Сергей Бортников - Брусиловская казна (сборник)
Ко сну начал собираться сразу после вечернего выпуска новостей. Зачем нервировать противников и жечь свет до глубокой ночи? Приходите пораньше, друзья-товарищи!
И они услышали мои мольбы…
Где-то около полуночи сработал датчик. Я тихо поднялся и, вытащив из-под подушки беретту, осторожно пошёл к двери. В «глазок» хорошо был виден парень лет двадцати пяти, среднего роста, худощавый с большой круглой родинкой на левой щеке. Он осмотрел замок и… начал спускаться по ступенькам вниз.
Я вихрем полетел на балкон. Перемахнул через перила и мягко опустился босыми ступнями на зелёную траву. Хорошо, что отцовские покои только на втором этаже. Впрочем, лет пятнадцать тому назад во время службы в ВДВ мы отрабатывали приземление и не с таких высот…
Оббежав дом, притаился за кустами у входа в подъезд. И вскоре услышал несколько голосов.
Первый:
– Помни, Юра, твоя задача – открыть дверь и взять «дипломат»…
Второй:
– Заметано, Никифорович.
Первый:
– Ты, Мартын, не должен допустить, чтобы клиент оказал сопротивление…
Третий:
– Да я его в порошок сотру!
Первый:
– Остынь! Никакого насилия. Если он проснётся – приставишь к башке пушку… Не бойся, это макет. Кто доверит тебе настоящую «волыну»?
Третий:
– Понял!
Первый:
– Жду вас за железной дорогой. Чтобы всё выглядело как обычное ограбление – возьмите в придачу магнитофон и видик…
Второй:
– Ясно!
Первый:
– Ну, всё… Ни пуха ни пера…
Третий:
– К чёрту!
Когда исполнители исчезли в подъезде, их идейный вдохновитель неспешно направился в сторону проходящей неподалёку железнодорожной магистрали. Я направился следом. Классная картина: впереди широкоплечий молодой человек в нарядном летнем костюме (светлые брюки-рубашка). За ним – взрослый мужчина с небольшим брюшком, на котором лишь фирменные трусы с лейблом «DoReMi». И пистолет в крепких руках!
На рельсах он остановился, достал сигарету. Обернулся. И сразу узнал своего «клиента»… Я стоял в трёх метрах от него с взведённой береттой наготове и пытался острить:
– Эй, друг, закурить не найдётся?
Заказчик оторопел. Не мог вымолвить и слова. Пришлось продолжать самому:
– Ладно… Не суетись. Я ведь не курю…
– Знаю, – сердито сплюнул тот.
– А теперь поворотись-ка, сынку. И не забудь поднять руки!
«Никифорович» повернулся ко мне спиной, и я обыскал его карманы. Посмотрел за поясом и под мышками. Нигде. Ничего. Ни пистолета, ни удостоверения. Что ж, этого и следовало ожидать!
– Теперь поворачивай налево и дуй вперед по шпалам. Только без фокусов…
– А иначе что? Пристрелишь? Не смеши меня! Не в цирке.
– Пожалуй, ты прав, – охотно согласился я. – Ну что, поболтаем?
– Давай…
Мы подошли к деревянному мостику, перекинутому через ров, тянущийся вдоль железнодорожного полотна, и удобно расположились на его перилах.
– Покажи игрушку, – попросил он.
– Держи…
Парень бережно взял пистолет в руки, осмотрел его со всех сторон, даже дунул в ствол.
– Хор-ро-ша дура! – бросил он восторженно.
– Да… Это не «Континенталь», не «Титаник». И даже не «макар»… По убойной силе с береттой может сравниться разве что бельгийский «Хай пауэр дабл экшн»… По-нашему, «высокой мощности двойного действия»… А ты чего пустой? И «рексам» своим макет подсунул…
– Ты всё слышал?
– Да.
– Каким образом?
– ДНД!
– А… Датчик… Ты оказался хитрее, чем мы думали…
– Кто мы?
– Не все ли равно?
– Согласен.
– Лично я против тебя ничего не имею. Но таков приказ. Не выполнить его – нельзя.
– Понял… Откуда «растут ноги»?
– А то не знаешь! Власти опасаются, что ты начнёшь писать вторую часть «Криминальной Волыни», и принимают меры.
– Ясно…
– Нам поставили задачу: выведать, какой информацией владеет «объект» и не передавал ли чего в Москву.
– Ну и как?
– Сообщили, что не передавал.
– Но я ведь дважды отрывался от вас…
– Хочешь, чтоб мы сами себя высекли? Мол, не знаем, он всё время избавляется от слежки!
Он рассмеялся и продолжил:
– Извини, но мне пора, а то ребята уже заждались… Что хоть в чемоданчике?
– А ничего! (Теперь уже я залился смехом.)
– Значит, так и доложу… Насчёт видика и магнитофона можешь не беспокоиться, верну сегодня же. А вот с кейсом придётся проститься навсегда…
– Если ты его не предъявишь, начальство поймёт, что задание провалено, не так ли?
– Молодец, соображаешь.
– Зайди, выпьем по сотке.
– Не употребляю.
– Тогда давай прощаться.
– Давай.
– Да… Еще… Скажи, почему я не могу заметить слежку, как только сажусь в машину Клёвы?
– Если повезёт – вскоре вы узнаете это, – почему-то перешёл на официальный тон мой новый знакомый. – Прощайте, Сергей Иванович!
– Пока! – ответил я тем же, и мы разбежались в разные стороны.
Через полчаса он оставит аппаратуру у дверей, нажмёт на звонок и удалится. Я выйду на балкон и приветливо махну ему рукой. «Никифорович» сдержанно улыбнётся краешком губ и неспешно двинет в сторону центра…
37
Воскресенье, три часа дня. Ровно две недели моего пребывания на Волыни. Под руководством Чабана мы уже пять часов прочесываем с металлоискателем лесной массив, но ни останков Щура, ни тем более схрона обнаружить пока не удаётся. Говорят, надежда умирает последней! Наверняка кто-то из нас – либо я, либо Кливанский, сгинет раньше.
Стрелка прибора постоянно замирает на отметке «Железо». Славик с Яшей сразу хватаются за лопаты и начинают копать землю. Они уже нарыли тонну металлолома. Здесь и гильзы от снарядов, и колхозная борона, и солдатская каска периода Первой мировой…
Мы ищем золото и оружие, поэтому приходится реагировать на все металлы, не только на драгоценные. Это сильно осложняет поиск. Тем более что дальность действия прибора ограничена всего лишь несколькими метрами…
Василий Тимофеевич с явным сочувствием на небритом, но вполне свежем для его возраста лице наблюдает за нашими потугами.
– Пишлы, пообидаемо, хлопцы…
А что? Пора! Но от предложения откушать с сыновьями вежливо отказываемся – дорога каждая минута.
Славик раскладывает на траве одеяло и вытряхивает на него из дорожной сумки тушёнку, сало, свежие помидорчики. Режет хлеб, разливает по пластиковым стаканам водку. Мне, Вовке и Чабану. Он и Яшка – вроде как на работе. Можно подумать – остальные отдыхают!
Ветеран перекинул стопку, слегка перекусил и собрался уходить.
– Пойду к Степану, проведаю внуков, – пояснил устало.
От младшего до старшего – километра два. И то если напрямик. Замучаешься топать на протезе. Видимо, это понял даже Клёва.
