Пять баксов для доктора Брауна - Маллоу М. Р.

– И обезьяну можно научить на барабане играть, – высказался старший помощник.

И все повторилось сначала.

Теперь Д.Э. всеми правдами, полуправдами и совсем неправдами старался исчезнуть подальше от глаз Хэненна, а если не получалось, изображал такое старание и такую занятость, что тот даже немножко раздумывал, прежде, чем опять загнать его на мачту.

– Я еще даже на стеньге ни разу не был, – небрежно сообщил Джейк. – И, надеюсь, не буду. И нижней мачты хватает.

– Где, – почесал кудрявый затылок Дюк, – ты не был?

Джейк повернулся к гроту.

– Первый марс видишь?

Дюк задрал голову.

– Ага, – сказал он. – Вижу. Высоко, черт.

Компаньон усмехнулся.

– Только и думаешь, как бы штаны сухими остались. А теперь, сэр, представьте, что вам надо с этого марса слезть. До веревки попробуй дотянись, мачта качается, так и ждешь, что рухнет вместе с тобой.

М.Р. Маллоу потрогал шишку на затылке.

– Ну не знаю, я бы лучше на ванты, – признался он. – Наверху, по крайней мере, некому кулаками махать. А то мне начинает казаться, что в мои обязанности входит подставлять свою шею каждому, кто проходит мимо и кто не в настроении. Или, наоборот, в настроении.

Каютный вытер нос рукавом. Д.Э. не выдержал, фыркнул.

– Кому смешно, – обиделся Дюк. – А кому больно. Но, собственно говоря, не в этом дело. Вот интересно, мистер Жюль Верн видал когда-нибудь такую штуку, как разделанный кит?

– Не знаю, что видал и чего не видал мистер Жюль Верн, – отозвался Д.Э., – а только мистер Саммерс уже насмотрелся, спасибо. Но, собственно говоря, и это не все.

– Да и этого совершенно достаточно, – буркнул М.Р. – А что еще?

Джейк медленно выдохнул.

– Ненавижу, – глухо сказал он. – Ненавижу, когда мной командуют.

– Ой-ой, – протянул Дюк, – какие мы горячие.

Д.Э. закусил губу.

– Придет время, – мрачно сказал он, – и мы будем сами себе хозяева. Чтобы над нами только небо!

М.Р. вздохнул.

– Вот в этом я нисколько не сомневаюсь, – он поскреб кудри. – Только, сэр, боюсь, и тогда между нами и небом будет футов шесть земли. Да еще соседи впридачу.

Д.Э. дернул кадыком.

– Так будет, – проговорил он глухо. – Вот увидишь, будет!

– Будет-будет, – заверил его М.Р. и пихнул компаньона в плечо. – Ну, эй, ты чего это? Кто обидел эти глазки?

Джейк, и в самом деле что-то задышавший, как паровоз, аж грудь вздымалась, засмеялся.

С бака послышалась бодрая песня, исполняемая нестройным хором. Кто-то с кем-то заспорил, остальные подхватили, короче, гвалт поднялся изрядный.

– Там никто не будет на нас орать! – предосторожности ради Дюк все-таки понизил голос.

– Чего? – не расслышал Джейк.

– Никто не будет на нас орать! – повторил Дюк.

– Не слышу!

Прежде, чем Джейк успел ответить, он получил такого здоровенного тычка от Хэннена, что пробежался вперед по палубе, едва не налетев на увернувшегося компаньона.

– Простите, что прервал вашу беседу, господа! – глумливо поклонился старший помощник. – Саммерс, ты что, оглох, что ли? Марш на вахту, чтоб тебя разорвало!

«Чтоб тебя самого разорвало!» – огрызнулся Джейк... про себя.

