Валерио Манфреди - Последний легион
Конница варваров бросилась на этот маленький отряд в слепой ярости, устремившись к последнему оплоту римского порядка словно приливная волна.
Мост был настолько узким, что часть варваров в попытке попасть на него налетели друг на друга и свалились на землю. Другие прорвались к его середине, бешено атаковав защитников. Римляне отступили, но удержали строй. Множество варварских коней оказалось ранено дротиками, другие попятились, унося на себе воинов, пронзенных железными наконечниками копий.
Битва была безжалостной, копья звенели о щиты, люди схватывались в рукопашной… Защитники моста понимали, что каждое выигранное ими мгновение увеличит шансы Аврелия, а это могло означать спасение для всего легиона. И еще они знали, какие страшные пытки ждут их, попадись они в руки врага живыми, — и потому сражались не на жизнь, а на смерть, подбодряя друг друга громкими криками.
Аврелий уже добрался до дальнего края долины и обернулся, прежде чем скрыться в дубовом лесу. Последнее, что он видел, — это что на его товарищей наседают неисчислимо превосходящие их враги.
— Ему удалось! — закричал со стены лагеря Антоний. — Он в лесу, им уже его не догнать! Ну, теперь у нас есть шанс!
—Ты прав, — заметил Ватрен. — Наши друзья на мосту позволили перебить себя, лишь бы Аврелий смог уйти.
На стену поднялся Батиат.
— Как там дела у командира? — спросил Ватрен.
—Хирург прижег рану, но он говорит, копье задело легкое. Командир кашляет кровью, и у него началась лихорадка. — Эфиоп стиснул зубы и сжал гигантские руки в кулаки. — Клянусь, я разорву в клочья любого варвара, что попадется мне на глаза, я разотру его в порошок, я съем его печенку…
Товарищи смотрели на чернокожего гиганта с восторженным изумлением; они слишком хорошо знали, что он слов на ветер не бросает.
Ватрен поспешил сменить тему разговора:
— Какое сегодня число?
—Девятое ноября, — ответил Канид — А не все ли равно?
Ватрен покачал головой.
— Всего три месяца назад Орест представил своего сына Сенату, а теперь он уже должен защищать своего сына от ярости Одоакра. Если Аврелию повезет, он доберется туда примерно к середине ночи. Подкрепление сможет выйти на рассвете и будет здесь через два дня. Если Одоакр еще не занял все мосты и перевалы, и если Орест имеет преданные ему войска, и если он сумеет поднять их сразу, и если…
Его слова были заглушены ударами тревожного гонга, зазвеневшего на сторожевой башне. Стражи закричали:
— Они атакуют!
Ватрена словно хлыстом обожгло. Он мгновенно закричал:
— Поднять знамя! Все — на боевые посты! Машины — на огневые позиции! Лучники — к частоколу! Воины легиона Nova Invicta! Этот лагерь — последний оплот Рима, священной земли наших предков! Мы должны удержать его любой ценой! Покажите этим тварям, что римская честь жива и поныне!
Он схватил метательное копье и помчался к своему месту на укреплении. И в то же мгновение по склонам холмов прокатился вой варваров, и конники тысяча за тысячей ринулись вперед, сотрясая землю. Они волокли за собой боевые колесницы и толкали телеги, нагруженные заостренными кольями, они всерьез подготовились к тому, чтобы взять лагерь римлян. Защитники высыпали на стену, натянув тетивы своих луков, держа в крепко стиснутых кулаках рукоятки дротиков и копья, бледные от напряжения, с покрытыми холодным потом лбами…
ГЛАВА 2
Флавий Орест сам встречал гостей у дверей своей загородной виллы: столичную знать, сенаторов, высших армейских офицеров… все явились с семьями. Лампы были уже зажжены, и обед готов: можно было начинать праздновать тринадцатилетие его сына. И уже три месяца прошло с того дня, когда юный Ромул Августул взошел на трон.
Орест долго размышлял о том, не умнее ли было бы отложить банкет, учитывая драматизм сложившейся ситуации. Кто мог предвидеть бунт Одоакра, с его скирийскими и герулскими войсками!
Но, в конце концов, он решил, что незачем усиливать панику, внезапно меняя планы. В конце концов, его самый закаленный отряд, легион Nova Invicta, обученный на манер древних римских легионов, именно в этот момент движется сюда ускоренным маршем. А его брат Павл приближается со стороны Равенны, ведя с собой еще более отборные части. Так что скоро восстание будет подавлено.
Флавия Серена пребывала в дурном расположении духа, тревожилась и злилась. Орест пытался скрыть от своей жены падение Тицинума, однако думал, что она, пожалуй, знает куда больше, чем кажется.
Взгляд Ореста упал на меланхоличную фигуру, остановившуюся в дверях таблиния. Поза Флавии поразила его, словно жестокий упрек. Флавия всегда была против того, чтобы Ромул занимал трон, а уж нынешний праздник и вовсе раздражал ее сверх всякой меры. Орест подошел к жене, стараясь скрыть внутренние колебания и досаду.
— Почему ты держишься в стороне? Ты хозяйка этого дома и мать императора Тебе бы следовало быть в центре внимания, в центре праздника!
Флавия Серена посмотрела на мужа так, будто произносимые им слова были полностью лишены смысла, и ответила резко:
— Ты добился своего, утешил собственные амбиции, подставив невинное дитя под смертельную угрозу!
—Он не ребенок! Он уже, по сути, юноша, и его специально учили и готовили к тому, чтобы он стал монархом. Мы обсуждали все это множество раз; я надеялся, что ты хотя бы на сегодняшний день забудешь о своем дурном настроении. Что тебя так тревожит? Оглянись вокруг! У нас в гостях замечательные люди, твой сын счастлив, его воспитатель им доволен; Амброзин — мудрый человек, и ты всегда доверяла его суждениям
—Да как ты вообще можешь болтать подобную ерунду? Все, что ты выстроил, уже разваливается на куски! Одоакр, который клялся поддерживать тебя, поднял своих варваров, они взбунтовались и сеют вокруг смерть и разрушение!
—Я заставлю Одоакра остановиться и обсудить новые условия соглашения. В конце концов, подобное случается не в первый раз. Варварам ни к чему окончательно разрушать империю, которая дает им и земли, и деньги.
Флавия Серена вздохнула и на мгновение опустила взгляд, потом решительно посмотрела прямо в глаза мужа.
— Правда ли то, о чем твердит вокруг Одоакр? Правда ли, что ты обещал ему вознаграждение? Треть всей Италии? А потом взял свое слово назад?
— Нет, это неправда Он… он неправильно понял мои слова
—Хорошо, но это не слишком меняет дело, правда? Если он победит, как ты думаешь защитить нашего сына?
Орест взял в ладони руку жены. Шум празднества вокруг них словно бы отдалился, приглушенный острой тоской, нараставшей между супругами, словно ночной кошмар. Где-то вдалеке залаяла собака, и Орест почувствовал, как вздрогнули пальцы жены.
