Фредерик Марриет - Канадские поселенцы
— Я вам говорил, что мы позабавимся! — сказал Мартын. — Но вы не думайте, он попытается еще раз угоститься сахаром!
— Джон, готовь ружье! Он нас заметил теперь!
— Неужели он побежит сюда? — спросила г-жа Кемпбель.
— Непременно! Он теперь разозлен: только вы не бойтесь, а всего лучше отойдите шагов на пятьдесят взад; тогда вы все увидите, и опасаться вам будет нечего!
Мартын тем временем навязал всех собак на ремень и сдерживал их, затем отошел с ними взад вместе с г-жей Кемпбель и Мэри.
Медведь же опять принялся лакать сахар и, конечно вторично обжегся и озлился еще более; животное грозно заревело, полагая, что эту злую шутку над ним сыграли люди, смотрящие на него, и, быстро повернувшись, пошло прямо на них.
— Ну, Джон, теперь целься хорошенько, как раз между глаз! — проговорил Малачи в тот момент, когда мальчик, став впереди него на одно колено, приложился и готовился выстрелить. К невероятному ужасу миссис Кемпбель, Джон подпустил к себе медведя на двадцать шагов и тогда только выстрелил. Медведь упал, не вздрогнув.
— Молодец! Метко выстрелил и, главное, спокойно и уверенно! — похвалил мальчика Малачи, подходя к убитому зверю; вслед за ним подошли и остальные.
— Видите, сударыня, какой из него вышел хороший охотник! — сказал старик. — Самый опытный не сумел бы убить медведя лучше, чем он!
— Но ты испугал меня, Джон! — сказала мать. — Отчего ты дал медведю подойти так близко к тебе?
— Потому что я хотел убить его наверняка, а не только ранить! — отвечал мальчик.
— Ну, конечно! Ранить медведя гораздо опаснее, чем вовсе не трогать его. Ну, а шкура с него принадлежит по праву Джону, а мясо может идти к столу на общее пользование! — добавил Малачи.
— А разве мясо его вкусно? — спросила миссис Кемпбель.
— Да, особенно окорока! Если их закоптить или провялить, предварительно засолив, самые тонкие гастрономы считают это блюдо превосходным! — сказал Малачи и принялся с помощью Мартына снимать шкуру с убитого медведя.
ГЛАВА XXXIV
Это было в начале июня, когда Малачи, находясь один в лесу на охоте, заметил молодого индейца, направлявшегося как будто прямо к нему. Это был стройный, красиво сложенный юноша лет 20, не более; он имел при себе лук, стрелы и томагавк; но ружья у него не было. Малачи сидел на стволе поваленного дерева и отдыхал, когда его заметил, и не пошевельнулся, а ждал, когда индеец подойдет к нему, заранее уверенный, что это гонец от Злой Змеи.
Действительно, подойдя к Малачи, индеец сел подле него на ствол, но не произнес ни слова, так как по индейскому обычаю младший не смеет заговорить с человеком старше себя, а должен ждать, пока тот обратится к нему.
— Сын мой пришел с запада? — спросил его Малачи на индейском наречии после некоторого молчания, как это водится у индейцев.
— Молодая Выдра пришла с запада! — ответил юноша — Старики говорили ему о Седом Барсуке, прожившем жизнь Змеи и охотившемся с отцами тех, кто теперь в преклонном возрасте… А теперь отец мой живет с белыми людьми?
— Так, он живет теперь с белым человеком; ведь у него тоже не индейская кровь в жилах!
— И много у белого человека людей в его большой хижине? — продолжал расспрашивать индеец.
— Много молодых людей и много ружей! — ответил Малачи.
После этого индеец молчал некоторое время. Малачи молчал также, выжидая, когда собеседник заговорит о том, зачем он сюда прислан.
— А мороз не убивает белого человека? — спросил наконец индеец.
— Нет, белый человек выносит холод и зной, как и краснокожий, охотится так же и приносит домой добычу и мясо!
— И все, кто с ним приехали сюда, теперь живут в его хижине?
— Нет не все, один мальчик уснул в снегу и переселился в страну Великого Духа! — сказал Малачи.
После этого опять последовало довольно продолжительное молчание.
— Маленькая птичка сказала мне на ухо, что ребенок белого человека не умер, — сказал индеец, что он заблудился в лесу в метель, и краснокожий нашел его и отвел его в свою хижину, далеко-далеко на запад.
— А не налгала ли маленькая птичка Молодой Выдре? — заметил Малачи.
— Нет, маленькая птичка пропела ему правду! — возразил индеец. — Белый мальчик жив и живет в вигваме краснокожего.
— Здесь в стране много белых людей, и у всех у них есть дети, и дети часто теряются в лесу! Быть может, маленькая птичка пела про мальчика какого-нибудь другого белого человека! — заметил Малачи.
— У того белого мальчика было ружье и на ногах были лыжи! — проговорил индеец.
— Это и у всякого белого есть, когда он зимой идет в лес!
— Но того белого мальчика нашли неподалеку от хижины этого белого человека!
— Так почему же его не привели к белому человеку те, кто нашли его и знали, что мальчик — дитя этого белого человека?
— Они были на пути к своим вигвамам и не могли сворачивать в сторону со своего пути. Кроме того, они опасались подойти к хижине белого человека после заката солнца, потому что, как сейчас сказал мой отец, у него много людей и много ружей.
— Но белый человек не подымает своего ружья на краснокожего, когда бы он ни пришел к нему, днем или после заката; он убивает только волков, которые бродят по ночам вокруг его дома!
После этих слов молодой индеец опять довольно долго хранил молчание. Из слов Малачи он понял, что волчья шкура, утерянная индейцем, которого подстрелил Джон, была найдена, и обман обнаружен. Немного спустя Малачи продолжал сам беседу.
— Молодая Выдра принадлежит к одному из ближних племен? — спросил он.
— Хижины нашего племени отстоят отсюда в 12 днях пути на запад, отец мой! — ответил индеец.
— И вождь вашего отряда великий воин?
— Вождь Молодой Выдры — славный воин; и имя его знают все здешние племена!
— Да, — сказал Малачи, — Злая Змея — славный воин; он послал Молодую Выдру сюда, чтобы сказать мне, что белый мальчик жив и живет в его вигваме?
Индеец молчал; он понял, что старый охотник знал откуда он пришел и зачем. Наконец он сказал:
— Много лун прошло с того времени, как Злая Змея взял белого мальчика в свой вигвам, заботился о нем, берег его, кормил его мясом и охотился для него, чтобы он ни в чем не имел недостатка, и белый мальчик полюбил Злую Змею, как своего отца; и Злая Змея любит мальчика, как своего сына, и хочет усыновить его; белый мальчик будет вождем нашего племени и забудет белых людей и станет краснокожим!
— Белый человек забыл мальчика, которого он считает давно в числе умерших! — сказал Малачи.
— У белого человека нет памяти, — продолжал индеец. — Так скоро забыть свое дитя! Но я думаю, что это не так, и что он сделает много подарков тому, кто вернет ему мальчика!
