том Шервуд - Адония
Молодая семейная пара, а с нею старик и невзрачный, с унылым взглядом подросток не спеша ехали в том направлении, куда убыли в своё время исчезнувшие отряды. Люпус с болезненным, острым вниманием искал видимые лишь посвящённому взору следы.
След оборотней
Четверо всадников приближались к небольшому торговому поселению.
– Люгр! – оповестил спутников тот, кто был очень похож на рыцаря, как их изображали художники романтической древней эпохи: свободно отпущенные тяжёлые плечи, прямая, чуть отклонённая назад спина, аристократическое, с мужественными чертами лицо.
– Большой город? – торопливо поинтересовался ехавший сзади подросток.
– Если ехать нашим шагом, – рыцарь легко развернул в седле тяжёлое тело, – минут через десять-двенадцать выедем с другой стороны. Сейчас будет рынок, сразу за площадью – церковь, дома, караульная башня, потом снова дома, да, дом аптекаря, знатный аптекарь в Люгре, в самом конце – трактир. Так. Потом водяная мельница, дом мельника… Всё. Выезд.
Пока он произносил эти слова, ехавшая рядом с подростком, одетая в мужскую дорожную одежду девушка вполголоса проговорила:
– Обедаем не в трактире, а у реки. Две гинеи.
– Идёт! – выговорив одними губами, согласился с ней юный спутник.
В эту минуту рыцарь обернулся к ним и, как будто подслушав, громко сказал:
– Обедаем в трактире!
Подросток немедленно ткнул девушку в бок и радостно прошипел:
– Проспорила!
В васильково-синих глазах пронеслась лёгкая искра досады. Девушка, выщипнув из плотных гнёзд в кожаном поясе пару золотых монет, с силой бросила их вверх – и, дав лошади шпоры, ушла вперёд. Мальчишка, так же взбодрив лошадь, вытянул руку и ловко поймал падающие сверху монеты.
Уже перед самым въездом в Люгр, догнав спутницу, подросток, дразня, показал ей проигранные гинеи. С надменным сочувствием взглянув на него, девушка вытянула из пояса ещё две точно таких же монетки и, привстав в седле, небрежно бросила их в дверной проём пустующей караульной будки. Подросток, слегка покраснев, отвернулся, и с деланным безразличием стал смотреть в сторону.
Город, действительно, проехали быстро. Показался обещанный Филиппом трактир. Здесь все, оставаясь внешне спокойными, добавили во взгляды внимательности. У забора, обессиленно к нему привалясь, стоял человек с обезображенным, залитым кровью лицом. Он поднёс ко рту руку, не выплюнул, а с усилием выдул в неё осколки передних зубов, коротко простонал и, закатив глаза, сполз на землю.
Длинное бревно коновязи было свободным. Путники спешились и привязали всхрапывающих лошадей. Филипп вошёл в трактир первым.
Трактир был пуст: всех посетителей, как угадывалось из ситуации, распугала компания полупьяных, громко хохочущих моряков. Войдя с яркого света и не привыкнув ещё к полумраку, Филипп не разглядел самого предмета, но увидел взмах одного из матросов и, быстро выставив ладонь на траекторию, поймал летящую в его голову тяжёлую оловянную кружку.
– О, этот – ловкий! – восторженно выкрикнули за столом, составленным из двух или трёх.
Филипп, не обращая внимания, сунул кружку в карман и, пройдя в дальний угол, негромко позвал:
– Хозяин!
Его спутники, благополучно миновав дверь, также прошли в дальний угол. Их появление вызвало у моряков взрыв восторга.
– Какая послушная! – проорал кто-то из них, указывая на откинувшую капюшон Адонию. – Как собачка! Вошла – и тут же к дружку…
– Эй! Собачка! Фью-фью-фью, синие глаз-ки!
Хозяин трактира, опасливо оглядываясь на буянов, бочком подобрался к новоприбывшим.
