Бернард Корнуэлл - Арлекин. Скиталец. Еретик (сборник)
Она присела перед герцогом в поклоне и подтолкнула Шарля, шепнув ему:
– На колено!
Мальчик заплакал и зарылся лицом в ее юбку.
Герцог вздрогнул от детского плача, но ничего не сказал. Он был еще молод, хотя ближе к тридцати, чем к двадцати, худощав, со светлой бородкой и усами, с бледным настороженным лицом. Длинные белые костлявые пальцы переплелись под подбородком. Уголки губ были опущены вниз. Он имел репутацию образованного и набожного человека, но на лице читалась раздражительность, встревожившая Жанетту. Ей хотелось, чтобы герцог что-то сказал, но все четверо мужчин в комнате рассматривали ее в полной тишине.
– Имею честь представить вам вашего внучатого племянника графа Арморику, – сказала Жанетта, подтолкнув вперед плачущего сына.
Герцог взглянул на мальчика. Его лицо ничего не выразило.
– Его назвали Шарлем, – продолжала она.
С таким же успехом она могла бы промолчать, поскольку герцог так ничего и не сказал. Тишину нарушали лишь детские всхлипы и потрескивание огня в большом очаге.
– Надеюсь, вы получали мои письма, – нервно добавила Жанетта.
Внезапно заговорил священник, и она подскочила от неожиданности.
– Вы явились сюда, – сказал он резким голосом, – со слугой, который принес какую-то ношу. Что это?
Жанетта поняла, что они приняли мешок за дар герцогу, и покраснела, поскольку у нее не возникло такой мысли. Даже пустячный подарок стал бы жестом вежливости, но она просто забыла о положенной в таком случае учтивости.
– Там лежат доспехи и меч моего умершего мужа, которые я спасла от англичан. Англичане оставили меня ни с чем. Ни с чем. Я берегу доспехи и меч для сына, чтобы когда-нибудь он мог воспользоваться ими, сражаясь за своего сеньора.
Она склонила голову перед герцогом.
Тот рассматривал свои ногти. Жанетте показалось, что за все время он ни разу не моргнул, и это, как и его молчание, вызывало неловкость.
– Его светлость хотел бы взглянуть на доспехи, – заявил священник, хотя герцог не проявил признаков какого-либо желания.
Священник щелкнул пальцами, и один из секретарей вышел из комнаты. Второй, вооружившись ножницами, обошел вокруг комнаты, срезая обгоревшие фитили на свечах в железных подсвечниках. Герцог и священник не обращали на него внимания.
– Вы говорите, что писали письма его светлости, – снова заговорил священник. – Касательно чего?
– Я писала про новые укрепления в Ла-Рош-Дерьене, святой отец, и предупреждала его светлость о нападении англичан на Ланьон.
– Если верить вашим словам… – произнес священник. – Если верить вашим словам…
Шарль по-прежнему плакал, и Жанетта дернула его за руку в надежде усмирить, но малыш заплакал еще громче. Секретарь, не оборачиваясь на герцога, переходил от свечи к свече. Ножницы лязгали, на мгновение взвивался клуб дыма, а потом ровный огонек разгорался еще ярче. Шарль ревел.
– Его светлость не любит хнычущих детей, – сказал священник.
– Мальчик голоден, святой отец, – нервно объяснила Жанетта.
– Вы приехали с двумя слугами?
– Да, святой отец.
– Они могут вместе с мальчиком поесть на кухне, – сказал священник.
Он щелкнул пальцами срезающему фитили секретарю, тот положил ножницы на ковер и взял за руку испуганного Шарля. Мальчик не хотел покидать мать, но секретарь оттащил его. Жанетта с дрожью слышала, как звук плача удаляется вниз по лестнице.
Не считая шевеления пальцами, герцог хранил неподвижность и только смотрел на Жанетту с непроницаемым выражением лица.
– Так вы утверждаете, – продолжил свой допрос священник, – что англичане оставили вас ни с чем?
– Они забрали все, что я имела! – страстно проговорила Жанетта.
Священник вздрогнул от ее голоса.
– Если они оставили вас в нищете, мадам, почему же вы не обратились к нам за помощью раньше?
– Я не хотела обременять его светлость, святой отец.
– А теперь захотели?
Жанетта нахмурилась:
– Я привезла с собой племянника его светлости, законного владельца Плабеннека. Или вы предпочли бы, чтобы он вырос среди англичан?
– Не дерзите, дитя мое, – спокойно проговорил священник.
В комнату вернулся первый секретарь. Он принес мешок, содержимое которого вывалил на оленью шкуру перед столом герцога. Тот несколько секунд рассматривал доспехи, а потом откинулся на спинку резного кресла.
– Весьма тонкой работы, – заметил священник.
– Они очень ценны, – согласилась Жанетта.
Герцог снова уставился на доспехи. Ни один мускул на его лице не дрогнул.
– Его светлости нравится, – сказал священник и сделал рукой знак секретарю.
Тот, без слов понимая, чего от него хотят, собрал доспехи и меч и вынес из комнаты.
– Я рада, что они понравились вашей светлости, – проговорила Жанетта и снова присела.
У нее возникла смутная догадка, что герцог, несмотря на сказанные ею слова, принял доспехи и меч за подарок, но переспрашивать не хотелось. Это можно выяснить позже. Через стрельчатые прорези окон ворвался порыв холодного ветра и принес капли дождя; пламя на свечах задрожало.
– Так чего же вы просите у нас? – спросил священник.
– Моему сыну нужно убежище, святой отец, – нерешительно проговорила Жанетта. – Ему нужен дом, место, где он мог бы расти и учиться быть воином.
– Его светлость с радостью удовлетворяет эту просьбу, – ответил священник.
Жанетта ощутила прилив огромного облегчения. Атмосфера в комнате была столь недружелюбна, что графиня боялась, как бы ее не вышвырнули, подобно нищей попрошайке. Слова священника, хотя и прозвучали холодно, подбодрили ее. Герцог брал на себя эту ответственность, и Жанетта в третий раз присела перед ним:
– Благодарю вас, ваша светлость.
Священник собрался что-то сказать, но, к удивлению Жанетты, герцог протянул свою белую руку, и священник преклонил голову.
– Нам это доставит удовольствие, – проговорил герцог высоким тонким голосом, – поскольку ваш сын дорог нам и мы желаем, чтобы он вырос и стал воином, как его отец.
Обернувшись к священнику, он кивнул, и тот с величественным поклоном удалился из комнаты.
Герцог встал и, пройдя к очагу, протянул руки к язычкам пламени.
– До нас дошло, – проговорил он отстраненно, – что уже три квартала Плабеннек не платит нам оброк.
– Этим районом владеют англичане, ваша светлость.
– И вы в долгу передо мной, – сказал герцог, хмурясь.
– Если вы окажете покровительство моему сыну, ваша светлость, я буду в вечном долгу перед вами, – смиренно проговорила Жанетта.
Герцог снял головной убор и провел рукой по светлым волосам. Жанетта подумала, что без шляпы он выглядит моложе, но последовавшие затем слова заставили ее содрогнуться.
