Наталья Павлищева - Боги Египта
Впервые Менес задал себе вопрос, знает ли Тот о том, чей сын Нармер? А вдруг… Что, если он, Менес, ошибся и Нармер вовсе не сын Незер и Сета?!
Внутри шевельнулось горькое сожаление. Не поспешил ли он, оттолкнув от себя Незер? Ведь он отказался от любимой женщины не только и даже не столько из-за себя, но из-за Нармера. Незер рядом стала бы трагедией для юноши, в этом Менес не сомневался. Как бы ни было больно Незер, ее тайну Нармеру лучше не раскрывать.
Менесу казалось, что он все решил правильно, но теперь возникли новые сомнения — а вдруг Нармер не сын Незер?
Скульптор смотрел в зеленые глаза своего ученика и пытался убедить себя, что они ничуть не похожи на глаза его матери. Не получалось, у Нармера была та же лазурь под рыжими ресницами. Тогда Менес нашел другой выход — он внушил себе, что отцом вовсе не обязательно должен быть Сет. Если Незер была жрицей в храме богини любви Хатхор, то ее гостем мог стать и кто-то другой!
Конечно, Нармеру все равно лучше не знать своей матери, но хоть самому Менесу стало спокойней.
Позже он не раз пожалел, что все же решил поговорить с Тотом.
Выбрав минуту, когда их никто, даже Нармер, не мог услышать, Менес словно невзначай произнес:
— Незер сказала, что Нармер сын Сета.
Произнес и отвернулся в сторону, разглядывая резвившуюся молодежь.
— Да.
Менес не поверил своим ушам, все надежды, что Тот подтвердит его сомнения и успокоит, рухнули — бог мудрости признал страшную догадку скульптора.
— Ты знал это и мне не сказал?!
Павиан пожал плечами:
— Зачем? Разве Нармер от этого хуже?
— Но он верит, что сын Гора.
— Пусть верит. Незер не ищет его, этого достаточно.
— Ты знаешь, где она? — голос Менеса против его воли выдал смятение чувств при упоминании девушки.
— Она вернулась в родительский дом.
Ему бы спросить, как там, но Менес лишь кивнул:
— Давно пора.
— Менес, ты уверен, что больше не хочешь ее?
Скульптор только зубами скрипнул, но помотал головой:
— Хочу, но сделаю все, чтобы не хотеть.
Бог мудрости вздохнул.
Гор построил свою кузницу во владениях Сета, не особенных за Джаути, но в Эдфу в Верхнем Египте, который принадлежал богу тьмы. Но Сет почему-то ничего не предпринимал, словно не замечая стараний соперника.
Гор накидал людям камней, содержащих железо, которого те никогда не видели, и научил плавить эти камни и ковать из них оружие. Потому и люди назывались Железными.
Неужели Сет испугался железных мечей? Но ведь он мог просто занести песком и кузницу, и людей, как занес земли на западе. Почему же не делал этого? Напротив, позволил Гору построить кузницу там, где для этого были дрова, чтобы развести огонь, много огня.
Немедленно поползли слухи, что Сет испугался и готов признать свое поражение. Это сильно укрепило боевой дух сторонников Гора, но самые умные и ловкие задумались. Сет ничего не делает просто так и не обращает внимания на старания своего соперника потому, что у него есть какая-то сила, способная всех этих Железных людей уничтожить.
Менес слышал такие разговоры и страшно сердился:
— Трусы нам не нужны! Те, кто боится какого-то Сета, могут бежать к нему в Джаути, он примет, ему трусливые пригодятся.
Разговоры стихли мгновенно, и даже сам Менес замолчал после того, как однажды на глазах у всех вихри из пустыни занесли одну из кузниц и работавших там людей. Откопать их не успели… Сет показал, что может сделать с болтунами.
Менес был вне себя. Это подло!
Он вышел в пустыню за их поселением и закричал, обращаясь в сторону Джаути:
— Сет! Если хочешь биться, выходи против меня, я главный кузнец!
В следующее мгновение Менесу понадобилось все его мужество, чтобы не закричать от ужаса и не позвать на помощь Гора. Поднялся такой ветер, что трудно стало дышать, а потом в песке возникли маленькие бурунчики, которые принялись крутиться у ног скульптора-кузнеца, занося его песком. Менес несколько раз переступил с ноги на ногу, но вихри были быстрей. Он топтался уже на небольшом холмике из песка, едва успевая вытаскивать ноги, а тот все продолжал прибывать.
Поняв, что все бесполезно, Менес приготовился к худшему — глупо умереть в песке. Если позвать на помощь, погибнут и те, кто прибежит. Песок поднялся до колен, потом выше, и вот уже схенти не защищало скульптора от песчинок…
Но вдруг… вихри куда-то делись, а песок прекратил прибывать.
Некоторое время он стоял, соображая, что делать, но никаких признаков надвигающейся бури или убийственного поведения песка не заметил.
С трудом выбравшись из бархана, Менес еще раз огляделся и поплелся в поселение. Он не знал, рассказывать ли Нармеру о произошедшем. Решил, что не станет, но тот сам заметил, что с учителем что-то неладно.
Как тот ни отнекивался, пришлось рассказать, предварительно взяв с ученика слово, что тот не проболтается.
Услышав о поражении учителя без боя, Нармер сжал кулаки:
— Я убью его!
У Менеса все сжалось внутри — сын клялся убить собственного отца!
«Себек забери эту Незер! Нашла от кого рожать сына!» — мысленно выругался Менес, а у Тота поинтересовался:
— Почему Сет не заносит нас песком, если может это сделать?
Бог мудрости изумленно посмотрел на скульптора:
— Ты же знаешь, что Нармер в заложниках. Пока его сын с нами, бог тьмы ничего не сделает.
— То есть самое страшное произойдет, если Нармер станет сторонником Сета?
— Да, тогда Сет будет непобедим.
— Не спускай с Нармера глаз! — приказал Менес Тоту, совсем забыв, что перед ним бог, а он сам всего лишь простой смертный.
С того дня скульптор стал при любой возможности хулить Сета, описывая ужасы разрушения, которые тот принес на землю Египта.
— Менес, зачем ты внушаешь Нармеру ненависть к Сету, если он и без тебя не горит любовью? — возмутился Тот.
— А как же иначе?
— Не смей, я обещал, что не стану этого делать.
— Так это ты, а то я. Я ничего богу тьмы не обещал. — Менес повернулся в сторону Джаути и добавил: — И обещать не собираюсь!
В лицо ему полетела горсть песка, заставив отплевываться и промывать глаза.
Бог мудрости серьезно посоветовал:
— Не бросай вызов тому, кто во стократ сильней тебя.
— Ничего, у нас тоже будет сила…
Бог Тот только укоризненно качал своей павианьей головой. Иногда он даже жалел, что приставил Нармера учиться к неистовому Менесу.
А создание железного оружия и армии Железных людей продолжалось.
Глядя на то, как молодежь меряется силами, Менес кивнул на них Тоту:
