Робин Янг - Отступник
Хэмфри оглянулся на короля, который как раз поднял забрало своего шлема. Он смотрел на пылающую крепость и в багровых отблесках пламени походил на ангела ада, охваченного непреодолимым желанием убивать.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Джон Комин пришпорил своего коня, заставляя его подняться еще на несколько последних ярдов по лесистому склону. Вокруг в темноте глухо шелестели деревья. Оказавшись на голой макушке холма, он запрокинул голову и увидел, что небо усыпано пылью звезд. Их призрачный свет холодно блестел на шлемах мужчин, собравшихся на вершине. Из-за деревьев подходили все новые воины, конные и пешие, задыхаясь после подъема. Одного солдата, чье лицо исказилось от боли, а из глубокого пореза на лбу сочилась кровь, заливая ему щеки, втащили на холм двое его товарищей.
Натянув поводья, Комин сорвал с головы шлем и койф, жадно вдыхая полной грудью свежий воздух. Его недавно подстриженные темные волосы прилипли к голове, отчего худощавое лицо выглядело еще более изможденным и осунувшимся. Герб на черной накидке — три белых снопа пшеницы на красном поле, родовая эмблема Рыжих Коминов — повторял рисунок на попоне коня. На коже у него выступил пот, соленый вкус которого смешивался с металлическим привкусом предличника.[20] Завидев своего оруженосца, Комин швырнул ему шлем, а сам соскользнул с седла, чувствуя, как ноют натруженные мышцы.
— Дунгал! — резко крикнул он, разглядев в толпе знакомое лицо.
Дунгал Макдуалл, бывший капитан армии Галлоуэя, протолкался в первый ряд. Его жесткое неулыбчивое лицо выглядело смертельно бледным в свете звезд, соперничая белизной со львом на его накидке.
— Они преследовали нас? — поинтересовался Комин, когда они сошлись лицом к лицу в толпе.
— Совсем недолго. Их лошади оказались слишком крупными, чтобы пройти меж деревьев. Я сам слышал, как король трубил в рог, сзывая их обратно.
Комин угрюмо кивнул.
— Полагаю, у них внезапно нашлись более срочные дела. Огонь распространялся даже быстрее, чем я мог надеяться.
— Еще до рассвета новый форт превратится в головешки, — согласился Дунгал, и в глазах его блеснуло мрачное удовлетворение.
Заметив высокую фигуру отца, Комин зашагал к нему, топча сапогами сосновые шишки.
Лорд Баденох беседовал со своим кузеном, графом Бучаном и главой клана Темных Коминов. Бучан, импозантный, хорошо сложенный мужчина, был схож с отцом Комина вытянутым лицом и темными глазами. Свой огромный шлем он держал под мышкой, а его накидку трепал ветер. Его наряд тоже украшали три снопа пшеницы, вот только поле было черным. Кузены на двоих правили самыми могущественными ветвями клана Коминов, чье влияние и власть были хорошо известны во всем королевстве, начиная от Пограничья и заканчивая горами и равнинами северо-востока. С ними стояли Инграм де Умфравилль, родственник Джона Баллиола, и Роберт Вишарт, епископ Глазго.
— В самом худшем случае мы потеряли не более двадцати человек, ваше преосвященство. В общем и целом это был грандиозный успех.
— Успех или нет, а потерянные жизни достойны скорби, сэр Джон. — Голос Вишарта прозвучал резко и даже грубо. Приземистая и коренастая фигура делала его похожим на рассерженного буйвола.
— И ваши молитвы послужат мертвым, как наши стрелы послужили живым. После целого лета потерь нашим людям нужна была победа. И мы им ее дали.
— Но мы должны сделать больше, — подойдя к ним, заявил Комин.
Когда мужчины повернулись к нему, он обратил внимание на то, каким измученным и опустошенным выглядит отец. Вот уже несколько недель его не отпускала болезнь, и кожа его стала бледной и обвислой. Нападение на Лохмабен, похоже, окончательно подорвало его силы, хотя голос его звучал отчетливо и властно, как прежде.
— Твой план сработал лучше, чем я ожидал, сын мой. Прими мои поздравления.
— Спасибо, отец, — сухо отозвался Комин. — Тем не менее я бы предпочел увидеть их лагерь уничтоженным полностью. Король Эдуард сможет заново отстроить то, что мы сожгли сегодня ночью.
— Зато это восстановление нарушит его планы на новую кампанию. Лохмабен был его главной цитаделью, из которой он мог наносить удары. А теперь ему придется направить свои и так весьма ограниченные ресурсы на его восстановление.
В разговор, выказывая свою заинтересованность, вмешался Инграм де Умфравилль.
— Совершенно верно. Это даст нам время, чтобы привлечь на свою сторону новых воинов и собрать снаряжение…
— У нас достаточно солдат. — Комин заметил, как недовольно поморщился Умфравилль, но ему было наплевать. Тот был недавно избран третьим хранителем Шотландии, и теперь, вместе с ним самим и Уильямом Ламбертоном, они составляли триумвират. Комин был и без того оскорблен тем, что благородные лорды сочли возможным назначить еще и третьего человека на эту высокую должность. Он ни в коем случае не собирался делиться с Умфравиллем той властью, которую обрел за последние два года. — Мы должны лишь правильно распорядиться своими силами.
— И что же вы предлагаете? Объявить войну Англии?
Заслышав столь издевательский вопрос, Комин обернулся и увидел Джона Атолла. Неверный свет звезд подчеркивал резкие черты графа, чьи вьющиеся волосы взмокли от пота. Вместе с ним подошел и его сын Дэвид, копия отца в молодости, и Нейл Кэмпбелл, рыцарь из Аргилла, один из самых ярых и верных сторонников Уильяма Уоллеса. Как бывало всегда, Комин ощутил острую неприязнь к графу, который, подходя, не сводил с него пристального взгляда. Он отметил, что кое-кто из рыцарей, стоявших поблизости, услышал вопрос Атолла и теперь выжидающе смотрел на него, ожидая ответа.
— Все может быть, — с вызовом ответил Комин. — Люди у нас есть.
— Люди у нас точно есть, — согласился Атолл, останавливаясь перед ним. — А вот военачальников не хватает.
Прежде чем Комин успел открыть рот, заговорил его отец:
— Ваше презрение неуместно, Атолл. Мой сын только что привел нас к первой победе в этом году. Или вы отказываете ему в этой чести?
— При всем уважении, победа оказалась незначительной и досталась нам слишком поздно. Все лето я призывал к действию, но меня никто не слушал. Мы позволили англичанам опустошать и грабить западные районы и захватывать замки, не встречая сопротивления.
Епископ Вишарт озабоченно нахмурился.
— Сэр Джон… — начал было он.
Но Атолл проигнорировал его, возвысив голос, чтобы и остальные могли слышать его.
— Эдуард и его армия получили полную свободу действий, а мы бросили своих людей на его милость. Можете быть уверены, они ее не дождались. Мы все слышали о сожженных городах и деревнях, убитых мужчинах, обесчещенных женщинах и искалеченных детях. Король Англии — толстокожий, у него шкура носорога. И то, что мы сегодня сделали, — всего лишь жалкий укол. — Граф с силой ударил по ладони сжатым кулаком. — А мы должны поразить его в самое сердце!
![Сергей Дмитренко - Поле брани [СИ]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
