Генри Хаггард - Ледяные боги
Племя питалось пищей, скопленной по приказам Ви. Но время от времени народу приходилось выходить на бой с белыми медведями, которые обнаглели до такой степени, что старались ворваться в жилища. В этих сражениях погибло немало людей — от ран и от холода. Много стариков и детей померзло, особенно в тех хижинах, где, несмотря на приказы Ви, не собрали достаточного количества топлива.
Наконец зима прошла.
Но весны не было. Снег перестал падать, и лед у берегов стал тоньше. Забурлили реки, но они несли глину, а не воду. Деревья вынырнули из снежных покровов, но стояли безлиственные, черные, мертвые. Травы не было, цветов не было, тюленей не было, птиц не было. Холод стоял такой, какой обычно бывал зимой лет двадцать пять или тридцать тому назад.
Племя роптало.
Из уст в уста передавались слухи:
— На нас обрушилось проклятье! Проклятье принесено Морской Колдуньей!
Народ совещался и наконец выслал к пещере своих представителей для переговоров с Ви. То были: Нгай — колдун и жрец Ледяных богов, Пито-Кити, Хоу, Уока, Хотоа Заика и Урк Престарелый.
Вини-Вини затрубил в рог.
Ви вышел из пещеры, одетый в плащ из шкуры убитого им тигра. Представители племени стояли перед ним, смущенно повесив головы. В отдалении, на Месте Сборищ, толпился народ.
— Чего вы хотите от меня?
— Вождь, — забормотал Урк. — Племя послало нас сказать, что больше не в силах сносить гнев Ледяных богов.
— Ледяных богов нет. В леднике живут огромный зверь и человек. В ледник они попали уже мертвые.
От этих слов посланные задрожали, а Нгай замахал руками и забормотал молитву. Но Урк продолжал:
— То, что ты говоришь, вождь, великий грех. Слушай. От предков моих я знаю, что когда-то, когда народу угрожали те же беды, что теперь, тогдашний вождь принес в жертву ледяным богам своего сына, и тепло вернулось.
— Значит, вы требуете, чтобы я принес в жертву Фо?
— Вождь! Нгай, жрец богов, и Тарен, его жена, пророчица, молились богам, и боги дали им ответ.
— Каков же этот ответ? — спросил Ви, опираясь на секиру и глядя на Нгая.
Тощий, жестоколицый Нгай медленно ответил тонким голосом:
— О вождь, голос богов сказал: «Боги требуют жертвы, и жертва должна быть на двух ногах!»
— А голос назвал жертву?
— Нет. Но голос сказал, что вождь должен сам выбрать эту жертву из своей семьи и собственной рукой заклать ее в святом месте перед лицом богов.
— Кто же входит в мою семью?
— Только трое, о вождь. Твоя жена Аака, твой сын Фо и твоя вторая жена Морская Колдунья.
— У меня нет второй жены, — возразил Ви, — Я сдержал клятву, данную племени.
— Мы считаем, что она твоя вторая жена и что она навлекла на нас и гнев богов, и чужеземцев, с которыми мы сражались, — упрямо твердил Нгай, а все остальные утвердительно кивали головами. — Мы требуем, — продолжал он, — чтобы ты выбрал кого-нибудь из этих троих и обреченного принес в жертву богам на закате солнца, перед полнолунием, в час, когда солнце и луна смотрят друг на друга в небесах.
— А если я откажусь?
Голос Ви был совершенно спокоен. Нгай взглянул на Урка, и Урк заявил:
— Если ты откажешься, о вождь, — народ об этом уже думал и вот что говорит тебе, — народ убьет всех троих, и твою жену Ааку, и твоего сына Фо, и твою жену Морскую Колдунью, чтобы не было сомнений, не пропущен ли кто-нибудь, кого хотят боги. Народ убьет их там, где сможет настичь. Бодрствующими или спящими, идущими или плывущими. Убьет и снесет их трупы Ледяным богам в знак того, что жертва принесена.
— А почему не убить меня? — спросил Ви.
— Потому что ты вождь, а вождя может убить только тот, кто одолеет тебя в единоборстве. А кто посмеет выступить против тебя?
— Итак, подобно волкам, вы убьете слабых, а сильных оставите в живых? Хорошо, о посланники! Хорошо, о уста народа! Вернитесь к племени и скажите, что Ви, вождь, обдумает ваши слова. Завтра в этот же час вернитесь сюда, и я сообщу вам свою волю. Завтра вечером — если я решу принести жертву — жертва будет принесена в час, когда солнце и полная луна глядят друг на друга в небесах.
И они ушли, не решаясь взглянуть ему в глаза, ибо взор его жег пламенем.
* * *
Об этом разговоре Ви никому не сказал ни слова — ни Ааке, ни Пагу, ни Лалиле, хотя, наверное, все трое знали, в чем дело; все они и даже Фо как-то странно глядели на него.
Вечером, подойдя к устью пещеры, Ви увидел, что между хижинами горит большой костер, и народ собрался вокруг огня.
«Может быть, им посчастливилось найти мертвого тюленя?» — подумал Ви.
В это мгновение из селения пришли Паг и Моананга.
— Что там происходит? — спросил Ви.
— Ужасные вещи, брат мой. Кое-кто уже съел все свои запасы. А ты приказал никому не давать новых до полнолуния. Эти люди с голоду убили двух девочек и пожирают их мясо. Я пытался остановить их, но они набросились на меня с дубинами. Они свирепы, как волки.
— Не может быть! — произнес Ви сдавленным голосом.
— Я предлагаю собрать людей и напасть на них, — сказал Моананга.
— К чему проливать кровь? — возразил Ви. — Звери, если голодают, должны нажраться досыта. Я ухожу. Мне нужно подумать. Пусть никто не следует за мной. Не бойтесь, я вернусь. Сторожите девочек. Должно быть, еще немало народу голодает.
* * *
Ви ушел.
Холмы, мимо которых он проходил, были покрыты толстым слоем льда, чего никогда не бывало. Лед этот сполз с главного ледника и нависал на высоте трех копий.
«Что будет, если этот лед двинется дальше?» — подумал Ви и ужаснулся.
Вождь дошел до долины Ледяных богов.
Главный ледник также двинулся вперед: последняя поставленная Ви веха была погребена подо льдом, внизу была свалена огромная груда принесенных глетчером камней. Эти валуны делили долину на две части. Если стать лицом к лицу со Спящим и человеком (теперь, казалось, он убегает от Спящего), то слева оказывалось большое открытое пространство, а справа, где лед был не так крут, — небольшой закоулок.
Ви взглянул на Спящего и на охотника, и ему показалось, что оба они стали ближе, чем прежде; хотя теперь они громоздились выше, он яснее различал их очертания.
— Эти боги путешествуют, — прошептал он и уселся на скалу, чтобы подумать.
Через некоторое время он выпрямился и громко расхохотался. Он вскочил на груду валунов. Он казался крохотной букашкой на фоне необъятного глетчера.
Он потряс секирой, грозя Спящему и человеку, за которым Спящий гнался, и взмахнул оружием, точно поражая бесформенные тени, расползавшиеся внутри ледника, тени, которые народ считал образами меньших богов.
