Кэтрин Нэвилл - Восемь
Кульминацией празднества стал сам день рождения. Утром король прибыл во дворец в окружении своих восемнадцати детей, королевы и приближенных дворян. Карл был очень высокого роста, двигался он с изящной грацией, присущей великолепному наезднику и пловцу. Его кожа была покрыта загаром, волосы и усы выгорели на солнце до белого цвета. Воин до мозга костей, он стал правителем величайшей в мире империи. Одетый в простую шерстяную тунику и плащ, подбитый куницей, со своим неразлучным мечом, король вошел внутрь, приветствуя каждого и призывая всех сесть за столы, расставленные по залу, и подкрепиться яствами.
На этот день Карл приготовил специальное развлечение. Мастер военной стратегии, он имел особое пристрастие к одной игре. То были шахматы — тогда их называли игрой в войну или игрой королей. Теперь, в свой сороковой день рождения, Карл предполагал сыграть против лучшего игрока в королевстве, солдата по имени Гарен Франк.
Гарен вошел во двор под звуки труб. Перед ним мелькали акробаты, молодые женщины усыпали ему дорогу пальмовыми ветвями и лепестками роз. Солдат западной армии, Гарен был стройным молодым мужчиной, на его бледном лице с серыми глазами постоянно сохранялось серьезное выражение. Когда король поднялся, Гарен преклонил колени, чтобы приветствовать его.
Восемь чернокожих слуг, одетых в ливреи мавров, на плечах внесли в большой зал шахматы. Слуги и шахматы были даром королю от мусульманского правителя Барселоны Ибн аль-Араби в благодарность за военную помощь против басков четырьмя годами ранее. Во время возвращения с той славной битвы любимец короля Хруотланд, герой «Песни о Роланде», был убит в Ронсевальском ущелье. После его злополучной гибели король больше не играл в эту игру.
Придворные издали вздох восхищения, когда шахматы установили на одном из столов во дворе. Хотя они были сделаны арабским мастером, фигуры имели черты, указывающие на их индийское и персидское происхождение. Считалось, что эта игра возникла в Индии за четыре столетия до Рождества Христова и попала в Аравию через Персию во время завоевания арабами этой страны в 640 году нашей эры.
Сторона шахматной доски, выкованной из золота и серебра, была более метра длиной. Фигуры филигранной работы, сделанные из драгоценных металлов, были украшены рубинами, сапфирами, бриллиантами и изумрудами, не ограненными, но отшлифованными; некоторые камни были величиной с перепелиное яйцо. В сиянии светильников казалось, будто фигуры светятся внутренним завораживающим светом.
Фигура под названием шах, или король, была пятнадцати сантиметров в высоту и изображала человека в короне, сидевшего на спине слона. Королева, или ферзь, сидела в кресле в паланкине, украшенном драгоценностями. Епископы были слонами с седлами, инкрустированными редкими драгоценными камнями, рыцари — дикими арабскими скакунами. Ладьи, или замки, назывались «рухх», что по-арабски означает «колесница» ; это были большие верблюды с похожими на башни сиденьями на спинах. Пешки были покорными солдатами-пехотинцами семи сантиметров высотой, в глазах и навершиях их мечей сверкали миниатюрные самоцветы.
Карл и Гарен приблизились к шахматной доске с разных сторон. Вдруг король поднял руку и произнес слова, от которых остолбенели те, кто его хорошо знал.
— Предлагаю ставку, — сказал он странным голосом. Карл не был любителем биться об заклад. Придворные недоуменно переглянулись.
— В случае, если воин Гарен выиграет, я отдам ему в награду часть королевства от Ахена до Баскских Пиренеев и выдам за него замуж старшую дочь. Если он проиграет, то на рассвете ему отрубят голову.
Придворные пришли в смятение. Всем было известно, что король так любил дочерей, что даже просил их не выходить замуж, пока он жив.
Лучший друг короля, герцог Бургундский, схватил Карла за руку и отвел его в сторону.
— Что за пари? — прошептал он. — Вы предложили пари, которое достойно лишь тупого варвара.
Карл сел за стол. Казалось, он пребывал в трансе. Герцог был озадачен. Гарен тоже растерялся. Он посмотрел герцогу в глаза, а затем молча занял свое место за столом, принимая пари. Фигуры были разыграны, и Гарену повезло: он выбрал белые, что давало ему преимущество первого хода. Игра началась.
Возможно, виной тому было волнение, но по ходу игры было заметно, что оба игрока переставляют фигуры с усилием, как если бы чужая невидимая рука парила над доской. Временами казалось, что фигуры делают ходы по своему собственному усмотрению. Сами же игроки были бледны и молчаливы, а придворные нависали над ними подобно привидениям.
Примерно после часа игры герцог Бургундский заметил, что король ведет себя странно. Он хмурил брови и казался невнимательным и рассеянным. Гареном тоже овладело необычное беспокойство, его движения стали быстрыми и нервными, на лбу выступили капли пота. Взгляды обоих игроков были устремлены на доску, словно прикованные к ней.
Вдруг Карл с криком вскочил на ноги, опрокинул доску и разбросал по полу шахматные фигуры. Придворные отшатнулись, разрывая сомкнутый круг. Король упал и забился в ужасном припадке ярости, он рвал на себе волосы и бил себя в грудь кулаками, словно дикий зверь. Гарен и герцог Бургундский ринулись к нему, но он оттолкнул их. Потребовалось шесть человек, чтобы привести монарха в чувство. Когда Карл наконец успокоился, он огляделся вокруг в замешательстве, словно человек, очнувшийся от долгого сна.
— Мой господин, — мягко сказал Гарен, поднимая одну из шахматных фигур с пола и вручая ее королю, — возможно, нам стоит прекратить игру. Все фигуры в беспорядке, и я не могу припомнить ни одного хода, который был сделан. Сир, я боюсь этих мавританских шахмат, боюсь, что это их злая воля заставила вас поставить на кон мою жизнь.
Карл отдыхал, сидя в кресле. Когда воин умолк, король устало закрыл лицо рукой и ничего не ответил.
— Гарен, — вежливо сказал герцог Бургундский, — разве вы не знаете, что король не верит в предрассудки такого рода, считая их языческими и варварскими? Он запретил занятия черной магией и гадание при дворе…
Карл прервал герцога — голос короля был слаб, словно от сильнейшего изнеможения:
— Как могу я нести христианство в Европу, когда солдаты моей собственной армии верят в колдовство?
— Магия практиковалась в Аравии и по всему Востоку с незапамятных времен, — ответил Гарен. — Я не верю в нее, равно как и ничего в ней не понимаю, однако…— воин склонился над королем и посмотрел ему в глаза, — вы ведь тоже почувствовали.
— Я был охвачен пламенем ярости, — согласился Карл, — и не властен над собой. Я чувствовал то, что обычно чувствую перед битвой, когда войска готовятся к схватке. Я не могу объяснить этого.
