Морис Леблан - Графиня Калиостро
Словцо, которое я ей высказал в ответ, было тоже довольно грубоватым. Мы и любили, и презирали друг друга одновременно. Но после того, как она измывалась над Клариссой, от моей любви почти ничего не осталось, ее лицо уже не казалось божественным — я не мог забыть отталкивающий лик ее души.
— Как я тебя ненавижу! — она скрежетнула зубами.
— Не больше, чем я тебя, — огрызнулся Рауль.
— Ты не забыл, что между Клариссой и Жозефиной Бальзамо еще не все окончено?!
— Но между Клариссой и Раулем д'Андрези — тоже, — добавил он.
— Жалкое ничтожество! — бросила она. — Ты заслуживаешь револьверной пули.
— Э-э, нет, Жозефина, сейчас я для тебя — особа священная и неприкосновенная. Я тот самый господин, который даст тебе миллиард. Ты можешь меня убить, но тогда миллиард уплывет из-под очаровательного носика дочери Калиостро! Ты должна оберегать меня, ибо каждая клеточка моего мозга таит для тебя огромное богатство. Стань на колени и сдувай с меня пылинки, Жозефина, это будет самое лучшее.
Он открыл окно и глубоко вздохнул:
— Боже, как здесь душно, к тому же Леонар весь пропитался вековой затхлостью. Скажи ему, Жозефина, чтобы он, наконец, выпустил из своих лап револьвер.
Она топнула ногой:
— Довольно болтовни! Приступай к делу!
— Как ты нетерпелива! Я должен прийти в себя, убедиться, что Кларисса в полной безопасности и твои когти ей больше не грозят. Ну а кроме того…
— Что еще?
— Кроме того, не думаешь ли ты, что я способен в пять секунд решить задачку, над которой вы бились долгие годы?
Она была поражена:
— Ты хочешь сказать…
— Ну да. Мне нужна небольшая передышка.
— Для чего?
— Чтобы сосредоточиться и разгадать секрет.
— Значит, ты его еще не знаешь?
— Нет, клянусь тебе.
— Ты солгал!
— Не надо громких слов, Жозефина!
— Но ведь ты дал клятву!
— Я и не отказываюсь ее исполнить. Но я не говорил, что знаю истину, я поклялся в том, что открою ее. Дайте же мне сосредоточиться! Прошу тишины! И пусть Леонар перестанет играть с револьвером, это меня раздражает.
А ее до крайности раздражал вызывающий, насмешливый тон Рауля. Но угрожать ему было бы глупо и бесполезно, и она сказал с нарочитым смирением:
— Все будет сделано, как пожелаешь. Я ведь хорошо знаю: ты всегда держишь слово.
В ответ на что он растроганно сказал:
— Не могу устоять перед твоей кротостью… Итак, приступим!…
Он извлек из бумажника карандаш и визитную карточку, на обороте написал латинскую фразу: «Ad lapidem currebat olim regina».
— Что за испорченная латынь! Такую в средние века называли «кухонной» латынью. Будь я на месте этих славных монахов, придумал бы что-нибудь оригинальнее. Ладно, допустим, королева бежала к камню. Что же из этого следует? Засеки время, Жозефина!
Он больше не шутил. В течение нескольких минут сидел с отрешенным видом, и глаза его, устремленные в пустоту, свидетельствовали о напряженной работе мысли. Жозина смотрела на него, заранее восхищаясь, полностью доверяя его уму.
— Ты догадался, не так ли? — спросила она, когда Рауль рассеянно улыбнулся ей.
Связанный Боманьян прислушивался беспокойно и внимательно, на лице его был написан вопрос: неужто и в самом деле удивительная тайна наконец разгадана?
В молчании прошло еще несколько минут.
— Вся эта история, все эти сокровища, сокрытые в межевом камне… Все это причудливо и… прекрасно. В этом есть высокая и наивная поэзия! — Он помолчал, а потом заявил: — Жозина, средневековые монахи были дурнями. Рискую задеть твои религиозные чувства, но повторю: они были благочестивыми дурнями. Ну, что бы ты сказала о знаменитом банкире, который, чтобы обезопасить сейф, написал бы на нем крупными буквами: «Клад. Открывать запрещено». Его сочли бы болваном и совершенно справедливо. Но прием, которым воспользовались монахи, дабы уберечь свои богатства, почти так же наивен.
— Такого не может быть, — прошептала она. — Разгадка не может быть простой. Скорее, ты где-то ошибся, возомнив, что решил задачу.
— Дурнями были и те, кто искал эти сокровища, но не мог их найти. Тупицы и слепцы! Ограниченные умишки, которым и браться за это дело не следовало бы! Посмотрите-ка: ты, Леонар, Боманьян со своими дружками, иезуиты, архиепископ Руана — у всех вас было перед глазами пять слов, из которых вы, как ни бились, ничего не могли извлечь. Вам этого, видите ли, было мало. Черт возьми, да любой приготовишка способен решить эту, непосильную для вас, задачку!
Она резко возразила:
— Речь шла об одном неизвестном слове, а не о пяти.
— Но так оно и есть. Когда я сказал тебе, что Боманьян и барон проникли в тайну клада, я солгал, чтобы напугать тебя и заставить выпустить из рук добычу. Эти господа так ничего и не разглядели. Но ключевое слово есть, оно скрыто в остальных пяти. Вместо того, чтобы ломать себе голову над тайным смыслом фразы, нужно было прочесть только первые пять букв.
Она сказала:
— Мы думали об этом. Ты имеешь в виду слово «Alcor»?
— Конечно.
— Но что оно нам дает?
— Как что? В этом слове содержится все! Тебе известно его значение?
— По-арабски оно означает проба, испытание или опыт.
— А еще что?
— Алькор — так называется звезда.
— Какая?
— Звезда, которая входит в созвездие Большой Медведицы. Но все это не связано с нашей целью…
На губах Рауля заиграла участливая улыбка:
— Ну да, конечно, какая может быть связь между звездой и местом, где находится камень с сокровищами?! Придя к этому выводу, вы, несчастные, на этом прекращали попытки расшифровать тайный смысл надписи. И все же, какая связь здесь может существовать? Слово Алькор, магическое слово, слово-талисман навело меня на мысль, что вся история вертится вокруг цифры семь: семь аббатств, семь монахов-попечителей, семь ветвей канделябра, семь камней в семи кольцах. Я вспомнил, что звезда Алькор относится к Большой Медведице. И все! Вот вам и разгадка!
— Но где же она?
— Жозефина, ты меня просто удивляешь! Все элементарно просто. Созвездие Большой Медведицы состоит из семи звезд. Семи! Снова та же цифра! Неужели ты и сейчас не уловила связь? Неужели мне надо напомнить, почему эту звездочку арабы назвали именно так, а вслед за ними и астрономы приняли это наименование?! Алькор — самая маленькая, едва различимая на небосводе звезда, на ней проверяется острота зрения. Алькор есть то, что необходимо увидеть и различить, то, что вы все искали. Алькор — это спрятанное сокровище, тот самый межевой камень, в недрах которого монахи веками складывали драгоценные камни. Алькор — это сейф, набитый сокровищами.
— И все же я ничего не понимаю, — проговорила Жозефина, вздрагивая от волнения. Рауль поставил свой стул так, чтобы оказаться между Леонаром и открытым окном, готовясь, если будет необходимо, выпрыгнуть в любую секунду. Продолжая говорить, он не переставал поглядывать на Леонара, который по-прежнему держал наготове в кармане револьвер.
