Понсон Террайль - Тайны Парижа
Ты, быть может, вообразишь, что я смеюсь, моя милая, но ты ошибешься: письмо мое очень серьезно, и я пишу тебе, чтобы узнать, как лучше поступить. Возможна ли любовь в браке? Необходима ли она?
И вообще, существует ли любовь?
Ты назовешь меня скептиком, но что же делать? Насмешливость – главная черта моего характера, и, не будь этого, я никогда не осмелилась бы сделать тебе двойное признание: во-первых, у меня есть муж на примете; во-вторых, привести доводы в защиту его возраста: он красивый старик, аристократ, с громким именем, с маркизской короной, украшен военными орденами, человек, сражавшийся на дуэлях, испытавший приключения; из-за него две женщины стрелялись в Булонском лесу на пистолетах, и он влюблен в меня.
Теперь позволь рассказать тебе о моем поклоннике. Он таков, каким ты мечтала бы иметь мужа, если бы не встретился господин де Лерм; ему двадцать семь – двадцать восемь лет, он строен, среднего роста, с мягкими чертами лица, быть может, несколько женственными, до того они правильны и нежны, с черными усами, о которых мечтают все пансионерки; глаза у него грустные и кроткие, хотя по временам могут метать молнии.
Мой поклонник – офицер, маркиз, в настоящее время у него каких-то несчастных двадцать ливров годового дохода, но он ждет наследства. Он друг Ипполита, моего кузена, шевалье д'Асти – фата, имевшего дерзость просить моей руки; теперь шевалье в замке и представил нам господина де Ласи – так зовут моего поклонника, и де Ласи ухаживает за мною уже неделю, с тех пор, как успел сделаться моим спасителем.
Ей-богу, я не могу удержаться, чтобы не рассказать тебе этого приключения; быть может, ты тогда лучше поймешь, что происходит в моем сердечке».
Мадемуазель де Пон рассказала госпоже Лерм происшествия бурной ночи, когда Гонтран спас ее от идиота; затем молодая девушка продолжала:
«Пойми, моя милая! Как бы ни была положительна женщина, собирающаяся выйти замуж за шестидесятипятилетнего старика, однако она не может провести ночь в пещере на берегу бунтующей реки, при шуме бури и свете молнии, с молодым красивым человеком, спасшим ее от верной гибели и державшим себя в строгих границах почтительности, не почувствовав себя отчасти взволнованной.
Мне кажется, что мое чувство разделено после нашего ночного путешествия, и я нередко думала даже, что он упадет предо мною на колени и сделает мне признание. Хмурь брови, если это тебе не нравится! Но я бы не рассердилась! Ничего подобного, однако, не случилось. Мой поклонник продолжает оставаться почтительным. Однако глаза его более выразительны, и мне показалось, что он очень обрадовался, когда узнал мое имя, и что ему придется жить под одной кровлей со мною.
Ипполит задыхается от досады… а я в восхищении!
Теперь, дорогая Октавия, ты, как замужняя женщина, скажи мне, хорошо ли я делаю, ободряя взглядом своего поклонника. Мне кажется, что я люблю его немножко. Но никогда не будет поздно покончить с этим ребячеством. Однако вот что меня сильно тревожит: а вдруг, сделавшись маркизою, я раскаюсь? Что если я вспомню тогда о своем поклоннике? Дай мне совет, что делать.
Твоя Маргарита».Это письмо было написано госпоже де Лерм за три дня до того, как шевалье д'Асти писал полковнику.
Три дня спустя мадемуазель де Пон снова написала своей подруге:
«Дорогая Октавия!
Невыносимо, что почта идет так медленно. Если бы я получила от тебя ответ, то была бы спокойнее и менее бы сердилась.
Да, дорогая моя, я сердита, я бешусь. Я умираю от досады, я взбешена, и мне кажется, что если это продолжится так, то я сделаюсь злой!
Де Ласи не человек, а чудовище! Это не дворянин, а лицемер, варвар, человек без сердца и без чувства деликатности.
Вообрази… Ах, я так раздосадована, что не знаю даже, с чего начать. Однако попробую. Вообрази, сначала он ухаживал за мною. Я думала, что он сразу влюбился в меня. Он с украдкой смотрел на меня, вздыхал… а когда я взглядывала на него, мне казалось, что он вздрагивал… Я вообразила, что он любит меня.
Женщины глупы, дорогая Октавия, они верят в любовь мужчин. Видя его грустным, задумчивым, я чувствовала сострадание к нему. «Бедный юноша, – говорила я себе. – Он любит меня… Он грустит о том, что я выхожу замуж за маркиза». И я серьезно жалела его, моя дорогая, мне становилось больно, и я нежно смотрела на него…
Какая я была глупая! Он спокойно покорился своей судьбе; хотя готов был полюбить меня, но удержался и геройски отказался от меня. Он сделался холоднее со мною, узнав, что я выхожу замуж.
Теперь, видишь ли, я хочу отомстить! Хочу унизить его, замучить… Сыграть свадьбу как можно скорее, чтобы он присутствовал на ней. О, как я посмеюсь над ним!
Де Монгори приглашает нас всех к обеду в будущий четверг в свой замок, я бы сказала в «наш замок», если бы была менее сердита. Де Ласи поедет тоже.
Я буду кокетничать со своим будущим мужем. Де Ласи взбесится. Теперь более, чем когда-либо, моя милая Октавия, я нуждаюсь в твоих советах, и если ты не поможешь мне, то я способна потерять голову. Отвечай мне скорее, как можно скорее.
Маргарита».В тот самый день, когда это письмо было отправлено в Париж, шевалье получил от полковника Леона следующие строки:
«Дорогой шевалье!
Леона наша, и она будет служить нам преданно и от всей души. Известно ли вам, что Гонтран уехал из Парижа, не простившись с нею? Он написал две строчки, предупреждая Леону, что уезжает на две недели; вот все, на что он получил от меня разрешение. Получив ваше письмо, я отправился к Леоне. Она была в отчаянии.
«Гонтран уехал», – сказала она мне.
«Знаю».
«Вы, может быть, знаете, где он теперь?» – спросила она меня.
«Да».
Она на коленях молила меня сказать ей, где он.
«Моя крошка, – сказал я ей. – Гонтран разлюбил вас».
Когда я сказал это, мне показалось, что предо мною стоит фурия.
«Вы лжете!» – закричала она вне себя.
«Клянусь вам, это верно».
«О, если только вы говорите правду!»
«Я могу представить вам доказательства»
«Когда?»
«Через неделю».
«Отчего же не сейчас».
«Это невозможно».
«Значит, он меня обманывает?» – прохрипела она.
«Да».
«Он любит другую?»
