Евгений Шалашов - Парламент Её Величества
Ночью в двери спальни гулко забухали удары – не то кулаков, не то сапог – и кто-то истошным голосом проорал:
– Беда, государыня! Гвардейцы восстали, сюда идут!
Бобылев, сорвавшись с постели, ухватил шпагу и рыкнул на поднимавшуюся с перины Анну:
– Тут сиди, неча высовываться!
Но царица, насмешливо посмотрев на любовника, неторопливо встала и, надевая халат, сказала:
– Ты, господин капитан, хоть бы штаны одел. Чай, лейб-гвардеец, а не мужик пьяный! – Отстранив чертыхающегося Андрея, императрица прошла к двери, отворила ее и спокойно спросила: – Ну, кто там такой шумный?
В проеме стоял дежурный камер-юнкер Одадуров. Трясущимися губами проблеял:
– Государыня, не извольте гневаться. Гонец к тебе. Вот, – отодвинулся Одадуров в сторону, уступая место юному солдатику в форме Семеновского полка.
– Ваше Величество! – бухнулся на колени семеновец. – Семеновский полк бучу поднял, дядюшку твоего, Василия Федорыча, на штыки поднял, сюда идут.
– Вона как! – схватилась Анна за сердце, но тут же отошла. – Много идет-то?
– Так, почитай, весь полк. Ну, окромя тех, кто супротив государыни пойти не захотел.
– Сам-то кто будешь? – поинтересовалась царица.
– Рядовой лейб-гвардии Семеновского полка Исаков, дворянский сын! – бодро доложил юнец.
– Ну, спасибо тебе за службу, дворянский сын, – поблагодарила Анна. – Милостями своими не забуду. Ну, ступай пока.
– Подожди-ка, государыня, – остановил Исакова капитан, успевший одеться. – У нас сейчас каждая шпага на счету, пусть остается.
– Так у меня шпаги-то нету, не положена она мне, – растерялся семеновец. – И тесак с ружьем в казарме оставил. Я же, – принялся объяснять дворянский сын, – как буча поднялась, к Василию Федоровичу побежал, думал, придет да всех успокоит. А он велел сюда скакать.
– Тогда откуда знаешь, что дядюшку мово на штыки подняли? – нахмурилась царица.
– Так пока я лошадь искал, то да се, – пожал плечами солдат. – Тело-то господина подполковника над головами взметнули, а я рядом скакал. Стрельнули мне пару раз вослед, да не достали.
– Молодец, – похвалил Андрей солдата. Положив тому руку на плечо, начал подталкивать к выходу, но был остановлен царицей.
– Кто бучу-то поднял? – спросила Анна. – Не шеф ли полковой?[38]
– Фельдмаршала не было. Были… – призадумался солдат. – Лизавета Петровна, цесаревна, точно, а с нею двое. Один – старый совсем, на канцлера нашего похож, но точно не знаю. Второй – помоложе, в мундире генеральском, длинный, как верста коломенская и пьяный сильно.
– Не иначе, граф Головкин с зятем своим, Ягужинским, – покачала головой царица. – А я-то дура, Ягужинского велела из-под ареста выпустить да хотела ему должность побольше сыскать. А они, ишь ты, Лизку в царицы решили поставить. И чего это Гаврила Иваныч на старости лет дурить начал?
– Ладно, государыня, с Лизками да прочими после разбираться будем. Пошел я оборону готовить. Одадуров, кто у нас нынче на карауле?
– Не могу знать! – вытянул руки по швам камер-юнкер.
– Вот болван, – выругался капитан, кусая ус.
– Дык… – начал что-то мявкать камер, но капитан остановил его жестом:
– Ладно, потом.
И сам хорош. Мог бы и сам проверить – кто нынче службу несет. Хотя чего там проверять? Снаружи преображенцы, а изнутри – спешенная кавалергардия. Ежели все по расписанию, то тех и других по плутонгу, в общей сложности – полурота. М-да, негусто. Ну да ладно.
– Что делать будете, господин капитан? – полюбопытствовала царица. Вроде бы страха в голосе нет.
– Думаю, государыня, – поклонился Бобылев, – как старший по воинскому чину – после тебя, матушка-царица, – поправился он, – возьму командование на себя. И, – умоляюще посмотрел он на Анну, – прошу тебя, Ваше Величество, мне не перечить.
– Ну как скажешь, – пожала плечами царица.
– Тогда быстренько одевайся, да будем отсюда уходить. Давай, давай, матушка, побыстрее, – похлопал он царицу по спине, превозмогая желание дать ей хорошего тычка для скорости. – Где девки-то все? Мать их, в душу за ногу, когда не надо, под ногами крутятся, а как нужны, не доискаться! А, вот они, – увидев растерянных фрейлин (или горничных?), капитан рявкнул: – Ну-ко, дуры, государыню одевайте!
Повернувшись к камер-юнкеру, приказал:
– Одадуров, бегом к караульным. Пущай все посты бросают и сюда бегут. Скажи, матушку-государыню спасть надо! Так, – призадумался капитан, посмотрев на Исакова – чем бы озадачить парня? Но нашелся: – Ты, сын дворянский, ружья охотничьи хватай, что в горнице на стенах висят, да мигом ко мне. Вон туда дуй, в те двери, – указал капитан нужное направление и слегка подтолкнул парня, задавая ускорение. (Царицу-то постеснялся пихать, а вот на юнце отыгрался.)
Срочные сборы, особливо если от них зависит что-то важное, всегда проходят бестолково и суетливо. Горничные девки впопыхах собирали государыню, теряя то плащ, то шляпу, а Анна Иоанновна ругалась и требовала, чтобы принесли младенчика, спавшего где-то в другой горнице. Шум, гам и неразбериха! Казалось, не царский терем, а скворечник, из которого хозяева по весне выгоняют воробьев. Ежели по уму, то можно было не сильно спешить – от Москвы до Измайловского семеновцы будут идти часа два, а то и все три, но Бобылев понимал, что ежели бабы с девками начнут собираться – это надолго.
Но Анну таки собрали, а Исаков появился, груженный оружием.
– Господин капитан, больше ухватить не сумел, – пропыхтел юнец.
Государыня, посмотрев на солдата, тащившего три ружья – а каждое не меньше полпуда весом, – крикнула девкам:
– А ну-кась, каждая по ружью взяла! Да порох с пулями не забудьте – в ларце лежит! Ларец, весь ларец тащите, дуры!
(Став государыней, Анна Иоанновна смогла-таки потешить свою слабость – собрала не меньше десятка отличных ружей – аглицких, немецких, французских. Правда, пострелять из них еще не успела!)
Выхватив у солдата одно ружье, царица легко подкинула его в руках, цепким взглядом осмотрела замок и укоризненно хмыкнула:
– Было б заряжено, заботы бы меньше было!
Бобылев только развел руками. Что уж теперь говорить? А ведь именно он и убедил государыню, что не след держать в доме заряженное оружие.
– На место придем, там все и зарядим, – примирительно сказал капитан, оглядывая народ – лакеев и горничных, фрейлин и камердинеров. Вроде ружья и порох притащен, младенчик Карлуша на руках у кормилицы. Скомандовал: – Ну, войско мое женское – вперед и вниз! Государыня, – обернулся он к Анне, – ты за моей спиной держись.
