Леонид Влодавец - Рыцарь Шато д’Ор
— Слушай, — спросил Франческо, — ты тот берег видишь?
— А ты?
— Ничего не вижу, если честно.
— Я вижу то же, что и ты… — усмехнулся Андреас. — А речка-то с водоворотами!..
— Еще затянет!.. — фыркая почти так же громко, как меринок, за повод которого он держался, сказал Франческо. — Там, говорят, водяной живет и русалки ему бороду наматывают. Мотают, мотают, а борода-то водяная, вот вода и крутится.
— Ужас, как я этих водяных боюсь и русалок! — сознался Андреас. — Они, говорят, все, что хочешь, могут сделать, только не всегда… Мне тут давеча рассказывали, будто один мужик купался в речке и увидел распрекрасную красавицу с золотыми волосами. Вся голая, конечно, сам понимаешь. А она рассердилась, да как заорет: «Не смотри на меня!» А он смотрит и говорит: «Уж больно ты баба красивая!» А баба эта была русалка, она ему и говорит: «Хочешь быть таким же, как я?» Мужик подумал, что все без подвоха и его красавцем сделают. А русалка эта водой на него плеснула и говорит: «Чтоб тебе бабой на берег вылезти!» Выплыл мужик, смотрит, а у него груди выросли, ну а между ног — сам понимаешь — все исчезло.
— Брехня это, — сказал Франческо, — не бывает так.
— А что, может, и бывает? — не согласился Андреас.
— Может, и бывает, да нам-то что из этого… Тут вон монахи стреляют, а он сказки рассказывает…
— Стрел-то уж и не слышно, — заметил Андреас. — Нас далеко вниз по течению снесло… А все-таки такое бывает.
— Да, конечно!.. — усмехнулся Франческо, заплывая с другой стороны коня, чтобы сменить загребную руку. — Вот я сейчас на тебя водой плесну, да скажу: «Чтоб тебе бабой на берег вылезти!» Что ты, сразу в бабу превратишься?
— Нет, лучше не превращаться! — опасливо сказал Андреас. — Мне мужиком быть больше нравится. Только все-таки верю я в такое… Надо проверить это, чтоб уж потом не бояться…
— Да что проверять-то! — хмыкнул Франческо. — Да если ты в бабу превратишься — я на тебе женюсь! Ха-ха… Но ежели не превратишься — бью пять горячих по заднице плеткой! Идет?
— Идет! — согласился Андреас. — Только жениться — это дело долгое, а вот пять горячих я тебе тоже отвесить не против.
— Ну ты и дурень! — удивился Франческо. — Неужели и впрямь думаешь, что получится? Если даже и умеют это русалки, так на то они и русалки… Вылезешь на берег, сразу задницу подставляй, чтоб не спорил другой раз…
— Может, и впрямь не надо, — сказал Андреас. — А то тебе-то что: пять плеток получишь, и оставайся мужиком, а я на всю жизнь бабой стану…
— Да ты просто боишься пять горячих получить, — ехидно заметил Франческо. — Но раз уж поспорил, надо до конца держаться. Очень мне тебя за бахвальство проучить хочется.
— Да я уж сейчас и сам рад получить, только бы мужиком остаться.
— Не боись, останешься! — Франческо зачерпнул в горсть воды и плеснул ее в лицо спутника, смутно белеющее в темноте. Затем громко крикнул: — Чтоб тебе бабой из воды вылезти!
— А-а-а! — завизжал Андреас не своим голосом.
— Ты чего? — изумился Франческо.
— Не знаю чего… — отдуваясь, ответил Андреас. — Что-то со мной случилось!
— Брось болтать! — отмахнулся Франческо. — Не забудь про плетку.
— Нет, что ты, — ухмыльнулся Андреас, — теперь уж точно не забуду!.. Смотри-ка, берег!
— Точно! Кони по дну идут… Доплыли!!!
— Верно, доплыли, — отозвался Андреас. — Только ты-то доплыл, а я-то… доплыла!
— Опять споришь? — нахмурился Франческо. — Поворачивайся задом!
— Ты сперва спереди пощупай! — сказал Андреас. — Вон чего наделал!..
— А ты где? — спросил Франческо. — Чего за лошадь спрятался?
— Как чего? Я же теперь девка, понял? — всхлипнул Андреас.
Франческо, поеживаясь от ночного холода, обошел коня и подошел к товарищу, закрывающему одной рукой грудь, а другой — низ живота.
— Ну, убери руки-то, — проворчал Франческо. — Не может такого быть, ни за что не поверю…
— Тогда гляди, — сказал Андреас, открывая грудь.
Франческо осторожно прикоснулся к небольшим аккуратным выпуклостям, словно светившимся в темноте, затем — к темным соскам. Это была, несомненно, девичья, хотя и не очень развитая грудь, мокрая и холодная от долгого пребывания в воде.
— И тут тоже? — упавшим голосом проговорил Франческо, указывая на темные волосы на лобке девушки — Андреаса; а тот вместо ответа схватил приятеля за запястье и быстро прижал его ладонь к этому темному пятну.
— Вот э..это д…да!.. — стуча зубами то ли от холода, то ли от страха, пролепетал Франческо.
— И одежда вся промокла! — сказала девушка — Андреас. — Надо костер развести…
— Черт меня надоумил с тобой спорить! — в сердцах сплюнул Франческо.
— Ладно! — сказала Андреас. — Об этом потом, а сейчас сушиться надо. Простыть ведь можем! Не гляди на меня так! Это только тело у меня бабье, а в душе я мужиком остался!
— Точно! — спохватился Франческо. — Я-то ведь знаю, что ты — мужик, что же мне на тебя пялиться? Верно, Андреас?
— Верно, но пять плеток получишь, понял?
— Да хоть десяток! Тут чудо такое… а мы плетками считаться будем?!
Оруженосцы набрали большую кучу плавника и хвороста из близлежащей рощи. Нашлось и кресало, а также сухой трут, и вскоре на берегу запылал костер. Промокшую при переправе одежду развесили на кольях вокруг костра; затем соорудили шалаш из веток, которые нарубила Андреас саблей Франческо.
— Гляди-ка, — восхищался Франческо, — а удар-то остался!
— Ага, — кивнула Андреас и потянулась к плетке. — Ложись-ка, любезный! Уговор есть уговор!
— Ох! — закряхтел Франческо. — Ну и вредный же ты! — Он улегся на живот и усмехнулся: — Никогда меня девка не порола… Ты уж не бей по рубцам, а то еще после мессира со вчерашнего дня не зажило.
— Ладно, — сказала Андреас и пять раз крепко вытянула Франческо плеткой.
— Как же тебя звать-то теперь? — поглаживая побитое место, спросил Франческо. — Неудобно как-то…
— Неудобно, неудобно… — проворчала Андреас. — Ну, зови Андреа, вроде есть такое имя… Превратил меня в девку, вот беда-то… А уж как звать — ерунда. Вот прикажет мессир Альберт в баню идти, спину ему тереть, как я пойду?
— Объясним ему… — пробормотал Франческо. — А то как же… Тут другое дело… Баба-то ты теперь настоящая, а я на все это так просто смотреть не могу, понял… то есть поняла? Вон видишь, только поглядел на тебя — а уж хочется…
— Верно, — с волнением в голосе отозвалась Андреа, разглядывая демонстрируемый ей предмет. — Это что же, если я замуж выйду, так меня такой штуковиной… Да еще родить потом надо? Глаза б мои на тебя не смотрели…
