Сергей Бортников - Восточная миссия (сборник)
За столом сидела миловидная девушка лет двадцати, ухоженная, опрятная.
– Доброго дня! – улыбнулся Клименко, вспоминая, как приветствуют друг друга местные жители.
– И вам того же!
– Куда можно бросить письмо?
– В Россию?
– Нет. По области.
– Оставьте у меня. Я все сделаю сама.
Алексей рисковал. Он догадывался, что о послании, отправленном советским пограничником, сразу может стать известно «компетентным органам», но все же надеялся, что ничего крамольного они не обнаружат.
Так и случилось. Особисты быстро установили личность отправителя, но никаких мер воздействия по отношению к нему применять не стали. О том, что у лейтенанта Клименко есть родня на освобожденных территориях им было известно давно из рапорта Василия Ефремовича Никитина. Поэтому письмо изымать не стали. Пускай переписываются, общаются. До поры, до времени…
11С приходом советской власти в «освобожденных» деревнях появились газеты на русском и украинском языках. Причем как свежие, так и прошлых лет. Правда, особым разнообразием их содержание не отличалось. Развернутые сводки с трудовых фронтов, несколько скупых строчек о международном положении и тщательно отретушированные портреты советских вождей, чуть ли не целиком заполнявшие первые страницы.
Местные жители знакомились с сообщениями прессы, собравшись в узкой и неудобной коморке, ранее предназначавшейся для хранения музыкальных инструментов сельского фольклорного коллектива – единственного носителя национальной культуры во всем районе, а теперь переоборудованной под библиотеку.
Новости с полей или строек коммунизма крестьян почему-то интересовали мало. Гораздо больше их занимало внешнее сходство некоторых односельчан с «видными представителями коммунистического движения» и просто известными людьми. Лысющего, круглоголового Николая Павелко сразу же облагодетельствовали кличкой Ленин. Кто-то стал Берией, кто-то – Ворошиловым. А вот в облике Андрея Клименко нашли схожие черты с самым известным советским воздушным асом, не так давно погибшим при загадочных обстоятельствах во время испытаний новой авиатехники.
С тех пор к нему прилипло прозвище Чкалов.
12Алексей Клименко прильнул к биноклю. На той стороне Буга обосновывались немецкие солдаты. Как всегда – спокойно, организованно. Без лишней суеты и свойственной русским нервотрепки.
Майор Никитин подкрадывался к подчиненному, как ему казалось, тихо и незаметно, однако молодой офицер давно обнаружил присутствие старшего по званию и боковым зрением тщательно следил за всеми перемещениями командира.
– Не прячьтесь, Василий Сафронович. Я вас сразу заметил.
– Похвально… Похвально… Ну, как тебе новое мес то службы?
– Красота!
– А что немчура?
– Окапываются.
– Так вроде бы обед по расписанию.
– Еще две минуты.
– Дай-ка я сам взгляну на их порядки.
– Пожалуйста!
Как только майор взял в руки бинокль, немцы бросили работу и стали снимать с себя одежду. Спустя мгновение самые ретивые из них уже хлюпались в воде.
– Что-то я не очень верю в искренность нашей дружбы, – обронил Никитин, обращаясь то ли к лейтенанту, то ли к Господу Богу, то ли к самому себе. В это время с запада донесся шум мотора, и вскоре в небе появился самолет со свастикой на фюзеляже. – Смотри, что творят, союзнички…
– Совсем нюх потеряли. Врезать бы по нему из пулемета, да нельзя – приказ.
– Вот-вот. Проявляйте выдержку, товарищ лейтенант.
– А если они начнут сбрасывать бомбы, что тогда?
– Личный состав в укрытие – и не отвечать на провокации.
– Да ну? Так они и до Москвы дойдут…
– Мы с тобой люди военные! Сказано – не поддаваться, значит, не поддаваться. Сам знаешь, мне все это тоже не больно нравится. Но другого выхода нет. Так что терпи, сынку…
– Есть терпеть! – нехотя согласился Клименко.
– Командир заставы, – продолжил майор, – твой тезка – Лопахин – несмотря на невысокое звание, человек уравновешенный, мудрый. Да и боевого опыта ему не занимать. Все-таки Халхин-Гол за плечами… Слушайся его, как отца родного.
– А вы?
– Я иду на повышение.
Андрей уткнулся носом в грудь майора и чуть было не заплакал:
– Спасибо за все, батьку…
– Отставить, товарищ лейтенант!
13Капитан Березин долго не решался отпустить дочь в село Колодяжное, где находилось имение родителей Леси Украинки, но все же сдался под напором местных активистов, утверждавших, что предстоящая поездка совершенно безопасна. Однако без сопровождения Наталья не осталась – добродушный красноармеец Иван Демидович (или просто дядя Ваня) следовал за девицей по пятам. Но и без него Андрей Клименко никому бы не дал в обиду «свою золотоволоску».
Взявшись за руки, молодые люди обследовали все окрестности урочища Нечимного, в котором как бы оживали главные герои «Лесной песни» – Лукаш и Мавка и мифические персонажи – Лесовик, Водяной, Русалка…
Возвращаясь домой, Андрей и Наталья поняли, что уже никогда не смогут жить друг без друга…
14Спустя некоторое время возле дома Павелко остановился почтальон.
Толкнул незапертую дверь и крикнул:
– Есть кто живой?
На зов откликнулся Андрей Клименко. Он только что вернулся с «тихой охоты» (в лесу пошли «зеленицы» – любимые местные грибы, годящиеся как для жарки, так и для соленья) и стоял в сенях, собираясь снять сапоги.
– Да… Слушаю вас, дядя Сава.
– Вам письмо.
Андрей схватил пакет и сразу узнал знакомый почерк.
– Мамо! Мамо! – закричал, врываясь в гостиную в грязной обуви. – Братец нашелся!
Та взяла в руки конверт и прочитала по слогам:
– Главпочтампт. До востребования… С чего ты взял, что письмо от Леши?
– Так мы ж сидели за одной партой. Во время Ликбеза! Я его каракули ни с чьими не спутаю!
Тетка неспеша распечатала долгожданное послание:
– «Дорогие Анна Васильевна и Николай Степанович!» Живой наш мальчик. – Она пустила слезу и принялась целовать неровные буквы. – «Как вы живы-здоровы, как дети? Петя, Павлик, Марийка, Настя, Оксана, Леся, Гриша, Иван, Степан, Анрейчик…» Всех вспомнил. Никого не забыл!
– Подписи нет. Значит, он опасается за свою карьеру, – авторитетно вставил племянник. – Я что вам говорил? Лешка теперь большой начальник, красный командир!
Женщина осенила себя крестом:
– Точно… Спаси его, Господи!
1522 июня 1941 года. 4 часа утра.
Сначала издалека донесся какой-то гул. Мощный. Размеренный. Тревожный.
Спустя несколько минут светлеющее небо над пограничной заставой, на которой служил Алексей Клименко, почернело от немецких самолетов.
