Богдан Сушинский - Остров обреченных
– Извините, мсье Дюваль, но… вы, очевидно, не знаете… Маргрет, наверное, не сказала вам, что мы… помолвлены.
– Даже так?! – воскликнул Дюваль. – Тогда почему? Какого дьявола?! Адмирал – ее дядя. Вы помолвлены. Вместо того, чтобы превратить это плаванье в романтическое свадебное путешествие, вы оказываетесь на разных кораблях, скрываете свою помолвку!..
– Тише, господин штурман. Ради бога, не так громко. Есть одно обстоятельство, которое заставляет скрывать от адмирала уже сам тот факт, что я – в составе команды его эскадры. Наша помолвка была тайной. Маргрет пошла против воли своих родителей. Отец – герцог, пэр Николя де Роберваль, буквально рассвирепел.
– Вот оно что! – сменил тон Дюваль. – Мне, собственно, намекали, что с герцогиней связана какая-то странная история. И что с дядей она в очень натянутых отношениях. Но не знал… не предполагал, что это связано с ее помолвкой.
– Вот почему адмирал ни в коем случае не должен знать, что я на борту «Короля Франциска» и что попал на него ради встречи с Маргрет. Я ведь нанялся под чужой фамилией. Настоящее мое имя Рой. Шевалье Рой д’Альби. Теперь вы, штурман, знаете все. И вы – единственный в эскадре, кому известна наша с Маргрет тайна. Моя судьба, а значит, и судьба герцогини – в ваших руках. Поэтому я полагаюсь на вашу честь, ваше слово.
– И вы действительно можете полагаться на мою честь и на мое слово.
Они отпили по несколько глотков рома, закусили соленой бараниной и вновь выпили. Хмельно взбодрившись, Рой впервые за многие дни, прошедшие после тайного обручения с Маргрет, по-настоящему поверил, что в конце концов у них с все наладится. А главное, что произойдет это довольно скоро.
– Сколько дней мы еще пробудем в пути, мсье Дюваль?
– Думаю, около трех недель. Если, конечно, адмирал решит идти до Новой Франции, не приставая ни к одному из островов. А пристать придется, чтобы пополнить запасы воды. В общем, рассчитывайте на то, что месяц вам все же придется провести в разных постелях, дорогой шевалье. Впрочем, по этому поводу надо поговорить с гувернанткой. Если она будет молчать, то… кто знает.
– А она, несомненно, будет молчать, как молчала до сих пор. Бастианна – человек надежный.
Дюваль задумчиво поскреб ногтями подбородок и тоскливо взглянул на завешенный небесно-морской синевой иллюминатор. Как же он завидовал сейчас этому парню!
– Но ты ведь не хочешь, чтобы я оказался среди твоих соперников?
– Не хочу, – мгновенно отреагировал Рой, даже не пытаясь выяснить что, собственно, он имеет в виду.
– Тогда вы с Маргрет должны быть заинтересованы в том, чтобы ваша жгучая корсиканка как можно чаще оказывалась в моей каюте.
– В вашей?.. – меланхолично переспросил Рой, не особенно задумываясь над смыслом этого условия.
– Не в твоей же.
– Ну, если она…
– Как можно чаще, – нахраписто повторил Дюваль.
– Она мне нравится. Особенно сейчас, когда на сотни миль вокруг никакой другой женщины мне не сыскать.
– Я так полагаю, вы уже встречались с ней.
– С корсиканкой?
– Не с герцогиней же, – не менее самоуверенно отомстил ему Рой, покровительственно рассмеявшись. И будь он в эту минуту повнимательнее, заметил бы, как озорно и азартно вспыхнули вдруг глаза старшего штурмана, а по лицу блудливо поползла хмельная ухмылка.
– Нет, с корсиканкой я еще не был, – ответил он, поднимаясь и подходя к четырехгранному иллюминатору. – С корсиканкой пока не довелось.
В предчувствии догадки в душе Роя д’Альби взбурлило нечто похожее на ревнивое подозрение, однако он тотчас же развеял его: ясно, что Дюваль всего лишь неточно высказался, имея в виду свои предыдущие похождения.
– Только предупреждаю: – как ни в чем не бывало, заговорил штурман, – днем видеться вам нельзя. На судне есть люди, которые доносят адмиралу обо всем, что происходит на его палубах и в каютах. Что же касается герцогини, то похоже, что за ней велено присматривать самому боцману Рошу – человеку коварному и на судне всевластному.
– Будем считать, что имя одного непримиримого врага мне уже известно.
– Двух, шевалье, двух. Не знаю, как там складывались отношения адмирала с племянницей на суше, но вчера он побывал у нее в каюте. Гувернантке, конечно же, пришлось оставить их вдвоем, но Маргрет призналась, что адмирал домогался ее.
– Она призналась в этом вам?
– Вас встревожило не то, что адмирал добивался вашей невесты, а то, что призналась в этом мне? Странная реакция.
– Да, честно говоря, я и не сомневался, что он будет преследовать ее.
– Тогда другое дело. Нет, признавалась она в этом, естественно, не мне, а Бастианне, а уж та поделилась их общими страхами со мной.
– Чем же это кончилось, приставание адмирала?..
– Пока ничем. Правда, к насилию адмирал не прибегал, но приставал в довольно хамской, – как это и свойственно нашему адмиралу, – форме. К чести герцогини, она вежливо, но решительно выставила его. Но вы же понимаете, что подобная решительность способна лишь яростнее обозлить де Роберваля. Который и до этого посещения вел себя так, словно судно, вообще эскадру, ведут не вольные матросы и офицеры, а его собственные рабы. Это он, с помощью боцмана и его подручных, устроил слежку за солдатами из отряда охраны, и по его требованию офицеры вынуждены теперь жестоко наказывать своих солдат за обычную мужскую потасовку. Причем адмирал требует не просто наказывать их внеочередными вахтами или арестом, а… вешать. И поскольку слежку устраивали матросы, то именно это и взбунтовало солдат, именно поэтому и завязалась драка. Нескольких солдат боцман Рош со своей «эшафотной командой», созданной по приказу адмирала, уже арестовал. Но только вряд ли адмирал станет разбираться, кто в действительности виновен в драке, и боюсь, что без казней дело не обойдется. Хотя ясно, что это был не бунт, а всего лишь обычная потасовка, в которой никто, если не считать того, упавшего за борт, – не погиб, и никто серьезно не пострадал.
– А вы не пытались поговорить с адмиралом де Робервалем? Вы, как старший штурман, шкипер, командор…
Несколько мгновений Дюваль взвешивал Роя ироничным взглядом человека, который терпеть не может чьей бы то ни было наивности.
– Мы предоставим такую возможность вам, господин шевалье. Думаю, что последствия этого разговора на всю жизнь станут уроком не только для вас, но и для всего экипажа эскадры. Так что, может быть, ты, приятель, – перешел он на «ты» – еще пожалеешь, что напросился на борт этого корабля.
– Нет, – покачал головой д’Альби. – Допускаю, что произойти может все, что угодно. Но все же я смогу видеться с Маргрет, а потому жалеть… Никогда.
