Александр Дюма - Виконт де Бражелон или десять лет спустя
— Вы? В Англию?
— Да. Или в Испанию, где связей у меня еще больше.
— Но, увозя Портоса, вы его разоряете, потому что король, несомненно, конфискует его имущество.
— Обо всем я подумал заранее. Оказавшись в Испании, я найду способ помириться с Людовиком Четырнадцатые и вернуть Портосу монаршее благоволение.
— Вы пользуетесь, Арамис, как я могу заключить, очень большим влиянием, — скромно заметил Атос.
— Да, большим… и я готов служить интересам моих друзей.
Атос с Арамисом обменялись искренним рукопожатием.
— Благодарю вас, — сказал Атос.
— И раз мы заговорили об этом… Ведь и вы, Атос, имеете основание быть недовольным нынешним королем. И у вас, а особенно у Рауля, достаточно жалоб на короля. Так последуйте нашему с Портосом примеру. Приезжайте к нам на Бель-Иль. А там посмотрим… Клянусь честью, что не позднее, чем через месяц, между Францией и Испанией вспыхнет война, и причиной ее будет этот несчастный сын Людовика Тринадцатого, который вместе с тем и испанский инфант и с которым Франция поступала до последней степени бесчеловечно. А так как Людовик Четырнадцатый не захочет войны, возникшей по этой причине, я гарантирую вам, что он согласится на мировую, в результате которой Портос и я станем испанскими грандами, а вы — герцогом Франции, поскольку вы и теперь уже гранд Испанского королевства.
Желаете ли вы всего этого?
— Нет; пусть лучше король будет виноват предо мной, чем я перед ним.
Мой род испокон веку почитал себя вправе притязать на превосходство над королевским родом, и это составляло предмет его гордости. Если я последую вашим советам, я поставлю себя в положение человека, обязанного Людовику. Я приобрету земные блага, по утрачу сознание своей правоты перед ним.
— В таком случае, Атос, я хотел бы от вас двух вещей: оправдания моего поведения…
— Да, я оправдываю его, если вы и впрямь ставили своей целью отомстить угнетателю за слабого и угнетенного.
— Этого мне более чем достаточно, — сказал Арамис; темнота ночи скрыла краску, выступившую у него на лице. — И еще: дайте мне двух лошадей, и получше, чтобы добраться до следующей станции; на ближайшей к вам мне отказали в них под предлогом, что все лошади наняты проезжающим по вашим краям герцогом де Бофором.
— Вы получите лошадей, Арамис; прошу вас позаботиться о Портосе.
— О, на этот счет будьте спокойны. Еще одно слово: считаете ли вы, что, скрывая от него истину, я поступаю правильно и как подобает порядочному человеку?
— Раз несчастье уже свершилось, да; ведь король все равно не простил бы ему. Кроме того, у вас есть поддержка в лице Фуке, который никогда не покинет вас, так как и он, сколь бы героическим ни был его поступок, слишком скомпрометирован этим делом.
— Вы правы. И поскольку сесть на корабль и уехать из Франции было бы равносильно признанию, что я боюсь за себя и считаю себя виновным, я решил остаться на французской земле. Но Бель-Иль будет для меня такси землей, какой я пожелаю: английской, испанской или папской — все зависит лишь от того, какой флаг я там подниму.
— Как это так?
— Я успел укрепить Бель-Иль, и никому его не занять, пока я защищаю его. И затем, вы заметили, существует еще Фуке. На Бель-Иль не нападут до тех пор, пока не будет приказа, скрепленного его подписью.
— Ото верно, но все же будьте благоразумны. Король хитер, и в его руках сила.
Арамис усмехнулся.
— Прошу вас позаботиться о Портосе, — продолжал с какой-то холодной настойчивостью Атос.
— Все, что произойдет со мной, граф, — тем же тоном отвечал Арамис, произойдет и с нашим братом Портосом.
Атос пожал Арамису руку и, подойдя к Портосу, с жаром поцеловал его.
— А ведь я родился счастливцем, не так ли? — прошептал Портос, кутаясь в плащ.
— Поедем, друг мой, — поторопил его Арамис.
Рауль ушел вперед распорядиться относительно лошадей. Еще через несколько минут друзья простились. Арамис и Портос направились к лошадям.
Атос, смотря на друзей, готовых пуститься в неведомый путь, почувствовал, что глаза его заволакивает какая-то нелепа и на сердце его легла невыносимая тяжесть.
«Как странно, — подумал он, — откуда у меня такое неудержимое желание еще раз обнять Портоса?!»
В этот момент Портос обернулся. Поймав да себе взгляд Атоса, он устремился к нему, широко раскрыв объятия. И они обнялись столь же пылко, как обнимались когда-то в молодости, когда их сердца были горячими и жизнь была полна счастья.
Портос сел в седло. Подошел к Атосу и Арамис, и от и тоже крепко обнялись напоследок.
Атос видел, как белые плащи всадников, мелькавшие на большой дороге, с каждым мгновением становились все менее и менее четкими. Похожие на двух приведений, всадники поднимались, казалось, нее выше и выше, и все росли и росли, пока наконец не исчезли, но не в тумане, там, где дорога пошла под уклон. Казалось, будто в с стремительном скачке они взлетели вверх и растворились в воздухе, словно пар.
Атос с тяжелым сердцем направился к дому.
— Рауль, — сказал он, обращаясь к сыну, — что-то подсказывает мне, что я видел их в последний раз.
— Меля нисколько не удивляет, что вам пришла в голову подобная мысль; мгновенье назад то же самое подумал и я, и мне тоже кажется, что я никогда уже не увижу господина дю Валлона и господина д'Эрбле.
— О, вы говорите об этом как человек, которого удручает совсем иное: сейчас все, решительно все предстает перед вами в черном свете; но вы молоды, и если вам я в самом деле не доведется больше увидеть этих старых друзей, то это случится лишь потому, что их не будет в том мире, в котором вам предстоит жить еще долгие годы. Тогда как я…
Рауль чуть-чуть покачал головой и с нежностью прижался к плечу отца.
Ни тот, ни другой не нашли больше ни одного слова, так как сердца их быль переполнены до краев.
Внезапно топот многочисленных лошадей и голоса на дороге в Блуа привлекли их внимание. Они увидели верховых, весело потрясавших факелами, свет которых мелькал между деревьями, и время от времени придерживавших копей, чтобы не отрываться от следовавших за ними всадников.
Эти огни, шум, пыль столбом от дюжины лошадей в богатых чепраках и нарядной сбруе — все это составляло странный контраст с глухим и мрачным исчезновением двух расплывшихся в воздухе призраков — Портоса и Арамиса.
Атос вернулся к себе. Но не успел он еще дойти до цветника, как ворота замка загорелись, казалось, пламенем. Факелы застыли на месте и как бы зажгли дорогу, Раздался крик: «Герцог де Бофор!»