Раз за разом надраивая доски палубы, он перебирал в уме разные занятия: следопыт, путешественник, пират, географ, капитан корабля... Последнее, впрочем, уже не казалось таким привлекательным как раньше. Профессии вызывали массу вопросов. Чтобы стать следопытом, следовало родиться и вырасти в прерии. Желательно, среди индейцев какого-нибудь не слишком кровожадного племени. Занятие контрабандой в качестве более реальной замены пиратству тоже не выглядело увлекательно. И главное: деньги. Люди, о которых писалось в романах, имели, сто тысяч лысых чертей и одна хромая каратица, имели деньги! Юноша, уже несколько осознавший свою...назовем это, подобно Фоксу, «неопытностью», был все же не настолько наивен, чтобы верить в то, что в нужный момент в его руках окажется очередной набитый добром саквояж, вовремя лишившийся своего владельца. Это в романах все просто: непременно находился кто-нибудь, кто с удовольствием возьмет тебя с собой в путешествие, раскроет для тебя кошелек, душу, предоставит комфортабельную комнату, и вы отправитесь искать сокровища, пропавшего капитана или совершать кругосветное путешествие. В жизни так не бывает. Ему уже и так повезло: семья Маллоу. Вот уж у компаньона родители так родители! Но мистер и миссис Маллоу не скрывали: подросший Дюк становился обузой семье. Не сегодня-завтра ему пришлось бы искать заработок, для которого кудрявый компаньон не очень-то приспособлен. Миссис Маллоу сто раз на это указывала. М.Р. учили играть на пианино, читать книжки, ездить верхом – и все. Ну, еще говорить по-французски, который он мог бы худо-бедно преподавать, если бы не испытывал к этому делу жуткого отвращения. Короче говоря, М.Р. в высшей степени непрактичен и Д.Э. Саммерс должен некоторым образом повлиять на него положительно. Именно это имели в виду его родители. И отлично, потому что если бы не соображения чисто практические, их забота здорово смахивала бы на милостыню.

Саммерс-старший в свое время строго-настрого запретил сыну принимать чаевые, которые скорбящие родственники усопшего так и норовили сунуть в руку юному вознице после церемонии. «Скромность и честь не должны позволить тебе принимать свыше заработанного». И не то, чтобы дело было в скромности, нет. Просто Д.Э., не испытывая никакого желания присутствовать на похоронах, слишком хорошо понимал, какое впечатление производит печальный светловолосый паренек в черном траурном костюме с цилиндром. (Ради одного того, чтобы больше никогда не надевать этот цилиндр с широкой белой лентой, стоило сбежать из дому). И поскольку причины этой печали были не вполне теми, которые представлялись оплакивающим, будущий искатель приключений не то, чтобы совсем не брал (черт, и стыдно-то как), но каждый раз неловко бормотал, отводя руку подающую. Настаивали не так уж часто и карманные деньги у юного джентльмена таким манером случались бы гораздо чаще, кабы джентльмен не был таким гордым. К счастью, иногда совали не в руку, а в карман. В общем, на пути к богатству лежали два препятствия: скука обыденной жизни и собственная гордость. И если первую юный искатель приключений попробовал обойти (пусть и налетев при этом на рифы), то вторая просто себе торчала, молча намекая на то, что выбор занятия для заработка при таких обстоятельствах огорчительно невелик.

День за днем он смолил, чистил, красил, получал по морде, потихоньку учился морскому делу. Ничего не приходило в голову. Сейчас даже то двухдневное путешествие по лесу, показавшееся когда-то таким долгим и тяжелым, представлялось веселой прогулкой, а магазины, рестораны и гостиница и вовсе сном, кабы только не мультископ, бережно спрятанный в кучу грязных носков на дне сундука. Пути назад не было. «Морис мустангер обнял прекрасную креолку...» Тьфу ты! Каким надо быть идиотом, чтобы верить в такую чушь! Таким, – думал несчастный Д.Э., – как я. Морис-мустангер. Прекрасная креолка. Подумать только!»

Д.Э. потянул снасть, радуясь, что на сей раз хотя бы не надо забираться высоко. Сильная рука сгребла его за шиворот.

– Что ты держишься за фал, как младенец за мамкину сиську! – заорал Хэннен. – Взялся – делай! Сколько раз тебе повторять: стравливай брас [5], фордевинд идем [6]! Оглох, что ли?

– Простите, сэр... – пробормотал молодой человек.

Не объяснять же, что есть вопросы, не менее важные. Правда, старший помощник не слишком интересовался причиной задумчивости палубного. Последовавший затем разговор не был долгим, но весьма впечатлил. Джейк встал на ноги, не поднимая, впрочем, взгляда, и молча вытер кровь с разбитых губ.

– В последний раз, ты понял, Саммерс? – рявкнул Хэннен. – И скажи спасибо, что я не доложил капитану!