Синтия Хэррод-Иглз - Чернильный орешек
Но именно его личная сдержанность и заставила в конце концов прислугу имения обратиться не к нему, а к Мэри-Эстер. Да, Эдмунд слыл справедливым хозяином, но человеком он был холодным и равнодушным. Поэтому перепуганная челядь предпочла ему его супругу, которую все они прекрасно знали и даже не раз приглашали в свои скромные жилища. Она играла с их детишками и лечила их от болезней, улаживала их споры и, ворчливо бранясь, наставляла их в бережливости и прочих добродетелях. Разыскав мужа в комнате управляющего, где он восседал за своим рабочим столом, Мэри-Эстер рассказала ему о тревоге, охватившей слуг. Когда Мэри-Эстер вошла, Эдмунд поднял на нее взгляд и произнес:
– Клемент сообщил мне, что от одного человека из «Зайца и вереска» он услышал, будто бы в восточных графствах оказывается сильное противодействие набору в ополчение. Думаю, настало время вернуть домой Ричарда. Я боюсь, что ему может грозить опасность со стороны тамошних браунистов и левеллеров.[20]
– В любом случае он уже пожил вне дома достаточно долго, – согласилась Мэри-Эстер. – Раз уж нам предстоит война, то он должен быть здесь. – Причина этого осталась невысказанной: присутствие Ричарда необходимо на тот случай, если что-то произойдет с его отцом или братьями. – И Амброз тоже… его ты не вызываешь домой?
– Насчет Амброза я еще думаю, – отозвался Эдмунд. – Времена тревожные, и конца-края этим бедам я что-то не вижу… Нам многое придется потерять. Земля, земля нам нужна. Если мы потеряем Лисий Холм… если эти шотландцы доберутся до нас… где же мы тогда возьмем землю?
Мэри-Эстер задумалась.
– Не знаю, Эдмунд. Но уж, во всяком случае, не здесь.
– Нет-нет, и даже не в этой стране.
– В Ирландии? – рискнула предположить Мэри-Эстер.
Эдмунд покачал головой.
– Там еще беспокойнее, чем в Шотландии. Нет, мои мысли устремлены куда дальше. Где можно получить землю за умеренную цену, много, очень много земли, совсем пустой и незаселенной? – Глаза Мэри-Эстер расширились. – Ага, вижу, что ты поняла. Да-да, Новый Свет[21], мадам. Америка. Посмотри-ка вот на это, – он передал ей листок, лежавший на столе как раз между его руками. Мэри-Эстер взяла его, отпихнув в сторону любопытную морду Пса. – Клементу это дал слуга из таверны. Они распространяются сотнями и приходят по Большой южной дороге из Лондона.
Это было обращение к людям всех сословий с призывом присоединиться к экспедиции в Новый Свет, обосноваться там в Виргинии, сулившей землю всякому, кто туда приедет. Земля! То, к чему жадно стремился любой человек! Каждый желающий должен был принять участие в организации этого путешествия, в соответствии со своими средствами, а взамен получил бы землю в пропорции к уплаченной им сумме.
– Ты только подумай, сколько земли там можно купить! – воскликнул Эдмунд. От этой мысли голос его стал почти безумным. – Целое поместье, сотни акров!
– Ты имеешь в виду… ты хочешь послать туда Амброза? – медленно выговорила Мэри-Эстер.
Эдмунд кивнул.
– Он получит поместье Морлэндов в Новом Свете. Поначалу мы, конечно, снабдим его деньгами, но уже через несколько лет он начнет присылать сюда столько шерсти, что ее окажется достаточно, чтобы сто раз окупить это вложение капитала. Да, уж он-то сумеет широко расправить крылья! А мы сможем послать к нему и других членов семьи. Представляешь: целый новый мир, мир Морлэндов!
Мэри-Эстер никогда не видела мужа таким возбужденным. Она лишь сказала ему на это:
– Это ведь очень далеко. Амброз… ему там будет одиноко.
Но Эдмунд даже не услышал ее. Он сосредоточенно изучал этот листок, который она уже вернула ему. Мэри-Эстер с трудом возвратилась к цели своего прихода.
– Эдмунд, я должна с тобой поговорить… и слуги, и арендаторы… все они волнуются. Их взбудоражили новости об алтарных перилах… ну тех, что выдрали из пола и сожгли в церкви Святого Николая. Они попросили меня поговорить с тобой, они хотят, чтобы ты заверил их, что они будут защищены от пуритан и что их не принудят отказаться от своей религии.
Эдмунд нахмурился.
– Будут защищены?! От нескольких необходимых реформ? Эта чернь, по-моему, позволяет себе лишнее, но я…
Мэри-Эстер решила на этот раз перебить его.
– Муж мой, подумай: Морлэнд несет ответственность за всех простолюдинов по эту сторону Йорка. Церковь – это место, где они поклоняются Господу нашему, и они рассчитывают на наше покровительство. Они – твои преданные и верные слуги, и ты должен защитить их.
Эдмунд нахмурился еще больше.
– Должен? – зловеще спросил он.
Мэри-Эстер вынудила его посмотреть ей в глаза.
– Ты ведь и сам это понимаешь, Эдмунд, – спокойно сказала она. – Если от слуги требуется преданность и повиновение, то от хозяина – защита и справедливость.
Его серые глаза смотрели на нее долго и непреклонно.
– Ты права, – произнес он, наконец. – Но тем не менее… борьба с шотландцами – вот что самое главное. Я молю Господа, чтобы дело не дошло до войны со своим же собственным народом. Если сюда нагрянет армия пуритан…
Мэри-Эстер поспешила отогнать эту мысль.
– Нет-нет, дело никак не может дойти до того. Если и явятся солдаты, то их будет совсем немного, какой-нибудь необученный порядку сброд, а вовсе не армия. И ты можешь прогнать их с таким же чистым сердцем, с каким отогнал бы от дома любого вора и разбойника. Не поговорить ли тебе со слугами завтра утром после обедни? Они там все соберутся, да и время вполне подходящее.
Кит повел отряд Морлэндов на север в начале лета. Эдмунду не очень-то понравилась идея комплектовать для короля войско, да еще снаряжать его за собственный счет. Но поскольку Лисьему Холму угрожала опасность, он никак не мог уклониться от этого, да и Мэри-Эстер все уши прожужжала о верности королю. Конечно, Кит был самой подходящей кандидатурой, только вот для самого Кита расставание с домом оказалось тяжелым. Когда он выезжал из Морлэнда, все обступили его, а женщины смотрели ему вслед из окон верхнего этажа, пока алый цвет его плаща и блестящая медно-красная шерсть Оберона совсем не скрылись из виду. Мэри-Эстер и Мэри-Элеонора наблюдали за ним с гордостью и мрачным предчувствием, которых можно ожидать от любой женщины в подобной ситуации. Но стоявшая у другого окна Руфь, приехавшая проводить Малахию, который тоже уходил с войском вместе с четырьмя слугами из Шоуза, следила за Китом с глубокими, надежно спрятанными чувствами. А еще у одного окна Хиро смотрела вслед Киту долго-долго после того, как отряд превратился в крошечную точку. Губы ее были плотно сомкнуты, зубы стиснуты, а руки она сложила на своем большом животе. Ее обуревали разнообразные чувства, но больше всего она боялась, что Кит будет вынужден сражаться против ее родителей, и что сам он никогда уже не вернется домой.
