Георг Борн - Грешница и кающаяся. Часть I
— Я исполняю твое приказание только потому, что мне повелевают твои прелестные губы, потому, что твои дивные глаза, царица всех женщин, говорят мне, что ты мне и впредь позволяешь лежать у твоих ног, и, наконец, потому, что я должен тебе повиноваться! — горячо говорил принц.— В тебе столько могущества!
Он еще раз горячо поцеловал маленькую руку графини и медленно вышел из комнаты.
Леона холодно и с презрением посмотрела ему вслед.
— Все вы — мои рабы! — злобно фыркнула она.
XVII. НА ДОРОГЕ
Как уже известно читателю, Маргарита тяжело заболела; долго тянулись дни ее выздоровления. Мало-помалу силы ее восстанавливались, и она могла уже выходить без посторонней помощи. Тщетно изо дня в день ждала она возвращения своего возлюбленного: она все еще не примирилась с мыслью, что принц мог ее покинуть.
«Это невозможно,— шептал ей внутренний голос.— Он, поклявшийся тебе в вечной любви, явившийся твоим избавителем во сне и наяву, тот, с кем ты вкусила все блаженство любви, он не может покинуть тебя!»
А между тем дни проходили за днями; на сердце у нее становилось все тяжелее и тяжелее, и страх ее увеличивался. Чем прекраснее был короткий сон любви, чем горячее и искреннее отдалась она своему возлюбленному, тем мучительнее были эти дни жестокого испытания. Вольдемар не удостоил даже ответа ее строки, исполненные любви! Неужели он был так жесток, неужели он не любил ее?
Нет, тут принц не был виноват. Письма Маргариты оказались в руках Шлеве, Если бы камергер передал их принцу, бывший любовник не мог бы не внять просьбам и уверениям бедной покинутой девушки, которая видела в нем единственную опору.
Камергер сжег письмо, на которое Маргарита возлагала свою последнюю надежду, как часто он поступал и с прошениями, поступавшими к принцу. Хитрый царедворец оставлял только те, которые могли ему принести выгоду.
Когда наконец принцу сообщили, что Маргарита опасно больна, он приказал пригласить к ней лучших докторов, а сам в сопровождении камергера, заботившегося о его пикантных развлечениях, отправился на воды и возвратился домой только в конце осени. Первым делом он поспешил во дворец графини Понинской, которая и сгладила в нем последние воспоминания о прекрасной Маргарите. Правда, иногда он осведомлялся о ней у камергера, который неизменно сообщал, что Маргарита совершенно здорова и окружена заботой.
Сильная лихорадка, населявшая бред бедной девушки ужасными картинами и призраками, все еще не оставляла ее; в ту дождливую ночь, когда Вольдемар стоял на коленях перед Леоной, она в первый раз пришла в себя. Тревожно озираясь, она искала возлюбленного, но нашла только служанку, которая спала у ее постели.
Слезы застилали ей глаза, и она снова впала в беспамятство, от которого ее никак не могли избавить доктора, боявшиеся прописывать ей сильные лекарства, чтобы не подвергать опасности зародившуюся в ней новую жизнь.
Наконец нежный организм Маргариты преодолел страшную болезнь. Не содействовала ли этому новая сила, которую Бог часто дарует женщине, когда она чувствует под своим сердцем другое существо?
Борьба, которую эта сила вела с ужасною болезнью, продолжалась несколько месяцев, наконец лихорадка стала проходить, и Маргарита очнулась, чтобы снова почувствовать свое одиночество. Но сердце ее кроме этого мучительного горя наполняло еще другое чувство, которое то приводило ее в уныние, то дарило радость,— она имела залог любви, который никто не мог отнять у нее, залог, которому небо готовилось даровать жизнь, чтобы он вечно был свидетелем клятв, данных ей возлюбленным в ту незабываемую весеннюю ночь.
Весна уже давно прошла, и клятвы были забыты; на дворе было холодно и мрачно, ветер завывал в голых деревьях, и от прелести тех блаженных ночей не осталось ничего, кроме воспоминаний и сомнений.
Маргарита встала, в голове ее созрело отчаянное решение: она хотела предстать перед принцем и спросить его, возможно ли, правда ли, что его признания и клятвы были ложны и что он хочет покинуть ее; она чувствовала, что не может тут долее жить и что священный долг заставлял ее спросить того, который взялся быть ее покровителем и защитником, действительно ли он ее покидает на произвол судьбы.
Мысль эта придала ей сил.
Она попросила служанку выйти из комнаты и встала с постели. Роскошное убранство ее комнат было ей отвратительно, она ни до чего не могла дотронуться. Роскошные платья, в которых Маргарита являлась своему возлюбленному, тоже вызывали в ней отвращение, и она стала искать что-то в дорогом резном шкафу. Наконец лицо ее просияло — она нашла скромное черное платье, которое носила до знакомства с принцем, и вынула его. Маргарита целовала это платье, заливаясь горькими слезами, потом быстро надела. Оно снова стало ей впору — перенесенная болезнь произвела эту перемену. Накинув на шею старый полинявший платок, она тихо вышла из виллы.
Была холодная ночь; дул резкий ветер, пробиравший до костей, дорожки в саду были занесены снегом. Маргарита остановилась и обвела их взглядом — когда-то она гуляла здесь веселая и счастливая, а теперь бежала отсюда, полная горя и отчаяния; она закрыла лицо маленькими дрожащими руками и отерла слезы, катившиеся из ее прекрасных голубых глаз, затем поспешила к воротам, отворила калитку и вышла на широкую дорогу, окаймленную голыми деревьями и кустарником. Быстро побежала она по этой дороге к городу, чтобы найти принца и спросить его, действительно ли он забыл и покинул ее. Неужели все его клятвы и уверения были пустыми словами?
Маленькие усталые ноги скоро отказались ей служить, но Маргарита боялась присесть, чтобы отдохнуть, чувствуя, что от усталости может уснуть.
Она поспешила дальше; ветер играл ее легким черным платьем; длинные белокурые волосы рассыпались по плечам; словно ночная тень, едва касаясь земли, бежала бедная девушка по мерзлой дороге и через Покрытое инеем и снегом поле. Вдали уже виднелись очертания огромного города.
Вокруг не было ни души, не слышно было ни звука, только завывал ночной ветер. Маргарита не знала в эту минуту ни боязни, ни страха, она не чувствовала, что ее ноги промокли, что иссохший шиповник расцарапал ей до крови руки и разорвал платье. Безостановочно спешила она дальше, чтобы в ту же ночь удостовериться, действительно ли ее не обманывало предчувствие.
Тут впереди на дороге послышались голоса. Маргарита остановилась и стала прислушиваться; казалось, несколько человек затеяли ссору; вдруг крики прервал выстрел, за ним последовали другие.
— О Боже,— прошептала Маргарита, падая на колени,— защити меня и дай мне сил! Я спешу к нему, я должна узнать, действительно ли я покинута и безродна! Сжалься надо мной, Отец Небесный, не допусти, чтобы я погибла тут на дороге! Дай мне силы перенесть то, что мне предстоит! Святая Матерь Божия, защити и сохрани меня, ты знаешь мое сердце, ты сама была на земле, сжалься над девушкой, которая, покинутая и беспомощная, простирает к тебе руки!
