Юлия Галанина - Волчий замок
«Ага…» — сделала вывод Жаккетта, которая по приказу виконта в праздничном костюме, купленном ей в свое время госпожой Фатимой, сидела на громадном подносе, удерживаемом сильными руками лакеев, и чувствовала себя дура дурой.
«Вот здесь и будет разворачиваться основное веселье! Чувствую себя индюшкой на блюде…»
Ковров у виконта, судя по всему, было несметное количество. Ими был устлан весь пол левого крыла. Ну и стены тоже.
Так что виконт не шутил про ковры и подносы.
Жаккетта проехалась на несомом людьми виконта подносе по всем комнатам сказочной тюрьмы.
Волчье Солнышко, одетый как султан и идущий во главе процессии, остановился перед дверью.
— Вот, драгоценная госпожа Нарджис, ваши покои. Здесь вы будете изнывать от нетерпения, ожидая меня! — объявил виконт.
— Благодарю… — равнодушно сказала Жаккетта. — Буду. Могу я слезть?
Теперь им с госпожой Жанной предстояло жить в разных комнатах.
А госпоже Жанне в свою очередь кататься на подносе.
* * *…Жаккетта сломя голову неслась босиком по богатым, ласкающим пятки коврам.
Дело было худо.
Ее преследовал виконт, внезапно совсем сошедший с ума, и Жаккетте, как божий день, было ясно, что ради собственного здоровья нужно постараться, чтобы Волчье Солнышко ее не догнал.
Хотя, казалось, ничего к тому не шло, но после обычнейшего, способного вызвать только приступ выворачивающей челюсти зевоты, ничем выдающимся не запятнавшего себя занятия любовью (если только язык повернется обозвать такими прекрасными словами такое скучное и под конец болезненное времяпрепровождение) виконта вдруг обуял совершенно необъяснимый приступ ревности.
Осознав, что руки виконта все туже сжимаются на ее шее, Жаккетта не позволила себя придушить и сочла разумным сбежать с ковра любви. И сейчас слышала тяжелый топот позади себя.
Слава богу, ее личные покои были снабжены дверью, но плохо было то, что дверь открывалась вовнутрь.
Ворвавшись в комнату, Жаккетта подтащила к двери самый тяжелый из находящихся в помещении сундуков, которыми щедро украсили убранство покоев, и вдобавок подперла сундук собственным телом.
Разъяренный виконт ринулся на штурм двери, пытаясь вышибить ее плечом, и диким голосом орал на весь замок:
— Сколько мужчин было у тебя до меня?!! Говори!!!
«Во разошелся!» — поразилась Жаккетта.
— Говори!!! — гремел за дверью Волчье Солнышко.
Считать своих мужчин в таком шуме-гаме Жаккетта не собиралась, поэтому она, тоже переходя на «ты», крикнула в ответ:
— Ты у меня первый!!!
«Такой дурак…» — мысленно добавив к этому, по меньшей мере неожиданному заявлению.
Подобной наглости от красавицы Нарджис виконт не ожидал и на мгновение даже прекратил таранить дверь.
Но потом взревел, как буйный тур, и, тряхнув кудрями, опять врезался плечом в филенку.
— Лучше скажи, Нарджис!!! Добром прошу!!!
— Не скажу! — категорически заявила Жаккетта.
— Почему?!
Судя по звуку, виконт вполне мог биться о дверь головой.
Жаккетта же с этой стороны двери устроилась довольно удобно. Она сидела на полу, спиной прижимаясь к сундуку, а ногами упираясь в выступ пола, благодаря которому ее комната была выше, чем пятачок перед дверью, и сейчас пришедшегося очень к случаю.
Тяжесть сундука и наличие упора позволяли ей довольно успешно сдерживать натиск беснующегося Волчьего Солнышка.
Где-то в зале осталась смертельно испуганная госпожа Жанна.
Жаккетта надеялась, что у нее хватило ума забиться в какую-нибудь щель среди портьер и отсидеться там до тех пор, пока приступ безумия у виконта минет.
— Почему?! — орал за дверью Волчье Солнышко.
— А я только до десяти считать умею! — крикнула Жаккетта.
«Начнешь врать, только запутаешься. Надо будет на досуге и правда посчитать. Интересно…»
Удары прекратились.
«Неужели успокоился?!» — удивилась Жаккетта.
Но Волчье Солнышко не успокоился, а просто устал.
Он сел на пол около двери и продолжил предъявлять претензии:
— Ты моя, забудь о них раз и навсегда!!!
— Уже забыла!!! — проорала Жаккетта, которая от этих слов резко вспомнила всех своих мужчин, даже тех, память о которых, казалось, давно была вытеснена другими событиями и людьми.
— А почему ты сказала Жан?! — не унимался виконт.
— Какой Жан? — искренне удивилась Жаккетта.
— Это я хочу знать, какой Жан!!! — раздался глухой удар в дверь.
— Никакого Жана я не говорила! Может, я сказала «жаль»? — возмутилась Жаккетта и перешла опять на «вы». — Уши сначала почистите, а затем на свидание с дамами отправляйтесь!
— Ты не выйдешь отсюда, пока не признаешься, кто этот Жан и что у тебя с ним! — От немедленных действий Волчье Солнышко перешел к долгосрочным репрессиям. — Я от этой двери не отойду!
— Вы здесь состариться не боитесь? — зевнула Жаккетта. — Шли бы лучше спать. Никакого Жана я не знаю. Отстаньте!
— Как вы разговариваете?! — вдруг тоже перешел на «вы» виконт.
«Опомнился, видно, немного!» — решила Жаккетта.
— Так же, как вы себя ведете!
С двух сторон двери наступило утомленное молчание.
Наконец виконт спокойным голосом сказал:
— Откройте, госпожа Нарджис.
«Фу-у… — перевела дух Жаккетта. — Оклемался. Ну виконт, ну подарок к Рождеству, нарочно не придумаешь!»
Она с трудом отодвинула сундук, поражаясь, с какой же легкостью при опасности переместила его, и открыла дверь.
Волчье Солнышко, поправляя локоны, шагнул в комнату. И снова набросился на Жаккетту с криком:
— Кто он, говори!!!
* * *Проведи свое детство и юность Жаккетта в замке, среди вышивок и чтения рыцарских романов, тут бы ей и пришел конец…
Лежал бы ее хладный труп с синими пятнами от пальцев виконта на шее и бессмысленно смотрел бы выкатившимися глазами в дубовый потолок…
Но в крестьянской натуре Жаккетты душа куда крепче соединялась с телом, чем в любом другом благородном варианте, и желание жить она привыкла отстаивать всеми доступными способами.
Жаккетта безошибочно заехала коленом в самое болевое место душителя, одновременно резко сдирая обеими руками одну его руку. Дернув головой, она с каким-то звериным наслаждением вцепилась зубами в другую руку виконта, чувствуя, как прорывают ее зубы плотную соленую кожу.
Вот теперь Жаккетта пришла в то невменяемое состояние, когда человек не чувствует боли, полностью поглощенный азартом борьбы.
Она оттолкнула Волчье Солнышко и отскочила вглубь комнаты, намереваясь найти там что-нибудь в качестве оружия. Даже сейчас она поразилась, что вспомнила про порожек и не запнулась об него.
