Крис Хамфрис - Джек Абсолют
— Жуть, конечно. Но там, по крайней мере, нет никаких тел. — Ангус закусил губу. — Есть надежда, что родственники Грегора нашли убежище впереди, в туземной деревне. Они всегда относились к нам по-дружески, тамошние онейды.
Он имел в виду Канайохари. Хотя семейство Ате и принадлежало к могавкам, бурные события последнего времени побудили многих из них поселиться в стойбище братского племени.
— Мы проверим, там ли они? — спросил Джек.
— Да. Моя собственная ферма находится меньше чем в часе отсюда, на окраине прихода Геркимер.
Он снова взглянул руины.
— Боже! Не дай моим глазам увидеть такое и там!
Увы, то, что они увидели в туземной деревне, превзошло самые худшие опасения шотландца. Там были не только трупы животных, но и тела людей, ирокезов и белых, различия между которыми стерлись, когда всех уравняла смерть. Здесь нападавшие не поджигали строений, но их ружья, дубинки и томагавки превратили селение в поле смерти.
Грегор упал на груду тел, наваленную за спиной убитого мужчины, до сих пор сжимавшего в окоченевших руках лопату. Его голова, как и головы всех прочих убитых, была осквернена скальпированием, но перед ним валялись два трупа в боевой раскраске, с раскроенными лопатой черепами. Фермер защищал семью до последнего вздоха.
Когда Алисдер увел рыдавшего паренька, Ангус потыкал пальцем ноги тело воина.
— Могавк, — невыразительно обронил он, как будто любая окраска этого слова высвободила бы слишком много эмоций.
— Да, — так же невыразительно отозвался Джек и, кивнув, отвернулся.
Эти мертвые воины могли быть могавками, жившими среди онейдов, могли оказаться даже родственниками Ате. А могли и явиться из другой деревни. Так или иначе, его братья вступили на тропу войны, а война краснокожих не такова, как война бледнолицых. Это не марши, контрмарши, маневры, осады и полевые сражения, а засады, вылазки, набеги и резня. И хотя некоторые из лежавших вокруг мертвых тел, как, например, тела родичей Грегора, принадлежали белым, большинство павших были туземцами. Усобица, которую предугадал Джек, увидев воинов онейда, сопровождавших ополчение графства Трион к ущелью Орискани, разразилась. Среди Ходенсауни, Народа Длинных Домов, произошел раскол, чего не случалось уже двести лет, и их конфедерация затрещала по швам. Ирокезы сражались с ирокезами, результатом чего могло стать лишь разорение их собственной земли и множество столь же жутких картин, как та, что предстала сейчас перед их глазами.
Он повернул назад: что-то не давало ему покоя. С могавков не сняли скальпов, но дело было даже не в этом... Потом он сообразил.
— Этот военный отряд вынужден был спешно отступить, иначе погибших унесли бы с собой, чтобы похоронить в своих деревнях. Их спугнули. Но кто?
Ответ он получил через миг.
— Сложите оружие и не дергайтесь. Или умрете там, где стоите.
Голос донесся из-за деревьев, из того места, где полоса леса тянулась к самой деревне. И именно оттуда прогремел выстрел: пуля просвистела так близко, что Мак-Тавиш вынужден был пригнуться. Первым порывом шотландца было оказать сопротивление, но прозвучавший выстрел, как и вид плачущего Грегора, изменил его намерения. Положив ружье на землю, он поднял руки.
В тот же миг из леса выехали всадники. Взяв маленький отряд Мак-Тавиша в кольцо, они заставили людей сбиться плотнее и остановились. Лошади фыркали и переступали копытами, в то время как всадники молча рассматривали пленных. Наконец тишину нарушил тот же голос, что звучал из леса.
— Черт! Неужто я вижу самого беспутного шотландского раздолбая, какого только носит земля?
При этих словах лицо Мак-Тавиша просветлело, но тут же помрачнело снова.
— Полковник Арнольд, — пробормотал он, — тебе что, нечем заняться, кроме как шататься по лесу да пугать старого товарища выстрелами и криками?
Джек внимательно присмотрелся к всаднику. В отличие от остальных своих людей, обряженных в странную мешанину из военного и цивильного платья, Арнольд был одет в прекрасного покроя синий мундир с золотым эполетом на правом плече и сверкающими золочеными пуговицами. Мундир был расстегнут, что позволяло увидеть темно-желтый с золотым шитьем жилет, батистовую сорочку и черный галстук. Щегольская, надетая под залихватским углом треуголка сидела поверх таких же черных, как у Джека, волос. При впечатляющем росте — на добрую голову выше, чем у большинства подчиненных, — и широченных плечах Арнольд был отнюдь не грузен. На его смуглом лице выделялись орлиный нос и седеющая бородка.
При словах Мак-Тавиша щеки Арнольда побагровели.
— Я — генерал Арнольд, пора бы усвоить. И сам могу спросить: что, хваленому Мак-Тавишу больше нечего делать, кроме как ворошить падаль?
На сей раз побагровел шотландец.
— Пора бы усвоить, Арнольд, — в это слово было вложено столько яду, что позавидовала бы и гремучая змея, — среди Мак-Тавишей отродясь не заводилось гадальщиков. Я сбежал из английского плена, из-под форта Стэнвикс, и теперь держу путь домой. Если, конечно, у меня еще остался дом.
— Остался, — успокоил его Арнольд. — Мы остановили язычников прямо здесь. Дальше по долине все усадьбы целы, и Мак-Тавишей, и Арнольдов, и всех наших соседей.
С этими словами генерал бросил поводья солдату и спрыгнул с коня.
— Но раз тебя занесло в плен к англичанам, старина, так скажи мне вот что: сработала ли моя уловка? Я имею в виду того идиота. Сделал ли он свое дело? Удалось ли маленькому Гансу-Йосту нагнать страху на королевскую армию?
— Ага, что удалось, то удалось. Стоило дурачку ляпнуть про Бенедикта Арнольда, как англичане задали стрекача, словно от черта.
Джек отметил, что голос шотландца полон сарказма, но тот, кому этот сарказм предназначался, ничего подобного в речах соратника не услышал.
— Что? Осада снята?
— Конечно. Теперь полковник Сент-Легер со всех ног скачет в Монреаль.
Конные бойцы разразились радостными возгласами; некоторые кричали «ура» в честь своего генерала. Арнольд попытался напустить на себя скромный вид, но преуспел в этом весьма мало.
— Значит, «как от черта»! Вот им и черт! Это — расплата за Орискони и все такое. Наконец-то у меня появилась возможность повести настоящую войну! Я могу отправиться...
И только сейчас рассеянный взгляд Арнольда уткнулся в стоявшего перед ним человека. Это непременно должно было случиться: среди всей этой шумихи Джек просто не мог не обратить на себя внимания, ибо, единственный из всех, стоял неподвижно и помалкивал.
— Кто это, Мак-Тавиш? — рявкнул генерал. — Еще один из твоих бесчисленных родичей? Чернявый, так что вполне может быть кельтом. Да и взгляд у него наглый.