– Неси всего, что есть из горячего, – сказал ему Филипп, – потом окорок, сыр. Зелени побольше. Вина не нужно.
– Ой, он вина не пьёт!! Младень-чик!..
– Как твою собачку зовут?..
– А мы её сейчас потрогаем за жи-во-тик!..
Трактирщик уставил стол смелых посетителей блюдами и поспешил скрыться в кухне.
– Их восемь, – негромко сказала Адония, принимаясь за трапезу.
– Да, ровно восемь, – кивнул Филипп и понимающе переглянулся с Маленьким.
Они неторопливо ели. За столами матросов стало тихо: там, поспешно очистив столешницы, с затаённым азартом бросали кости.
– Я выиграл! – вдруг проорал молодой, коренастый матрос. – Я первый трогаю, что она там напихала под кофту!
Грубоватое, деревенское лицо его искривила пьяная шальная ухмылка. Встав, он направился к дальнему столику.
– Ну что, – ласково посмотрев на него, спросила Адония. – Потрогать пришёл?
Филипп, и Люпус, и Маленький спокойно ели, как будто и не затягивали их компанию в неминуемую, неравную драку.
– Что ж ты, трогай!
Адония, схватив руку озадаченного матроса, прижала её к груди.
– Вот, ничего не напихала. Всё своё. Вот и здесь то же.
Матрос, отвалив челюсть, с дурашливым ликованием повернулся к товарищам.
– А следующего что ж, не выбрали? – укоризненно-весёлым голосом произнесла «собачка». – Вдруг им опять окажешься ты?
И, выставив из-под стола ногу в длинном ботфорте, жёстким и сильным, совсем не женским движением ударила матроса ниже спины. Едва не свалившись, он пробежал два шага, обернулся.
– Иди, милый, – спокойно сказала нахальная путешественница. – Бросай кости.
– Его больше не считаем! – выкрикнули за столами, и матрос, поспешив к компании, заревел: – Как это не считаем?!
Адония, с довольной улыбкой, в прежней позе усаживаясь за столом, вдруг смутилась и негромко произнесла:
– Я, кажется, патер, при вас допустила грубость… Простите!
– Не видел никакой грубости, дочь моя, – ответил монах.
В этот миг в лицо Филиппу, сбоку, с звонким шлепком ударил обкусанный бок копчёной рыбы. Равнодушно, как будто это была принесённая ветром соломинка, Филипп подобрал этот бок и аккуратно присоединил его к горке обглоданных им куриных костей.
Люпус, неторопливо пережёвывающий белое куриное мясо, не отдавал спутникам никакой команды. Он был молчалив и задумчив. Следы двух отрядов нашлись, о них до сих пор говорили и на улицах, и на рынках, поскольку следы эти были начертаны кровью. Но вот ни одного из виновных в пролитии этой крови не было обнаружено; ни полицейские, ни солдаты не арестовали ни одного из бандитов. Люпус скорбно вздохнул. Были дни, когда он сомневался: «утонули в стычке с пиратами?» Но эти отряды никогда не выходили в море, местом их работы были прибрежные города. «Наткнулись на более сильные шайки контрабандистов?» Не может быть, чтоб два отряда одновременно. «Обнаружены и, чтобы не возиться с доставкой в суд, расстреляны солдатами?» Нет, хоть один человек, да спасся бы… И вот, совсем недавно, отыскался ответ. Мальчишки, ныряя за крабами, увидели на дне, невдалеке от берега, россыпь оружия. И по количеству, и по описанию – в точности, – арсенал одного из отрядов. Где сами бойцы? Понятно, что живой оружия не отдаст. Кто? Кто?? Страшный вопрос. Не объявилась ли в Англии компания новоявленных Робин-Гудов? Какой-нибудь богатый аристократ, «дон Кихот» сумасшедший с наёмниками… Тогда – нужно рискнуть. Выманить его на себя. Если «дон Кихот» шагает по следу крови… Нужно дать ему этот след. Прямо сейчас.
