Эли Берте - Птица пустыни
Слова мисс Оинз были встречены хохотом.
Она не смутилась и продолжала:
– Могу я по крайней мере узнать, господа, где мой слуга Джон и имеете ли вы намерение вернуть лошадь и шарабан, в котором мы должны вернуться в Дарлинг?
– Слуга ваш, – ответил Гуцман на дурном английском, – лежит под этой скамейкой. Возьмите его, если можете.
И он указал на человека, лежащего в дальнем углу комнаты. Рэчел наклонилась к Джону – это действительно был он, но он лежал неподвижно и не отвечал на зов своей хозяйки.
– Он умер! – воскликнула она, побледнев.
Клара вскрикнула, а золотоискатели захохотали еще громче.
– Да, да, он умер, – иронически подтвердил Берли, – если только можно умереть, выпив полпинты виски... Только это количество могло образумить дурака.
Мисс Оинз склонилась над Джоном и увидела, что он и правда мертвецки пьян.
– Кто его напоил? – спросила она с негодованием. – Джон – честный слуга, он никогда добровольно не сделал бы этого, зная, как нам необходимы его услуги.
– Ну, эти скоты не умеют воздерживаться, когда им предоставляется возможность напиться, – возразил Берли небрежно.
– Но как же мы вернемся в Дарлинг? – спросила Клара.
– Вы останетесь с нами, хорошенькие сеньориты, – возразил Гуцман. – О, не беспокойтесь, мы умеем обходиться с дамами.
– И мисс Бриссо, – прибавил Фернанд, – особенно приятно будет наше общество, так как мы все старые знакомые ее отца.
Всеобщий хохот встретил эти слова, иронический смысл которых Клара не могла понять.
– Мсье Фернанд, – сказала она умоляющим тоном, – если вы, как я предполагаю, бывший приказчик в нашем магазине, то я прошу вашего покровительства. Мой отец очень много пережил несчастий за последнее время и, конечно, он вас не оскорбил. А если бы и так, то вы наверно не захотите мстить девушкам, которых случай отдал в вашу власть.
Эта наивная просьба не могла, конечно, растрогать бандитов, однако они не осмелились больше смеяться, и сам Фернанд обнаружил некоторое замешательство, как будто смутное воспоминание о чести и великодушии пробудилось в его сердце.
Но тем не менее он произнес насмешливым тоном:
– Вы просите моего покровительства, мисс Бриссо? Скорее мне надо обратиться к вашему покровительству... Сказать по правде, я, быть может, немного виноват перед своим бывшим хозяином, я когда видел его в последний раз, то оставил его в положении довольно неприятном...
– Подвешенным за шею среди горевшего магазина, в двух шагах от бочонка с порохом, – по-испански добавил Гуцман.
– И теперь, – продолжал Фернанд, – ваш отец сердится на нас. Он напустил на нас сыщиков, белых и черных, и сам отправился в погоню за нами с этим негодяем французом... Знайте же, милая мисс Бриссо, мои товарищи и я, мы рассчитываем на вас и вашу приятельницу и надеемся, что вы помирите нас с Бриссо, с Мартиньи и даже с судьей Денисоном, который командует преследователями и, как кажется, ни в чем вам не отказывает.
Услышав, что Денисон, Мартиньи и ее отец гнались по следам золотоискателей, Клара почувствовала облегчение. Проснувшаяся в ее сердце надежда возвратила ей мужество.
– Будьте же великодушны к нам, мсье Фернанд, – сказала она, – и какова бы ни была вина ваша и ваших друзей, мы постараемся выпросить вам прощение. Прикажите запрячь лошадь и отвезти нас к тому месту, где находятся теперь мой отец, мсье Денисон и другие особы, гнева которых вы опасаетесь. Я даю вам слово сделать все, что будет зависеть от меня, чтобы уговорить их прекратить преследование.
Но, говоря это, Клара видела в глазах собравшихся здесь людей только недоверие и насмешку.
– Малютка находчива, – сказал Гуцман, подмигнув, – и если бы мы не были так глупы, позволили себя одурачить... Черт побери, мне очень хочется наказать ее за ее лукавство, запечатлев два поцелуя на ее свеженьких щеках!
– А так как другая – ее сообщница, – прибавил Фернанд, смеясь, – то я беру на себя наказать ее точно так же.
И они собрались было привести в исполнение свои слова. Клара и Рэчел бросились в угол залы и загородились стулом.
– Подлецы! – закричала Клара. – Как вы смеете оскорблять беззащитных женщин!
– Неужели здесь нет ни одного англичанина, ни одного джентльмена, – добавила Рэчел, – чтобы защитить нас от дерзости этих иностранцев?
Как ни странно, призыв мисс Оинз был услышан. Правда, тут находились только два англичанина: Берли, дурное расположение которого к пленницам было известно, и толстяк с рыжими бакенбардами, с огромными кулаками, одетый в разорванное пальто и клетчатые панталоны с бахромой внизу. Услышав крик Рэчел, он вскочил и, загородив собой девушек, сказал:
– Провалиться мне сквозь землю, но я не позволю, чтобы оскорбляли англичанок! Каким бы негодяем я не сделался, а при мне не забудут уважения к молодым девушкам, подданным ее величества. Я убью всякого, кто сделает лишний шаг!
И он сжал кулаки, готовый драться.
– Томпсон прав, – поддержал его Берли. – Если наша безопасность принуждает нас удержать этих девушек, удержим их, но мы должны обращаться с ними достойно. Еще неизвестно, что случится, может быть, придется плохо тем из нас, кто перейдет некоторые границы.
Эта неожиданная стычка охладила мексиканцев, которые поспешили уверить, что хотели только пошутить. Когда Томпсон вернулся на свое место, Берли сказал:
– Эти ветреницы, как вы можете видеть, умирают от усталости, а, может быть, от голода и жажды. Нам нужно, чтобы они могли завтра ехать с нами, стало быть, мы должны о них позаботиться. Я предлагаю поместить их в другой комнате, где они поедят и отдохнут.
– Только смотрите, чтобы они не убежали! – предупредил Гуцман. – Надо очень остерегаться женских хитростей.
– Будем караулить... Ну, пойдемте же, – обратился Берли к девушкам. – Разве только, – добавил он, – вы согласитесь ужинать в нашем обществе.
Кларе и Рэчел ничего не оставалось, как последовать за пастухом. Взяв свечу, он вошел в смежную комнату и затворил за собой дверь.
Эта комната, занимаемая Уокером, тоже была обита циновками и меблирована чрезвычайно просто. В ней стояли несколько стульев, стол и кровать с широким пологом. Освещалась она двумя узкими окнами, а так как из-за частых отлучек хозяина ферма оставалась пуста, то окна запирались изнутри крепкими ставнями с замками. К этим-то замкам Берли и подбежал прежде всего, поставив свечу на стол, чтобы удостовериться, что ставни заперты, а потом сухо сказал Рэчел и Кларе:
– Вам здесь докучать не станут, если вы не вздумаете убежать или сыграть с нами какую-нибудь другую шутку. В таком случае я не ручаюсь ни за что. Успокойтесь же, а я сейчас принесу вам чего-нибудь поесть.
