Евдокия Ростопчина - Палаццо Форли
— Понимаю, вижу, в чем дело! подробностей мне не нужно! — сказал он; — теперь, скорее к главному: ты отдал ему сегодня последние две тысячи франческонов?
— Отдал из рук в руки, у Сан-Квирико, — возразил Ионафан, — разумеется, не за свои, а как полученные от венецианца.
— И он отвез их тотчас ей?
— В ту же секунду!
— И она, разумеется, передала их тебе обратно?
— Нет еще, но это не к спеху! Мы знаем, что деньги у нее и она привезет их не сегодня, так завтра.
— А маскарад ее, чем же он устроится, на какие деньги?
— О! уж у нас и без того все было готово: ткани, бахромы, дорогие шали, все взято из моей лавки, а остальное немудрено было набрать в Гетто…[61]. Мои собратья торгуют и промышляют всем на свете. У них и не карнавальное султанское шествие можно собрать и снарядить в полсутки, а Динах давно уж хлопотала о своей Нурмагаль; она исподволь выпросила себе в баядерки самых пригоженьких девушек из Гетто; в носильщики пошли наперерыв сыновья самых старейших. Ты знаешь, как все они покорны Динах и как гордятся ею!
— Посмотрим, что из этого всего выйдет завтра, а теперь вам надо порешить, как действовать дальше!.. Что он не заплатит, это несомненно — стало быть, в понедельник утром венецианец подаст ко взысканию; я, по нашему давнишнему уговору, скупаю векселя, и во вторник — я владелец и палаццо Форли, и архива, и бумаг… Тут мы начинаем рыться в старых актах, находим, что нам нужно: я подаю документы в суд, доказываю свое происхождение, прошу дозволения принять титул и фамилию, а чрез несколько времени усыновляю Леви, который после меня будет маркизом Форли! Тогда все-таки же по условию нашему мы разделимся: приобретенные картины тебе — ты их продашь выгодно, составишь себе огромный капитал, а я буду владеть домом, фермами и развалинами старого замка в Апеннинах.
Командор, говоря эти слова, постепенно доходил до величайшего волнения; торжество и нетерпение изображалось на лице, в голосе, во всем существе его.
— А если предполагаемые акты не отыщутся в архиве палаццо, тогда как быть? — спросил Ионафан.
— О, не беспокойся! что акты существуют, в том покойный отец мой был уверен. Но если бы бумаги не отыскались вскоре, по какому-нибудь случаю, тогда… тогда можно пособить и этому: я могу составить все нужные документы для доказательства, что мой родитель — Винченцо Бианкерини — был сын маркиза Карла Форли, прозванного в народе Гаубетто, что мой родитель, говорю, точно родился в замке своего отца и крещен там на другой день. Свидетелем был брат моей бабушки — я помню все это как нельзя лучше из слов отца — и бумаги будут в надлежащем виде!..
Презрительная улыбка скривила слегка тонкие и бесцветные губы Леви. До сих пор он молчал, наблюдая за разговаривающими; тут он обратился к командору.
— Как нельзя лучше, синьор комендаторе! Вы опровергли все опасения насчет актов!.. Но это еще не все! По вашим словам, я могу надеяться, что у вас есть готовая сумма для немедленной покупки векселей маркиза?
Командор покачнулся назад в своем кресле.
— У меня — нет! а у Ионафана, по нашему договору, должна быть… я оттого и говорю, что она есть, полагаясь на его слово.
Командор поглядел на дель-Гуадо, ожидая ответа: тот глубокомысленно гладил себе бороду и отмалчивался.
— Падроне, — начал Леви, обращаясь также к хозяину дома, — извольте же сказать ваше мнение! вы тут, кажется, главное лицо?
— Не совсем!.. — проговорил звучный женский голос за дверью: все присутствующие обернулись с удивлением — дверь тихонько отворилась и в комнату Ионафана дель-Гуадо вышла Джудитта, подруга Терезины Бальбини.
