Андрей Болотов - Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные самим им для своих потомков Т. 3
Итак, последующий за сим день, что случилось на самый наш деревенский праздник, Николин день, ездил я и к Наумову, и к князю и виделся впервые с сим нашим вельможею. Происшествие сего достопамятного дня было следующее.
Поутру, собравшись, поехал я прежде всего к Хитрову. Он только что встал, как я приехал; однако, тотчас одевшись, поехал со мною к г. Наумову. Сей принял меня очень ласково и того момента одевшись, повез меня к князю.
На дороге сказывал он мне, что князь хочет просить меня съездить с ним в Бобрики. Он выхваливал неведомо как предлагаемое мне место и советовал отнюдь не отбиваться, если станут определять меня туда в управители. Я слушал его со вниманием и досадовал крайне, что стук от кареты, едущей по мостовой, мешал мне расслушивать все слова г. Наумова, разговаривающего со мною очень тихо.
Приехав в дом князя, нашли мы его в саду, в пышной и огромной галерее, занимающегося отправлением в Бобрики архитектора.
Князь принял меня довольно приятно и, посадив, спрашивал, получил ли я письмо от него и от Нартова? Потом сделал мне такое предложение, какого я всего меньше от него ожидал, а именно: не соглашусь ли я съездить с ним в Бобрики и не возьму ли на себя труд сочинить всей тамошней волости камеральное описание {Камеральный — имеющий отношение к финансовому управлению.}?
Сим неожидаемым запросом он так меня смутил, что я не знал, что ему на оный ответствовать; но скоро одумавшись и собравшись с мыслями, сказал, что для меня труд сей не велик и я готов услужить тем его сиятельству, хотя и в самом деле у меня и так и сяк на уме становиться стало.
Г. Наумов, посидев немного, поехал и оставил меня с князем; а вскоре за сим отправил князь и архитектора, сказывая ему, чтоб он ехал и дожидался нас там, вскоре за ним вслед туда быть имеющих. После того повел меня он в свой прекрасный и по правилам Ленотра {См. примечание 3 после текста.} расположенный регулярный сад, и тут–то начались у нас с ним разговоры.
Он, испытывая, расспрашивал меня о разных экономических материях и наконец изъяснялся, что хочет он определить меня в управители в Богородицкую волость, если мне тамошнее место полюбится и он узнает меня короче. Сказывал притом, что тамошний управитель г. Опухтин просился в отставку и что у него человек со сто просится на его место; но ему хочется определить надежного и такого человека, который бы ко всем экономическим упражнениям был охотник, и что он не нашел уже иного средства им отказывать, как объявлением, что Опухтин в отставку иттить отдумал. А теперь подлинно и сам он об нем в точности не знает.
Сим хотя и успокоил он мои мысли, однако последние слова оставили меня в некотором недоумении.
Сим образом проходили и проговорили мы с ним тут целое утро, и, по счастию, никто нам не помешал и, сколько можно было приметить и по его обращению со мною заключить, был он мною доволен, ибо обходился со мною очень фамильярно и совсем не гордо, а просто.
Наконец, приметив, что ему надобно было ехать со двора, стал я откланиваться. Тогда спросил он меня, долго ли я в Москве пробуду, и, услышав, что не долее как до воскресенья, просил он меня, чтоб я приехал к нему в субботу после обеда, в которое время он будет дома.
Сим кончилось наше первое свидание с Князем, и я хотя узнал, что назначаюсь я не в другое какое место, а в Богородицк, однако остался все в несовершенной еще достоверности, или лучше сказать, в неизвестности самой. Требовалось только, чтоб я ехал туда и сделал описание, а, впрочем зависеть будет все оттого, пойдет ли или не пойдет тамошний управитель в отставку, что все можно было толковать двояким образом и почесть придворною политикою.
Как тогда был уже час двенадцатой, то вздумалось мне заехать к старику г. Офросимову и поздравить его с получением генеральского чина и повидаться с сими любезными и нам очень дружественными стариками. Я застал их съезжающих почти со двора. Они, не зная о моем приезде в Москву, удивились меня увидев, были мне очень ради, а услышав, что предлагается мне богородицкое управительство, сделались еще того приятнее и ласковее. Они просили и молили Бога, чтоб сие совершилось и желали мне тысячу благополучий.
Причиною тому было, что некоторые деревни их лежали в самом соседстве с Бобриковскою волостью, и что я могу быть им полезен по деревням оным. Впрочем, сожалели они, что необходимость заставляла их ехать со двора и что они не могут угостить меня обедом. Таким образом, проводив их со двора, поехал я домой обедать, и как после обеда нечего было делать, то согласились мы с братом ехать гулять в Головинской дворцовой сад, в котором в тот день было публичное гулянье. В сем саде давно уже мне хотелось быть, а сверх того не бывал я никогда на гулянье московском и мне хотелось и оное видеть.
Мы отправились туда и не зная времени, в которое съезжаются, приехали еще очень рано и так, что карета наша была еще первая. Итак, имели мы довольно свободного времени выходить весь сад и осмотреть все места в оном находящиеся. Мы исходили его вдоль и поперек и не оставили, так сказать, ни одного закоулочка. Многие вещи в нем мне весьма полюбились, а особливо еловые высокие шпалеры и стриженные большие и малые пирамидки.
Наилучшим из всех мест была средняя дорога в саду, а не менее прельщали меня и стриженные липы, пруды и сажелки, которых находилось в нем множество.
Я не мог всеми сими новыми для меня предметами довольно налюбоваться и, по охоте своей к садам, не скучал и два и три раза побывать в одном месте.
Между тем настало время съезда, и тогда в один почти миг наполнился он множеством народа. И какое видимо было тут великолепие, какое убранство, какое щегольство и какое множество дам и госпож благородных! Все аллеи сделались ими наполнены и можно было тут всю Москву разом видеть. Я любовался, дивился и смеялся нашим обыкновениям, и все сие было для меня новым и утешным зрелищем.
Наконец стал приближаться вечер и я принужден был спешить возвращением на квартиру, которая от сего места удалена была верст на семь, ибо дом братнин был на Козьем–болоте.
Мы поехали; но сколько я дивился всему в саду, но выехав, должен был удивляться еще больше; ибо хотя и без того было уже в саду превеликое множество народа, но во всю дорогу встречалось еще с нами бесчисленное множество карет, туда едущих. Казалось, что вся Москва поднялась тогда в Головинской сад и я всего меньше надеялся найтить тут такое великое множество благородных, какое я в сей день в сем столичном городе видел и какого я до того никогда не имел еще случая в одном месте видеть.
Последующий за сим день определили мы весь препроводить в рядах и искупать себе что было надобно, или лучше сказать платить Москве пошлину. Мы поехали с самого утра в оные и занялись покупками, так что и обедали в трактире.
