Рассел Уитфилд - Гладиатрикс
Сорину приветствовали так же горячо. Эта амазонка, победительница во многих схватках пользовалась шумной поддержкой поклонников.
В общем, шествие по городу оказалось весьма утомительным, зато оно укрепило дух спартанки. Обожание такого количества народа пьянило не хуже хмельного вина, до такой степени, что Лисандра почти и думать забыла о своем столкновении с Нестасеном. Накажут ее плетьми, ну и что? Дальше жить надо!
Парад завершился на большой арене, где, согласно очень древнему обычаю, для участников завтрашних игр было выставлено обильное угощение. Перед неизбежным сражением бойцы могли вкусить земных радостей, некоторые из них — в последний раз. Лисандра усмотрела некую иронию в том, что пир был устроен на том самом песке, которому назавтра предстояло впитать кровь многих участников сегодняшнего застолья.
Эсхил, устроитель игр, не поскупился на траты, и угощение оказалось без преувеличения роскошным. Столы стояли правильными рядами, едва ли не поскрипывая под тяжестью еды и вина. На них красовались фрукты и сладости, многие из которых Лисандра не смогла бы даже назвать, в воздухе витал дурманящий аромат жареного мяса. Виднелись многочисленные бочки вина и других пьянящих напитков, и бойцы в первую очередь подходили именно туда.
Лисандра с удивлением обнаружила, что эдитор расщедрился даже на то, чтобы пригласить музыкантов. Между столами расхаживали девушки, наигрывавшие на флейтах. Они весьма редко попадали одна другой в лад, но эта нестройная игра даже некоторым образом гармонировала с разгульной пирушкой. Еще устроители немало позаботились о безопасности. Каждой гладиаторской школе было отведено четко обозначенное место — во избежание ссор и драк, которые слишком пылкие или перепившие бойцы могли затеять накануне выступления.
Они были разделены таким вот образом, но видели друг дружку. Женщины могли наблюдать за мужчинами-гладиаторами, чему немало порадовалась Пенелопа.
Эллинки нашли свободный стол и, как у них теперь повелось, уселись все вместе.
— Нет, я вам точно говорю!.. — жуя куриную ножку, с энтузиазмом вещала Пенелопа. — У меня недавно пришли месячные. Сегодня вечером я точно что-нибудь предприму, чтоб мне сдохнуть! И позабавлюсь, и последствий точно не будет…
— И сдохнешь, — добавила Даная. — Знаешь же, что это запрещено!
Афинянка наморщила носик и взялась за фаршированную соню-сплюшку. Италийские девушки успели рассказать эллинкам, что это любимое лакомство римлян.
— А мне плевать, — передернула плечами Пенелопа. — Вам, может, и хватает потереться да полизаться между собой, но мне этого мало! Вы можете месяцами питаться сухариками, мне же подавай настоящего мяса! Да со всеми приправами!
Эти слова заставили женщин дружно расхохотаться. Даже Лисандра чуть улыбнулась.
— Еще вина? — Фиба взялась за большой стеклянный сосуд.
Ладонь Лисандры вылетела вперед и больно хлестнула ее по рукам. Фиба рассерженно вспыхнула.
— Не глупи! — предостерегла спартанка.
Коринфянка в ответ указала ей на Эйрианвен и ее подруг. Они наслаждались мерзостным пивом, которое так нравилось дикарям.
— Они вон пьют, — сказала Фиба. — Значит, можно и нам!
— Это варвары! — отрезала Лисандра надменно. — А мы эллинки! Мы пьем вино понемногу и разбавляем его водой, а уж сегодня — в особенности! Мне совсем не хочется, чтобы завтра у вас в кишках оказались чьи-то мечи лишь потому, что вы отяжелели от выпитого сегодня!
Эти речи ей самой показались чуточку лицемерными. Бывшую жрицу некогда унесли без чувств после пирушки, устроенной в луде. Впрочем, никто не стал ей об этом напоминать.
Под конец застолья Лисандра извинилась перед товарками, встала и отправилась к столу, где сидела Эйрианвен. Она кивнула Сорине и села, сопровождаемая холодным взглядом дакийки.
Глаза Эйрианвен успели немного помутнеть от неумеренного употребления варварского пойла.
— Лиса-а-андра, — заулыбалась прекрасная силурийка. — Как я рада тебя видеть!
Она крепко обняла спартанку, отчего та порядком-таки напряглась. Девушка не привыкла к открытым проявлениям приязни, а уж это варварское обыкновение по поводу и без повода прикасаться друг к дружке могло кого угодно вывести из равновесия.
— Я пришла пожелать удачи, — сказала Лисандра и обвела глазами стол. — Вам всем.
Сорина отняла от губ чашу и ответила:
— Мы в этом не нуждаемся. Мы не новички вроде тебя и твоих подружек.
Ну что взять с варварки?.. Лисандра подумала, что Сорине нельзя было вменять в вину ее грубость. Она по-другому просто не умела.
— Спасибо, — подала голос иллирийская димахайра по имени Тевта и приветственно подняла пенистый кубок.
— Вы все пьете… — Лисандра лишь констатировала очевидное.
— Ну да! Хочешь пивка? — Эйрианвен даже причмокнула от удовольствия. — Египетское! Самое вкусное!
— Нет, благодарю. Неразумно напиваться в стельку перед сражением.
— Ха! — восхитилась Сорина. — Что за советы от ветерана, участвовавшего в одном-единственном сражении, притом образца трезвости! Извини, что не падаю на колени перед величием твоего опыта.
— Какую обиду я причинила тебе, амазонка? — осторожно поинтересовалась Лисандра.
Ей совсем не хотелось, чтобы между нею и Сориной вспыхнула еще одна свара.
— Ты, девочка, не того полета пташка, чтобы я на тебя обижалась, — хмыкнула в ответ Сорина. — Посмотри на себя и на этих твоих подружек. — Она небрежно ткнула в ту сторону, где сидели эллинки. — Вы всего лишь скот, предназначенный на убой. Новички выживают редко. В тебе, например, я не вижу того, что для этого требуется.
— Ты напилась, — резким голосом сказала Лисандра. — Но тебе не следовало бы меня оскорблять.
— Конечно, я напилась, — ответила Сорина. — Пить перед битвой — значит воздавать честь богам, в которых веришь. Если ты была жрицей, то должна это знать.
— Мы не воздаем честь Афине, валяясь в пьяном оцепенении. Глупо выходить на бой, когда с похмелья трещит голова.
— Ты же доверяешься своей богине, ведь так? — Сорина поставила чашку на стол, разделявший их.
— Конечно, — сказала Лисандра.
— В таком случае нет большой разницы, умрешь ты пьяной, трезвой или вовсе похмельной. Получается, что для жрицы ты весьма маловерна.
Лисандра встала и выпрямилась.
— Я пришла пожелать вам удачи. Но я не желаю быть девочкой, которую бьет старая кляча, погрязшая в выпивке и рассуждениях о былой славе!
Она повернулась и ушла, не дожидаясь, пока Сорина изобретет достойный ответ. Спартанка набрала полную грудь воздуха и с усилием выдохнула, изгоняя из своего тела дурные токи гнева. У нее неожиданно заболела голова, она решила уйти с пиршества и лечь спать.
