Дэвид Ротенберг - Шанхай. Книга 1. Предсказание императора
— Ты делаешь Божью работу, сын мой? Или дьяволову? Ты не должен делать дьяволову работу, сын мой.
Жара усиливалась, и Ричард уже начинал ощущать последствия обезвоживания организма. Он не понимал, то ли бредит, то ли коротышка иезуит, с которым много лет назад он повстречался на корабле, плывущем в Китай, действительно стоит рядом и вливает воду в его пересохшие, растрескавшиеся губы, говорит, что он должен поспать и набраться сил перед ожидающими его испытаниями.
Ричард хотел поблагодарить монаха, но его рот был полон воды, и он с наслаждением проглотил ее. Затем иезуит подложил ему что-то под плечи — так, чтобы он мог лежать прямо, не изгибая спину. Сон, глубокий сон навалился на Ричарда, и он с благодарностью позволил ему укутать себя благословенным мягким покрывалом.
На следующий день ему помогли подняться на ноги и повели в контору местного мандарина. Сельский сановник ни разу не посмотрел на Ричарда, который осторожно балансировал, чтобы не упасть под весом мельничного камня, давившего на плечи. Ричард знал, что, если упадет, мандарин немедленно отдаст приказ казнить его. Наконец мандарин огласил приговор: сто дней в жернове, а затем выкрикнул:
— Дай ну жэнь шан лай, си лин. — Принесите колокольчики и приведите женщину.
Подчиненные мандарина немедленно прикрепили к жернову колокольчики, которые должны были звенеть при каждом движении Ричарда, и обвязали веревку вокруг его талии. Затем вперед выступила маленькая женская фигурка в накидке с капюшоном. Мандарин пролаял приказание, и женщина откинула капюшон с головы. Нос и уши ее были отрезаны. Ричарду пришлось приложить усилие, чтобы сохранить внешнее спокойствие. Он почему-то знал, что не должен отводить взгляда от ее лица. Женщина подошла ближе, взяла свободный конец веревки и, дернув за него, повела Ричарда из комнаты.
«Я последняя часть ее наказания, начавшегося с отрезания носа и ушей, — думал Ричард, плетясь позади женщины. — Я окончательный позор этой несчастной».
Он долго и мучительно думал, прежде чем произнести первые слова, адресованные ей, и наконец сказал:
— Благодарю тебя за доброту.
В ответ она визгливо осыпала его градом оскорблений.
«Для начала неплохо, — подумал Ричард. — С другими женщинами у меня получалось хуже».
Ричард постепенно учился тому, что было необходимо для выживания в его теперешнем положении. Пришлось учиться тому, как с тяжеленным камнем на шее садиться на корточки, чтобы испражняться. Подобно большинству европейцев, он не был чрезмерно щепетилен в вопросах гигиены. Как, укладываясь спать, соорудить земляную горку, чтобы во время сна спина была прямой, как находить опору, поднимаясь на ноги, чтобы вес жернова не повалил его обратно на землю, как упросить женщину покормить его, поскольку сам он не мог дотянуться руками до рта.
Все это требовало времени и усилий. Ричард даже сумел выведать у женщины ее имя. Несчастную звали Юань Ту, и постепенно он научился читать различные выражения чувств на ее обезображенном лице. На третий день он увидел на нем тревогу. В ту ночь она помогла ему соорудить горку для сна и накормила объедками, которые нашла в деревенской мусорной куче.
Утром четвертого дня Ричарда заставил проснуться странный сон. Ему приснилось, что рядом стоит брат и обещает, что все будет хорошо. Проснувшись, он не увидел Макси, но зато обнаружил, что сжимает в левой руке какую-то тряпку. Когда первые лучи солнца превратили предутреннюю темноту в молочное марево, он, вывернув голову под неестественным углом, рассмотрел тряпицу и обнаружил, что она ярко-красного цвета. Его губы непроизвольно растянулись в улыбке.
Юань Ту принесла ему утреннюю порцию еды — немного риса, тонким слоем размазанного по тарелке, — и осторожно накормила с ложечки. Поселок вокруг них оживал. Запахи готовящейся пищи, которыми тянуло из соседних домов, сводили с ума. Слева от Ричарда с важным видом расхаживали трое маньчжурских стражников, время от времени приходивших с проверкой. Только маньчжуры в Поднебесной были освобождены от обязанности брить лбы и носить волосы заплетенными вдоль спины — насильно навязанные китайцам внешние отличия, благодаря которым в них с первого взгляда угадывался народ, оказавшийся завоеванным. Один из маньчжуров, зажав нос, склонился над Ричардом.
— Наверняка на моем месте ты бы пах розами, — проговорил пленник.
Маньчжуров удивило, что Ричард заговорил. Никогда еще заморские дьяволы не говорили с ними. На лице стражника появилось удивленное выражение, и он выдернул из левой руки Ричарда красную тряпицу.
— Что это такое? — спросил стражник. Не дожидаясь ответа Ричарда, он обернулся к другому стражнику и сказал: — Красная тряпка — знак Рыжего Дьявола. Он…
Договорить маньчжур не успел, поскольку пуля из винтовки Макси вонзилась ему точнехонько в горло. Другие стражники изумленно переглянулись. В следующую секунду из-за угла стены грянул залп из шести винтовок, и двоих маньчжуров буквально разрезало пополам. Посмотрев на винтовки, Ричард увидел, что они каким-то странным образом соединены между собой яркими шелковыми лентами.
Ричард дернул Юань Ту. Та сразу все поняла и спряталась за его спиной.
Сельские жители с криками разбегались кто куда в поисках укрытия.
Ричард услышал, как Макси что-то кричит, потом послышался топот копыт по утрамбованной земле.
Из-за угла вылетела телега, запряженная двумя лошадьми, и понеслась по направлению к нему. Ее задний борт был открыт и тащился по земле, вздымая шлейф пыли. Макси и Филипс подскочили к Ричарду и, буквально вкатив его в телегу, закрыли борт. Лошади пошли галопом.
— Заберите женщину! — заорал Ричард. — Иначе они ее убьют!
— Возьми ее! — крикнул Макси Филипсу. Тот соскочил на землю, сгреб китаянку в охапку и кинул в мчащуюся телегу. После этого Макси сильно дернул за длинную шелковую ленту, конец которой держал в руке. Словно по волшебству, закрепленные на стене здания и связанные воедино этой лентой шесть винтовок упали на землю, и телега поволокла их за собой.
Ричарду показалось, что сзади послышались ружейные выстрелы, но точно сказать не мог. Ему было не до того, чтобы прислушиваться. Телегу немилосердно трясло, жернов катался от борта к борту, и Ричард — вместе с ним. Наконец он с такой силой врезался головой в железный задний бортик, что потерял сознание и погрузился в благословенную тьму забытья. Последнее, что Ричард испытал перед тем, как отключиться, было страстное желание выкурить трубочку с опием.
Ричард очнулся от легкого покачивания.
