Паулина Гейдж - Искушение фараона
Он кивнул в знак согласия и смотрел, как девушка легко пробежала по саду на своих длинных журавлиных ногах и опустив плечи. Бакмут поспешила за ней, и снова Хаэмуас остался один.
Он поднялся, сунул голову под освежающие прохладные струи фонтана и обошел вокруг дома, кивая по пути слугам, но не находя в себе силы ни отправиться на позднюю прогулку по реке, ни вернуться в свои покои. Он снова направился туда, где сидел под деревом, не чувствуя под собой ног, опустился на траву. Голова кружилась, хотелось спать, Хаэмуаса мучило чувство презрения к себе.
Наконец, когда солнце начало клониться к западу и свет, заливающий сад, уже не был ослепительно ярким, к нему подошел Иб, грязный и утомленный. Он механически поклонился господину. Все лицо Иба покрывала мельчайшая серая пыль, по краю ноздрей к коже пристал песок. Хаэмуас разрешил ему сесть, и Иб с облегчением опустился на траву.
– Смотри не попадайся в таком виде на глаза Нубнофрет, – сказал Хаэмуас. – Ну что, есть новости?
Иб покачал головой, и сердце у Хаэмуаса упало.
– Новостей немного, царевич, – признался управляющий. – Тридцать человек прочесывали сегодня весь день городские улицы и трактиры. Эту женщину видели многие, однако заговорить с ней не удалось никому. – Сорвав с себя измятую и грязную набедренную повязку, Иб обтер лицо. – И никто не знает, где она живет.
На некоторое время Хаэмуас погрузился в раздумья.
– Спасибо, Иб, – произнес он наконец. – Пойди умойся, а потом ты должен разбить своих воинов на группы по пять человек. Каждая группа должна нести вахту по четыре часа, пусть дежурят по очереди, и завтра с утра снова начинайте поиски. Кто-нибудь непременно увидит эту женщину или услышит о ней что-нибудь важное.
Хаэмуас почувствовал, что Иб не согласен с ним. Он отослал слугу в дом, а сам остался сидеть на траве. «Я потратил впустую почти целый день, – в отчаянии думал он. – Я просидел тут, будто окончательно лишился рассудка.. А какого еще ответа, интересно, можно было ждать от Иба? „Да, царевич, мы нашли эту женщину, она ждет тебе в большом зале»?» Хаэмуас заставил себя подняться и медленно пошел следом за Ибом. Однако управляющего нигде не было видно, и он позвал Касу. Следующие полчаса Хаэмуас наслаждался потоками воды, под струями которой слуга оттирал его тело, а потом опрыскивал лотосовой водой. Наконец, облачившись в свежую одежду, Хаэмуас отправился на поиски жены.
В личных покоях Нубнофрет с помощью косметолога освежала свой макияж после дневного отдыха. Она, без сомнения, обрадовалась и немало удивилась его приходу. Сидя на табуретке, женщина развернулась, чтобы лучше увидеть мужа. Вокруг ее восхитительных глаз поблескивала сурьма, на веки уже нанесли зеленые тени, а на губы – краску хны. На ней было просторное платье, открытое спереди и свободно ниспадавшее до колен; роскошные изгибы ее тела вызвали у Хаэмуаса почти забытое, годами не испытанное изумление и восхищение.
– Ты обычно не приходишь ко мне в это время! – воскликнула она с улыбкой. – Что-нибудь случилось, Хаэмуас?
Он присел на краешке ее разобранной постели.
– Нет, ничего, – ответил он. – У тебя сейчас много дел, Нубнофрет? Не хочешь прокатиться со мной на лодке перед обедом, подышать свежим воздухом на палубе? Скажем, до Пер-нефера? Полюбуемся на закат, поиграем в сеннет?
– Вообще-то я не могу, – ответила она с сомнением в голосе. – В амбар на заднем дворе пробрались мыши, они попортили много зерна, и у нас может не хватить хлеба. Я как раз жду управляющего, хочу распорядиться, чтобы принесли побольше зерна из главного амбара, а еще я должна проследить, как будут разбрасывать газелий навоз, чтобы отпугнуть мышей. – Нубнофрет с сожалением приводила ему все эти доводы.
– А для чего тогда нам нужен старший на кухне? – возразил он. – Вот пусть и присматривает за делами. Ты ведь отлично обучила слуг, Нубнофрет. Дай хоть разок себе отдохнуть.
Нубнофрет задумалась.
– Ты прав, – произнесла она наконец. – Мне нужно немного времени, дорогой, чтобы привести себя в порядок, и я выйду к лодке.
Ему вовсе не хотелось ехать кататься по реке. Он мечтал найти укромный, скрытый от посторонних глаз уголок, затаиться там и ждать, пока не придет Иб и не сообщит ему, что незнакомку наконец-то выследили. Однако Хаэмуас вполне понимал всю опасность и неразумность подобного желания и решительно запретил себе поддаваться таким мыслям. Сейчас, когда Ра уже начал свой спуск в рот Нут, река прекрасна в вечернем сиянии солнца, да и Нубнофрет будет счастлива прокатиться на лодке. При мысли о том, что прогулка доставит жене радость, Хаэмуаса с новой силой охватило чувство вины, он улыбнулся про себя, кивнул и быстро вышел из ее покоев.
В последующие недели Хаэмуас железным усилием воли принуждал себя исполнять свои обычные обязанности, заниматься делами, требующими его внимания и участия, в то время как его слуги прочесывали Мемфис. Он заставил себя осмотреть места погребения Аписа, где раскопки едва только начались, а также устроительные работы на каналах, предназначенных для орошения его угодий. Из Дельты не поступало никаких новостей касательно запутанных брачных переговоров с хеттами, и это чрезвычайно радовало Хаэмуаса. Ему вовсе не доставляла удовольствия мысль о том, что отец призовет его в Пи-Рамзес именно теперь, когда все его внимание поглощено ежевечерними сообщениями ведущих поиски воинов.
Спал он плохо. Ему снилось, что в пустыне бушуют сильные ветры, поднимая ревущие водовороты песка, что разлившийся Нил обрушился на Египет, а вода все прибывает, затопляет, пожирает землю милю за милей, что на кухне его собственного дома от плиты возник пожар и яростное пламя вырвалось через крышу, охватило весь город, озарив его зловещим красным сиянием.
Когда настало время составлять гороскоп для всей семьи на следующий месяц, Хаэмуас принялся за работу, охваченный опасениями и дурными предчувствиями, он трудился с особым тщанием, дотошно выверяя самые мельчайшие детали. Лично ему гороскоп не сулил ничего хорошего. «Если верить этим предсказаниям, – размышлял Хаэмуас, записывая результаты своих изысканий, – то мне лучше всего улечься в постель и вообще не шевелиться, пока не закончится месяц хатхор. Звезды не пророчат ни смерть, ни болезни, просто большое невезение. Просто». Хаэмуас мрачно усмехнулся. Нубнофрет звезды предвещали вполне обычное течение жизни – мелкие, ничего не значащие скачки в равномерном потоке жизни, едва ли подверженной переменам. Для Гори, чей гороскоп, как правило, был очень удачным, на этот раз отдельные дни обещали быть чуть менее приятными. Предсказания гороскопа Шеритры были почти такими же дурными, как и у самого Хаэмуаса.
