Бернард Корнуэлл - Враг Шарпа
– Туда! Живей! Живей!
Фузилеров вел сержант, раненых волокли, невзирая на крики боли. Шарп ухватил Харпера за локоть и развернул: теперь они вдвоем прикрывали отход, пока фузилеры протискивались в чудовищно маленькую дверь. Он отмахнулся палашом, отбив мушкет с примкнутым байонетом, отступил, сделал выпад, радостно закричал, видя, что очередной ублюдок отправился в ад, и услышал с противоположной стороны двора ответный крик:
– Взять их!
Это был голос Хэйсксвилла. Мушкетные пули плющились об камни башни, звенели на мостовой, и Шарп начал отступать. Слава Богу, замковый двор затянуло дымом, в котором так легко затеряться, – но из него уже показалась наступающая шеренга: рты разинуты, зубы оскалены, байонеты наготове. Харпер упал на колено и поднял свое огромное ружье:
– Отходите, сэр! Идите внутрь!
Отдача семиствольного ружья почти внесла Харпера в дверь. Центр атакующих смело выстрелом, по замку пошло гулять эхо. Шарп схватил Харпера за воротник и втянул в узкий проем. Тот вывернулся и помотал головой:
– Боже, храни Ирландию!
– По лестнице, сэр! – махнул рукой сержант-фузилер.
– Сперва дверь!
Харпер захлопнул ее. Дерево прогнило и потрескалось, гвозди повыпадали из толстых досок. Зато нашелся засов. Шарп бросил его в петли и отскочил: мушкетная пуля расщепила дерево возле его правого запястья.
У подножия лестницы нерешительно переминался фузилер:
– Эти сволочи засели наверху, сэр.
Шарп высказал ему все, что думал о защитниках башни, и двинулся вверх с палашом наголо. Поднимаясь по узким ступеням, он понял, что строители этого старого замка знали свое дело: винтовая лестница вилась по часовой стрелке. Шарп, как и большинство людей, держал клинок в правой руке, замах которой был затруднен центральным опорным столбом, удерживавшим ступени. Обороняющиеся же, отступая, могли пользоваться своей правой рукой куда свободнее.
Пока никто не пытался прервать подъем Шарпа. Он двигался медленно, осторожно, опасаясь каждого шага. Снизу доносились глухие удары прикладами в дверь: долго она не продержится. Вдруг раздался ужасный крик одного из раненых, чья сломанная берцовая кость, пробив плоть, торчала наружу, и Шарп понял, что его уже тоже тащат по лестнице. Бедняга, угораздило же – и в самое Рождество! Эта мысль придала ему столько ярости, что он, отбросив осторожность, с криком взбежал по ступеням и ворвался в просторный зал, где кучка перепуганных людей ожидала того, что придет к ним. Они не знали, будет это друг или враг, и настолько оцепенели, что палаш успел забрать жизнь одного, а двух других обратить в бегство, к открытой двери, выходящей на северную стену. Шарп захлопнул за ними дверь, задвинул засов и огляделся.
Большое прямоугольное помещение освещали две бойницы, выходившие на долину. Посреди зала располагались два больших ворота, давно сломанные и полусгнившие. Ржавый шкив на потолке отмечал место, где крепилась замковая решетка, опускавшаяся и поднимавшаяся именно отсюда. От двери вверх вела еще одна винтовая лестница – должно быть, это путь на площадку башни, откуда люди Пот-о-Фе вели огонь во время атаки.
Харпер начал перезаряжать семиствольное ружье – дело не быстрое. Фузилеры затаскивали раненых. Шарп ухватил сержанта за перевязь:
– Двоих к каждой двери, с заряженными мушкетами! – он осмотрел вороты: огромные барабаны были на месте, но подгнили, с них свисали пыльные космы. – Попробуйте заблокировать ими лестницы.
Снизу эхом раскатился выстрел, потом еще один, затрещало дерево: дверь рухнула. Шарп усмехнулся:
– Не волнуйтесь, сюда они без разведки не сунутся.
Двое фузилеров попытались сдвинуть с места ближайший ворот, полетели щепки – но и только. Харпер вручил одному из них свое ружье и пригоршню пистолетных патронов:
– Заряди-ка, сынок, это не сложнее мушкета. А теперь отойди в сторонку.
Он обхватил здоровенный деревянный барабан своими мощными ручищами, примерился, проверил, не сдвинулись ли скобы, крепившие ось ворота к массивной деревянной балке. Потом руки и ноги его напряглись, лицо перекосилось от усилий – но ворот так и не сдвинулся с места. Один из часовых у двери взвел курок мушкета и выстрелил вниз по лестнице. Донесся крик; это их слегка задержит.
Харпер снова обнял барабан, выругался и начал ритмично дергать старые скобы. Его мускулы напрягались, сухожилия превратились в подобие тросов, когда-то перекинутых через шкив и уходивших в щели в полу, а он все тянул и тянул. Шарп увидел, как гнется ржавое железо, потом услышал треск сухого дерева, и ноги Харпера выпрямились: барабан, сбрасывая пыль веков, пусть с трудом, но оторвался от пола. Ноша в руках ирландца напоминала бочонок пива; он нес ее не грациознее танцующего медведя, рыча и требуя убраться с дороги. Часовые разбежались, и Харпер спустил ворот по лестнице. Тот покатился вниз, треща и прыгая по ступеням, пока не застрял на повороте. Сержант отряхнул руки и ухмыльнулся:
– Вот вам подарочек от ирландца. Придется сжечь эту штуковину, чтобы пролезть сюда, – он забрал у фузилера свое ружье, закончил заряжать его и посмотрел на Шарпа: – Как насчет следующего этажа, сэр?
– Я тебе когда-нибудь говорил, что ты можешь весьма полезным?
– Передайте это моей мамаше, сэр. Она вечно хотела меня выгнать на улицу, таким я был маленьким, – один из фузилеров истерически расхохотался. Чистый и целый мундир: явный новобранец. Его пост был у двери, выходящей на северную стену, которую никто не охранял: атаковать оттуда не имело смысла. Харпер улыбнулся ему: – Не волнуйся, парень, они гораздо больше боятся тебя, чем ты их.
Шарп подошел к двери, ведущей наверх, и осторожно заглянул за нее: обычная пустая лестница. Снизу раздались проклятья, заскрипел по дереву байонет, но с той стороны Шарп атаки не боялся – его пугала именно эта лестница. Люди наверху должны знать, что под ними находится враг. Пусть сидят, решил было он, но тут же понял, что оборонять башню оттуда будет куда легче, чем из этой комнаты.
– Я пойду первым.
– При всем уважении, сэр, с ружьем-то поухватистее выйдет, – вскинул семистволку Харпер. Но Шарп, несмотря на справедливость этого утверждения, не мог позволить никому другому возглавить атаку.
– Ты пойдешь следом за мной.
Лестница, как и первая, неудобно завивалась вправо. Шарп постарался отбросить несвоевременные мысли о военачальниках прошлого, посылавших первыми по таким ступеням мечников-левшей. Он боялся. Каждый шаг, открывавший лишь новый кусок темной стены, добавлял страху. Один-единственный человек с одним-единственным мушкетом без труда сможет убить его. Шарп остановился, мечтая снять сапоги, чтобы не так стучать каблуками.