— Не совсем справедливо, что главное лицо здесь вы! — сказала она, обращаясь к хозяину, — так как не совсем еще верно, что синьор комендаторе через три дня проснется маркизом Форли… Вы все забыли в своих расчетах и сделках дочь вашу — и я вижу, что подоспела сюда очень кстати, чтоб вам напомнить о Динах хоть сколько-нибудь!.. Но продолжайте ваше совещание, продолжайте — я тут не лишняя, я все знаю и буду вас слушать, буду даже возражать, если позволите!
И покуда три прежние собеседника еще не опомнились и не нашлись, Джудитта сбросила плащ и шляпу, сняла перчатки и развязно уселась между ними, облокотясь правою рукою на стол, где лежали деловые бумаги, которые она прикрыла своим локтем.
Приход непрошеной гостьи неприятно поразил все собрание, особенно же командора; он нетерпеливо кусал себе губы. Ионафан старался придать своему лицу строгое выражение.
— Джудитта, что это значит?.. — начал он, грозно глядя на прибывшую. — Вы явились к нам без приглашения?.. Я запретил внизу пускать кого бы то ни было.
— Я не думаю, чтоб это запрещение относилось ко мне, синьор! Рахиль точно говорила мне, что вы заняты, но я надеялась найти здесь вашу дочь и вот почему вы меня здесь видите!.. Не думаете ли, что я мешаю вашим толкам? Ведь они отчасти и меня касаются, как истинного друга Динах: так я вправе их послушать!
— Если вы так нерассудительны, что решились потревожить нас в занятиях нужных и важных, я должен надеяться, что вы, по крайней мере, не с пустыми руками к нам пожаловали: где деньги, полученные Динах вчера от этого сорванца, пустодома?
На эту речь командора, сказанную не совсем ласковым голосом, Джудитта отвечала простодушно:
— Деньги, какие деньги?.. я, верно, ослышалась? Вам угодно было ей предложить небольшой подарок, чтоб способствовать необходимым ее издержкам для карнавала?.. Вот это милость с вашей стороны! Совершенно мило! Благодарю вас, синьор.
— Эти шутки не у места, синьора! Я спрашиваю: где две тысячи франческонов, которые Динах вчера выманила у безумного маркиза?
— Позвольте вам заметить, что выражения и тон ваш неприличны, синьор! Для такого великосветского человека, как вы, для посетителя самого знатного круга Флоренции, право, такое поведение крайне предосудительно, и я удивляюсь…
Ионафан не дал ей докончить:
— Полно же, Джудитта, — сказал он с неудовольствием, — вы расшутились совсем не вовремя! Отвечайте лучше на вопрос его: где деньги, данные Динах сегодня маркизом?
— У нее, в ее шкатулке!
— Зачем вы не доставили их сюда?
— Я не совсем вас понимаю: вы будто ожидали от меня ее денег, тогда как я пришла сюда узнать, что вам угодно для нее сделать?
Ионафан привстал с своего кресла от изумления; командора покорчило с досады: у Леви сорвалась снова язвительная улыбка.
— Пожалуйста, не выводите меня из терпения! — проговорил Ионафан сердито.
— Тут какое-то странное недоразумение! — продолжала Джудитта. — Вы здесь собрались, чтоб делить между собою свою добычу — имущество и титул маркиза, а забыли Динах, без которой вы бы ничего сделать не могли, потому что вы оба, один из ненависти к Форли, другой из любви к его золоту, вы давно преследуете бедного Лоренцо, стараетесь вовлечь его в ваши ловушки, и вам вдвоем, несмотря на изобретательный ум синьора комендаторе, почти ничего или очень мало до сих пор удавалось! Благодаря Динах, вы наконец успели заставить маркиза подписать вам на третье имя векселя, надеетесь отнять у него все, что он имеет, а до такой степени непризнательны к ней, что требуете от нее безделицы, когда она вправе просить у вас значительного награждения?..
