Александр Степанов - Порт-Артур. Том 1
Жмурин уже не решался давать какие-либо указания.
– Пожалуй, они сегодня закончат расклепку, – проговорил Гобято. – Откуда у них прыть такая взялась?
Братовский улыбнулся.
– Знаем, зачем и что делаем, ваше высокоблагородие, вот и работа интереснее. Вчера их благородие нам рассказали и объяснили, что к чему.
– Сегодня суббота, зашабашим в два часа дня. Поспеете работу кончить? – спросил Гобято.
– К обеду кончим, а после обеда перенесем станины в кузнечную, там и приладим к ним дополнительные листы, – ответил Братовский.
– Спасибо, братцы, за усердную службу, – поблагодарил Гобято. – В воскресенье все получите увольнительные в город.
– Мы, ваше высокоблагородие, хотели и завтра поработать, чтобы скорее закончить дело.
– Не возражаю, после дам вам по два отпускных дня, – пообещал капитан. – Эту работу необходимо окончить возможно скорее.
– Вы, оказывается, говорить с солдатами мастер. Этим талантом у нас, к сожалению, мало кто обладает: больше зуботычинами действуют, – сказал Звонареву Гобято, когда они отошли от солдат.
– Школа Борейко. В этом же секрет и его успехов в стрельбе: сумел заинтересовать солдат.
В канцелярии их поджидал начальник крепостной жандармской команды, ротмистр князь Микеладзе.
– Чем могу служить? – сухо спросил его Гобято.
– Разговорчик к вам есть один, секретного порядка, многоуважаемый Николай Андреевич, – залебезил жандарм.
Гобято выслал писарей из комнаты. Микеладзе многозначительно посмотрел на Звонарева.
– Это мой помощник и заместитель, можете его не стесняться, – пояснил Гобято.
– Господин Звонарев, если не ошибаюсь, человек новый, только что в Артур приехал, не в курсе наших дел, да и человек он, простите, штатский, случайный на военной службе, так что, признаюсь, его присутствие меня слегка смущает.
– Откуда вы все это о нем знаете? – удивился Гобято.
– Какой бы я был жандарм, если бы не знал каждого нового офицера в Артуре. Мы, жандармы, должны знать все – кто чем дышит, что думает.
– Я могу уйти, – вмешался Звонарев.
– Очень прошу вас остаться. Князь, я надеюсь, не будет больше возражать.
Ротмистр поморщился, но протестовать не стал.
– У вас в мастерских появилось несколько новых солдат, среди них есть и нежелательный элемент. Например, Иосиф Братовский: он состоял членом нелегальной организации в Варшаве, на механическом заводе Лильпопа. Только за отсутствием прямых улик избег суда. По настоянию варшавского губернского жандармского управления его направили в Артур. Немедленно по прибытии он был взят моим агентом под наблюдение. Хотя пока за ним ничего еще не замечено, но следить за ним надо внимательно.
– У меня нет никаких опорочивающих Братовского данных, работает он прекрасно, поведения примерного…
– По вечерам, извините, в нужнике долго с солдатами засиживается и разговоры разные ведет: кто, да откуда, да где работал; почву, очевидно, нащупывает.
– У страха глаза велики, князь. Вы всегда из мухи слона делаете. Чихнет солдат, а вы уж готовы в этом видеть потрясение основ, – иронизировал Гобято.
– От копеечной свечки, говорят, Москва сгорела.
– Вы бы лучше вашу энергию обратили на борьбу со шпионажем. Помимо японцев, одетых под китайцев, в городе имеются шпионы и других национальностей, прежде всего англо-американцы. Вот где главное наше зло. Под вывеской торговли они самым беззастенчивым образом собирают важные в военном отношении сведения, – с негодованием проговорил Гобято.
– Английские и американские подданные все высланы за пределы Квантунской области.
– Сам не далее как вчера видел на улице Томлинсона и Смита. Они процветают не хуже прежнего, – спорил капитан.
– Они приняли другое подданство и стали недосягаемыми для нас. Что касается китайцев, то… это нелегкая, сознаюсь откровенно, задача. Русских агентов к ним не пустишь, не верят они им, а среди китайцев мы, к сожалению, еще не создали прочной агентуры. Среди русских куда легче. Вот, например, господин Звонарев вчера был замечен в обществе весьма нежелательных в Артуре особ: заведующей Пушкинской школой и ее учительниц. Они там, под видом вечерней школы, чуть ли не курсы агитаторов устроили.
– Какое вам, господин ротмистр, дело – где и с кем я бываю? – возмутился Звонарев.
– Нам, жандармам, до всего есть дело. С какой вы девочкой спите, и то мы должны знать. Вот вы раз или два были в компании у мадемуазель Ривы, мы и это знаем. Должен сказать, что вполне одобряем ваш вкус, – весьма интересная жидовочка и ни к какой политике не причастна.
Звонарева все больше возмущал наглый и самоуверенный тон жандарма.
– Вам, должно быть, известно, что вчера я не один был с заведующей школой…
– Как же, с вами был поручик Енджеевский, тоже чуть ли не социалист. Вас нельзя поздравить с таким знакомством.
– Позвольте мне знать самому, с кем и какое вести знакомство. В ваших указаниях по этому поводу я не нуждаюсь, – резко оборвал Звонарев.
– Мы, жандармы, народ не обидчивый, а теперь имею честь кланяться. Надеюсь, до скорого и приятного свидания. – Жандарм, пожав им руки, вышел.
– Удивительно неприятная публика эти жандармы. Во все свой нос суют, – возмущался Гобято.
– После жандармского рукопожатия хочется сейчас же вымыть руки, – согласился Звонарев.
На следующий день утром в воскресенье Гобято принесли записку от Эссена с приглашением прибыть на» Новик «, который готовился идти в море. Гобято и Звонарев поспешно оделись и отправились за посланцемматросом.
» Новик» уже начал двигаться, когда шлюпка с артиллеристами подошла к нему. У трапа их встретил вахтенный офицер и проводил на мостик к Эссену.
Приветливо поздоровавшись, Эссен сообщил, что «Новик» во главе четырех миноносцев направляется на поиски японских торговых кораблей. Затем он познакомил их со своими офицерами.
По выходе в море крейсер развил двадцатиузловую скорость и лег на курс зюйд-вест, направляясь к южной оконечности Ляодунского полуострова – Ляотешаню.
Звонарев, впервые попавший на военный корабль, с интересом наблюдал неторопливую и спорую работу матросов. Сперва он даже не нашел своего Электрического Утеса-до того он сливался с фоном сзади лежащих гор, и только дальномерная будка, светлым пятном выступавшая на серых скалах, выдавала место расположения батареи.
«Надо будет ее убрать в бруствер, чтобы не было заметно», – решил Звонарев, рассматривая батарею.
Расположенная на самой вершине Золотой горы, батарея одиннадцатидюймовых мортир четко проектировалась на фоне неба. Прапорщик теперь понял, почему японцы так часто обстреливают именно эту батарею.
