Дороти Лаудэн - Дикий Запад
Когда она вскоре краем уха услышала какие-то слова торговца Лорена Брея об «ухаживании за ней», которые сопровождались взрывом хохота, ее терпение наконец лопнуло.
— Мистер Брей, — начала она взволнованно, и все окружающие мгновенно повернули головы в ее сторону, — мое семейное положение вас абсолютно не касается. Я ведь не спрашиваю вас о вашей частной жизни. В конце концов, это моя жизнь… — В это время она увидела, как на веранду своей парикмахерской вышел Джейк Сликер. Он опирался на метлу и внимательно смотрел на Микаэлу. Микаэла замолчала. Она заметила, что использует те же самые аргументы, которые приводил ей больной алкоголик, но в его случае она не признавала их уважительными. Но разве в действительности была разница в том, кто это говорил — он или она?
— Это моя жизнь, — решительно повторила она, — и я буду вам признательна, если вы перестанете ломать над этим голову. — Затем она ушла.
Чуть позже она снова заглянула к Сликеру. Когда цирюльник увидел ее, он начал деловито мести своим веником по углам, чтобы только не смотреть ей в лицо. Микаэла вздохнула.
— Я хотела вам сказать, что вы правы, — начала она. — Никто не имеет права вмешиваться в жизнь другого человека.
К ее удивлению, Сликер обернулся и покачал головой.
— Вы врач, и это ваша профессия — заботиться о жизни другого человека. Но у меня было такое чувство, что я заслуживаю смерти. Этим я, может быть, исправил бы то зло, что причинил Гарри.
Микаэла сделала шаг ему навстречу. Она взяла его за плечи.
— Все мы совершаем ошибки, Джейк. Но мы должны на них учиться и стремиться стать лучше. И это возможно, если окружающие нас люди способны понять нас. Понять и простить.
Джейк Сликер все еще смотрел в землю.
— Я хотела бы кое-что предложить вам, Джейк, — начала еще раз Микаэла.
Цирюльник медленно поднял голову и взглянул на Микаэлу.
— Мы должны стать друзьями, — тихо сказала она.
Давно наступил вечер, и на маленький дом, как плотное покрывало, опустилась темнота. Микаэла закрыла дверь и вошла в освещенную комнату.
— Я не знаю, что ты тут услышал, Мэтью, в сарае все как обычно, — сказала она и запнулась. — Что это?
В то время как Микаэла смотрела, все ли в порядке возле дома, дети мгновенно переоделись в праздничные костюмы. На столе сиял торт, на котором горели маленькие свечки, а рядом лежала скатерть, завязанная узлом, перевязанная бантом и имевшая вид подарка.
— Желаем счастья в день рождения! — закричали одновременно Мэтью, Колин и Брайен.
Микаэла с трудом поняла, что происходит.
— О, дети! Откуда вы узнали, что у меня день рождения?
— У нас свои источники, — таинственно ответил Мэтью.
— Ты должна задуть свечи и загадать желание! — воскликнула между тем Колин.
Микаэла на секунду закрыла глаза. Затем она набрала в легкие воздух и сразу задула все свечи.
— Я знаю твое желание! — с восторгом закричал Брайен. — Чтобы Салли на тебе женился и стал нашим папой.
— Если об этом сказать вслух, то это принесет несчастье, — сказала быстро Колин.
— Раскрой же лучше свой подарок, — попробовал теперь отвлечь всех Мэтью.
— Да, мне тоже очень интересно. — Микаэла уже развязала алый бант. Она осторожно вынула фарфоровую тарелку и удивленно стала вертеть ее в руках. — О, дети, как вы это сделали? — выговорила она изумленно. Перед ней стоял тщательно восстановленный сервиз ее матери, который в осколках прибыл в Колорадо-Спрингс.
— Почему же ты снова плачешь? — с возмущением спросил Брайен, бросив внимательный взгляд на свою приемную мать. — Он ведь теперь целый.
Микаэла покачала головой.
— Тогда я плакала, потому что чувствовала себя одинокой, — объяснила она. — А теперь я знаю, что это не так. И я никогда не буду одинока, пока у меня есть вы. — Она притянула к себе Брайена 'и Колин и с любовью улыбнулась Мэтью.
В этот миг постучали в дверь:
— Доктор Майк, скорее. В городе несчастный случай.
Микаэла в тревоге вскочила и открыла дверь. Снаружи стоял телеграфист Хорес. В этот вечер на нем была его лучшая шляпа, но Микаэла этого не заметила.
— Мэтью, — обратилась она к своему старшему. — Оседлай мне, пожалуйста, лошадь.
— Нет, Мэтью, возьми повозку, мы тоже хотим поехать, — сказала торопливо Колин.
Микаэла совсем не обратила внимания на слова Колин, потому что поспешно проверяла еще раз содержимое своей сумки. И когда дети, к ее удивлению, вдруг все оказались в повозке, она не захотела тратить время на бесплодные дискуссии и разрешила им ехать всем вместе.
Мэтью правил повозкой так быстро, как только мог. Микаэла раздумывала над тем, что могло случиться. Хорес со всей поспешностью поскакал обратно и почему-то позабыл сказать, о ком идет речь.
Когда они въехали в город, Микаэла заметила, что половина Колорадо-Спрингс на ногах. Казалось, что они все направляются к месту, где что-то произошло. Перед клиникой Мэтью неожиданно остановил повозку. Только теперь Микаэла заметила, что лица у людей слишком веселые и все они бежали прямо к ней.
— Сердечно поздравляем, доктор Майк! — сказал в этот момент Мэтью еще раз. — Мы надумали сегодня вечером устроить кое-что приятное.
— Всего самого хорошего, доктор Майк! — Лорен Брей первым подал ей руку и помог выйти из повозки.
Тут на Микаэлу со всех сторон посыпались добрые пожелания. Священник, миссис Олив, все остальные хотели пожать ей руку и толпились вокруг нее.
— Так вот почему вы все время перешептывались. А я выглядела настоящей дурочкой, — смеялась Микаэла.
— Да, это так, — отвечала Грейс, обнимая Микаэлу, — это придавало всей истории особую прелесть.
— Ну, идите все сюда! — воскликнул в эту минуту священник.
Он встал у входа в больницу Микаэлы и подозвал к себе свою паству. Вывеска на двери, на которой до сих пор стояло название пансиона Шарлотты Купер, была завешена платком.
Все присутствующие направились теперь в сторону священника Джонсона. И когда к нему подошла Микаэла, он снова повысил голос:
— Доктор Майк, мы хотим сегодня поблагодарить вас за все, что вы сделали для Колорадо-Спрингс. И спустя год мы наконец хотим вас по-настоящему приветствовать. — Он подал знак Роберту, и когда кузнец при помощи шнура стянул платок с вывески, стала видна новая надпись. «Медицинская клиника — доктор М. Куин» было написано на ней большими буквами.
Микаэла едва верила своим глазам. Она никак не рассчитывала на такую неожиданность.
— Речь! Речь! — раздались из толпы громкие крики. Микаэла точно не знала, что она должна сказать, но потом начала просто:
