Александр Старшинов - Центурион Траяна
– Наш новый Сцевола,– зло рассмеялся Тиресий. – Только мы его не отпустим в любом случае.
Варвар вряд ли слышал имя легендарного римского героя, но презрительный смешок Тиресия был красноречивей слов.
– Отвечай, зачем ты переправился на этот берег? – повторил Молчун вопрос товарища.
– Сдохни! – рявкнул дак.
– Придется еще подогреть парня. – Молчун вновь сунул обломок пилума в угли.
– Ребята, он же ничего не скажет, – пробормотал Малыш. Здоровяк отвернулся, чтобы не смотреть, как Молчун жжет плоть раскаленным железом. И даже нос заткнул, дышал ртом.
Во второй раз дак не выдержал пытки и заорал.
– Уже лучше, – одобрительно кивнул Тиресий. – Я же говорил, в этот раз нам повезет. Так куда ты направлялся, парень?
Однако ничего, кроме крика, перешедшего в низкий звериный вой, они не услышали.
Малыш отскочил в угол и там скорчился, присев на корточки и закрыв голову руками. В такие мгновения он вспоминал, как пытали его самого, и смерть товарища летом, там, на дакийской земле.
– Сизифов труд, – подытожил Приск. – Возможно, Молчуну эти вопли доставляют удовольствие. Но не мне.
– Ларс Порсена отпустил Сцеволу, – пробормотал Малыш из своего угла.
– Те времена давно прошли, – сказал Приск. – Никто больше не уважает мужество противника.
– Ларс Порсена отпустил Сцеволу, – повторил Малыш с угрозой и грохнул кулаком в стену, потом вновь прикрыл голову ладонями.
– Хорошо, оттащи парня в эргастул,[21] – вздохнул Кука. – А мы пока посовещаемся.
Молчун буркнул что-то неодобрительное и бросил обломок железа обратно в угли.
Малыш вскочил и стал заворачивать пленника в лоскутное одеяло – эргастул был выстроен снаружи, рядом с конюшнями и отхожим местом. В такую погоду замерзнуть там ничего не стоило.
– Прежде чем развязывать ему руки, проверь, чтобы колодки надежно закрылись, иначе парень может освободиться, – крикнул ему в спину Приск.
– Проверю, – пообещал Малыш. И выволок пленника наружу, как ребенка.
– Да, варвар не больно разговорчив, – вздохнул Тиресий. – Наш Молчун рядом с этим даком прямо-таки Цицерон.
– Что будем делать? – спросил Кука. – У нас есть пленник, который не желает говорить…
– И мешок золотых браслетов, – сказал Приск.
Он развязал веревку трофейного мешка и выложил несколько браслетов на стол. Золото тускло заблестело. Со всех браслетов скалились волчьи морды.
– Заречная работа, – предположил Кука.
– Да уж, не греческая, это точно. Браслеты все одинаковые, это знак, – задумчиво проговорил Приск. – Браслеты тяжелые и золотые – значит, подкуп. Децебал хочет поднять восстание на нашем берегу.
– Когда? – Кука уставился на него с таким видом, будто Приск, а не Тиресий слыл в их контубернии прорицателем. Впрочем, в логических способностях Приска никто из его друзей не сомневался. Недаром именно ему, а не Куке было обещано Адрианом звание центуриона.
– Не знаю. Но полагаю, что скоро. Местные общины нас не любят. Так что здешние геты поднимутся в любом подходящем месте, где есть что грабить и нет наших когорт.
– В Нижней Мезии сейчас практически нигде нет войск, – напомнил Тиресий. – Боевые когорты Пятого Македонского остались в Виминации, а Первый Италийский охраняет склады в Понтусе и Ледерате да крепость в Дробете на том берегу. В провинции повсюду только ветераны да сосунки.
– Ниже по течению тоже видели лазутчиков, – напомнил Кука.
Малыш вернулся, плеснул в глиняную кружку горячей воды из стоящего в углях кувшина, добавил вина, взял кусок хлеба.
– Решил подкормить бунтаря? – спросил Кука.
Малыш ничего не ответил и вышел.
Приск взял в левую руку свинцовый шар – из тех, что легионеры носили внутри щитового умбона,[22] и принялся сгибать и разгибать руку. Иногда морщился, но все равно продолжал упражнения. Вернуться бы в лагерь – там ему каждый вечер покалеченную руку разминал массажист. А тут, в бурге, один-единственный капсарий, да и тот по совместительству писец. Правда, здесь изувеченные мышцы иногда массировал Кука, бывший банщик и знающий в массаже толк не меньше, чем легионные лекари, но место к лечебным процедурам явно не располагало.
– А ведь Малыш прав, – вдруг сказал Приск. – Ларс Порсена отпустил Муция Сцеволу.
– Ты спятил, Гай? – Кука внимательно посмотрел на товарища – не шутит ли.
Приск отложил свинцовый шар, несколько раз сжал и разжал кулаки, потом посмотрел на свои ладони.
– У нас есть в бурге ауксилларии из местных?
Кука выглянул на кухню, потом отрицательно покачал головой:
– Не видно. Ты же знаешь, как обычно поступают на лимесе: местных отправляют служить куда-нибудь в Сирию, а к нам присылают галлов и варваров с востока. Ауксилларии в здешнем бурге в основном все галлы.
– Ну кто-нибудь, похожий внешне на фракийца? Или хотя бы кто говорит чисто на местном наречии? – продолжал допытываться Приск.
– Хочешь устроить фальшивый побег? – догадался Тиресий.
– Именно. Наш парень освободит ночью пленника и даже вернет ему золото. – Приск хлопнул по мешку, и браслеты зазвенели.
– Ты спятил? – Такое предложение даже Молчуна заставило заговорить.
Остальные дружно подхватили:
– Ты спятил!
– Не все золото, – Приск усмехнулся. Когда он начинал что-то объяснять, в его голосе то и дело проскальзывали менторские нотки. Будь Фортуна к нему чуть более снисходительна, Гай Приск начал бы службу префектом, а то и военным трибуном, а не простым легионером, как теперь. С другой стороны, по милости Домициана он едва не лишился головы, так что для себя он так еще и не вынес суждения: ненавидит его Судьба или тайком все же помогает. – Больше половины браслетов мы оставим себе. А штук двадцать и мешок наш человек передаст беглецу – якобы все, что удалось незаметно унести.
– Что дальше? – Кука еще не понимал, куда клонит Приск, но все привыкли, что именно Приск придумывает что-то интересное. – Парень удерет – и где прикажешь его ловить? «Эй! Дак! Покажись! Это мы, твои друзья, бесстрашный Сцевола!» – Кука очень ловко передал интонации Приска.
– Тиресий, ты у нас предсказатель, скажи, будет ночью и утром снег? – спросил Приск, будто и не слышал насмешек Куки.
– Не требуй от меня невозможного, – огрызнулся тот.
– Пока что небо ясное и холодает, – отозвался Молчун. – Вряд ли в ближайшее время потеплеет.
– Ладно, неважно… Дарим парню лошадь, но сначала подковываем ее одной приметной подковой. Да так, чтобы подкова эта ненароком не отвалилась. Затем проследим по следам, куда наш общий друг подался.
– И что потом? – Тиресию этот план явно был не по душе. – Ну, приедет он в какую-то деревеньку. И что?
