Дороти Даннет - Игра кавалеров (Иллюстрации П. Парамонова)
Лорд Калтер, передавая коробку с какой-то сластью, обсыпанной сахаром, вынужден был дважды окликнуть Маргарет, прежде чем та услышала. Затем он снова повернулся и стал спокойно наблюдать.
Любой борец, находящийся в здравом уме, попытался бы прежде всего захватить дубину Тади. Корнуэлец осторожно приступил к этой операции: оллав, конечно, не в блестящей форме, но и он уже провел один бой. Уклоняясь от вращающейся дубины, борец молниеносно сделал шаг вперед, схватил Тади за правую руку и крутанул. Все получилось безупречно. Рука Тади разжалась, повинуясь рефлексу, дубина выпала, ударилась об пол и откатилась, пока оллав высвобождался от захвата. В это же мгновение гигант развернулся и нагнулся за оружием.
Воспользовавшись моментом, Лаймонд больно ударил его ногой по ступне, и корнуэлец, все еще протягивая руку, тяжело упал на колено. Затем оллав вцепился ему в лодыжку и, установив равновесие, как бы используя действие рычага, совершил бросок. Громадина в восемнадцать стоунов весом взлетела в воздух и с сокрушительным грохотом рухнула на пол. Вторую схватку выиграл мастер Баллах.
Испытав шок от удара, борец несколько секунд лежал ничком. Но Тади Бой не дремал: задыхаясь, обливаясь потом, он высыпал на противника три коробки марципанов. Испустив хриплый рев, борец перевернулся и вскочил на ноги, весь покрытый, как замшей, сверкающей белой коркой. Теперь, когда сахар облепил его покрытое маслом тело, он наконец-то станет доступен для цепких рук соперника.
В абсолютной тишине, когда они вновь встали лицом к лицу, глухое ворчанье корнуэльца звучало странно и тревожно. Оно исходило из глубины горла и не прекращалось все время, пока он совершал свои круги. Теперь противники сравнялись — у каждого на счету по одному падению, оба остались без оружия: только собственные руки и ноги, скорость и мощь напряженных мышц. Тади, веселый и беззаботный в серебряном облаке просыпавшегося сахара, успокоился и подтянулся. Корнуэлец, мягко ступая, продолжал кружить; глаза под розовыми веками, безжалостные, словно у мясника, смотрели задумчиво и оценивающе. Внезапно, со свистом рассекая воздух, противники бросились навстречу друг другу и сомкнулись.
Борьба — один из самых суровых видов спорта, а точнее — самый жестокий, и корнуэлец знал все приемы. Ответом на предпринятый Тади стремительный захват колена послужил выставленный, как шпатель, большой палец, нацеленный в глаз, а когда оллав откинул голову, чтобы защититься, борец стремительно выдернул ногу и, вцепившись в черные волосы Тади, притянул его к полу. Руки Лаймонда коснулись кафеля на долю секунды раньше головы. Он перекувырнулся, взмахнул ногами и стиснул ими шею корнуэльца; тот, потеряв равновесие, тоже упал.
Это был удачный ход, но не более того, так как Тади Бой первым упал на живот, а борец оказался сверху. Затем они снова вскочили на ноги и обхватили друг друга. Фрэнсис Кроуфорд стал мертвенно-бледным и дышал тяжело и натужно. Корнуэлец выкручивал ему суставы, выворачивал руки, дергал и пинал, стремясь полностью обхватить Тади, как бы заключить его в клетку, и добился этого; затем, не прерывая своего мелодичного ворчанья, принялся сжимать ему ребра.
Давление постепенно нарастало. Прижатое к горячей липкой коже лицо Тади потемнело от прилива крови. Руки его двигались, сплетаясь за спиной корнуэльца. Они скользили до тех пор, пока не остановились на мясистых подушечках ребер. Он их стиснул и крепко надавил через одежду и кожу. Потрясенный гигант крякнул, и в эту секунду Лаймонд согнул левую ногу, находившуюся между ног борца, и соединил ее с правой. Этого было мало, чтобы сбить с ног гиганта, но достаточно для того, чтобы ослабить хватку. Корнуэлец решил действовать по-другому. Он чуть разжал руки и пригнулся так, чтобы оказаться под животом у Лаймонда, и приготовился бросить его через голову.
Падение с такой высоты на кафельный пол означало верную смерть. Как только хватка корнуэльца чуть ослабла, Лаймонд переменил положение и усилил свой захват. Стоило борцу найти точку опоры, как Лаймонд применил прием, который заставил соперника согнуться вдвое, а затем встать на колени. После этого Лаймонд стал постепенно передвигать руки. Раздался стон и глубокий вздох. В следующий момент руки Лаймонда сжали горло корнуэльца.
Суставы пальцев побелели. Быстро пульсирующая вена появилась на темном виске. И вот блестящая бритая голова стала медленно клониться, опускаясь все ниже, неумолимо прижимаясь к широкой груди борца: приближался последний смертельный толчок, разделяющий кости.
И тогда, в короткой тишине, нарушаемой только их прерывистым дыханием, среди приглушенного шепота и восклицаний публики, под восхищенным взглядом двора, Тади Бой заговорил с корнуэльцем.
Зрители не могли услышать, что он сказал. Но борец понял. Его глаза с кроваво-красными прожилками побелели, сальные ручейки пота заструились по телу, пока он слушал. С трудом выдавливая слова из сжатого горла и груди, он ответил:
— Они лгут. Jls mentirent, donc [1].
Тади Бой снова обратился к нему. Под длинными безжалостными пальцами лоснящаяся голова продолжала клониться. Светлая кожа потемнела и стала пурпурной. Ответ снова был отрицательным.
То, что произошло потом, впоследствии служило предметом праздных пересудов для тех, кто наблюдал за поединком. Оллав заговорил, чуть ослабив хватку. Борец ответил сдавленным, хриплым голосом. Они опять обменялись репликами, и Тади, казалось, был удовлетворен.
Он еще ослабил хватку, чуть подвинулся, и, когда корнуэлец сделал первый жадный вдох, локоть Тади оказался у него под подбородком, сомкнулся, сжался и рванулся вверх и назад. Раздался треск, донесшийся до всех уголков притихшей залы. Затем огромное тело борца с побелевшими от ужаса глазами, приоткрытым ртом и странно искривившейся шеей накренилось, тяжело повалилось и распростерлось на полу.
Тади Бой покачнулся на корточках и сел. Выглядел он одновременно довольным, встревоженным и слегка виноватым.
— Ах, какой же я неуклюжий. Подумать только — я убил его наповал.
Кульминация вечера была восхитительной. Казалось, все довольны и никто не удивился исходу боя: чересчур громкий смех и крики «браво!» заполнили комнату. Они так и знали, что этот счастливый бездельник заплатит за выпивку чистоганом. Обсыпанный сахаром корнуэлец лежал, как брошенный ребенком леденец, и собаки облизывали ему веки.
Вечер вскоре окончился. Король и его свита удалились, за ними последовала и королева, но Тади Бой Баллах, пьяный в стельку, выполнив все положенные почтительные поклоны, остался с неизменной фляжкой среди своих почитателей. Когда Мария де Гиз поднялась, чтобы уйти, Тади тоже встал и нетвердой походкой направился к шотландскому двору. Не веря своим глазам, Маргарет Эрскин видела, как он приблизился и благосклонно одарил ее пьяной улыбкой, а затем, пройдя мимо, дернул лорда Калтера за нарядный рукав. Ричард Кроуфорд с каменным лицом взглянул прямо в синие глаза брата. Отвратительный запах пота и перегара ударил ему в нос.
