Александр Линевский - Листы каменной книги
— Его душа сейчас далеко-далеко… Он там. — Женщина протянула руки на восток, куда было повернуто лицо Льока. — Кто осмелится помешать его беседе с духами?
Зная, что у Льока был всегда чуткий сон. Белая Куропатка велела колдуньям повторять ее слова. Сама она стала на колени лицом к западу, чтобы удобней было смотреть на сына, и, раскачиваясь, запела:
— Люди ждут тебя, люди ждут тебя!
Веки спящего дрогнули и приподнялись. Не отрывая головы от скалы, он разглядел пушистую груду лебединых перьев, озабоченное лицо матери, ее заплетенные, как у колдуньи, косы и стоявшую поодаль толпу охотников.
— Что ты прикажешь людям, хотим знать! — тотчас выкрикнула мать.
И старухи послушно подхватили:
— Хотим знать, хотим знать, хотим знать!
Льок понял, что должен немедля что-то сказать, отдать какие-то приказания. Теперь он колдун, к каждому его слову прислушиваются люди. Мать настороженно смотрела на него: "Не торопись, не поступи опрометчиво". Чтобы обдумать, что делать, Льок снова опустил веки и притворился спящим.
— Пошлют ли перья лебедя удачу стрелам охотников? — спрашивала мать.
— Пошлют, пошлют, пошлют! — откликнулись старухи.
Льок прислушался к вопросам матери.
— Когда сварим лебедя — кому достанется мясо?
На этот раз старухи с особым жаром заголосили:
— Кому достанется мясо? Кому достанется мясо? Кому достанется мясо?
Льоку было нетрудно понять, чего ждут от него. Нужно велеть каждому охотнику прикрепить к стреле по перу, чтобы духи убитого лебедя, тоскующие по своим крылатым друзьям, привели бы стрелка к лебединой стае. Кому присудить мясо? Но об этом Льок не стал долго раздумывать — конечно, колдуньям… Ведь его мать стала колдуньей — значит, и ей достанется мясо.
— Скоро ли ты пойдешь в землянку колдунов? — пропела Белая Куропатка.
Так мать незаметно для других старалась направить первые шаги сына по новому, трудному пути.
— Поди в землянку, поди в землянку, поди в землянку! — неистово завопили старухи, мечтая поскорее получить хотя бы по кусочку мяса.
— Люди устали тебя ждать. Возвращайся скорей к нам! — строго прозвучал возглас матери.
— Возвращайся к нам, возвращайся к нам, возвращайся к нам! — дружно повторили за ней колдуньи.
На самом деле, сколько же времени лежать на холодной скале? Разве не страшно тому, кто привык всех слушаться, отдавать приказания?
Льок поднялся. Белая Куропатка отошла к старухам и стала рядом с Главной колдуньей.
Оробев, Льок по-ребячьи зажмурился — на него смотрели старый Кремень, колдуньи, охотники, сверстники, все ждали, что он скажет.
— Люди ("Как трудно ворочать языком!" — удивился Льок), перья прикрепите к стрелам, они принесут удачу в охоте. Лебедя сварите и мясо отдайте мудрым старухам.
Охотники нахмурились. Хоть и не велика была доля мяса, что пришлась бы на каждого из них, но и этому они были бы сейчас рады.
— Кто поделит перья? — с затаенным ехидством спросила Лисья Лапа.
— Главный охотник, — четко ответил юноша и, взглянув на лицо матери, понял, что решил правильно.
Кремень злобно ощипал остывшего за ночь громадного лебедя и роздал охотникам крупные перья из крыльев и хвоста. Затем он искусно разрезал птицу на части, не поломав ни одной кости.
— Был бы Льок охотник, — недовольно перешептывались мужчины, — он бы понял, кому надо отдать добычу.
В это время вблизи Священной скалы развели костер. Вскоре в трех больших горшках закипела вода. Все — и взрослые и дети — получили немного мясного отвара.
— Льок мудрый колдун, — торопливо глотая разварившиеся волокна лебединого мяса, говорили старухи тем, кто с завистью глядел на них. Конечно, сам Роко, великий Друг охотников, помог ему своими советами.
ГЛАВА 3
Землянка колдуна стояла в стороне и от стойбища, и охотничьего лагеря, где мужчины проводили месяцы охоты. В стойбище хозяйничали колдуньи, они ревниво оберегали свою власть и свои тайны. За черту охотничьего лагеря разрешалось вступать только охотникам, а колдун охотником не был. У охотников тоже были свои тайны, которые они открывали только посвященным.
Колдун был обязан добиваться у духов удачи в промысле, заклинаниями охранять сородичей от болезней, голода и мора. Он должен был дружить с духами, чтобы они вовремя предупреждали его об опасностях, грозящих роду, — о злых замыслах соседей, о буре на море.
На промысел колдуна брали редко, только когда ждали большой добычи, чтобы его "друзья" духи приманили целое стадо оленей, косяк рыбы, или когда боялись какой-нибудь беды, чтобы колдун отвел ее заклинаниями. Во время малой охоты охотники сами совершали несложные обряды. Колдун оставался в своей землянке.
Об этой землянке, куда не смел войти ни один из сородичей, ходили самые страшные слухи. Рассказывали, как с неба туда слетали огненные духи. Это были обычные для осенней ночи падающие звезды, которые гасли, не достигая земли, но женщинам стойбища казалось, что из землянки доносились голоса. "Это колдун — думали они, — беседует с Роко, Другом охотников". Много, очень много чудес рассказывали про это жилище, запрятанное в расщелине между скал и укрытое со всех сторон громадными елями.
Вот почему Льоку, семнадцатилетнему юноше, было страшно приблизиться к таинственной землянке. До этого дня он, как и все сородичи, обходил ее стороной, а теперь он должен в ней жить. Заболеет ли он — никто не придет его проведать. Умрет — так и останется тут. Новый колдун заложит вход черемушником и засыплет землей и для себя построит другое жилище, где-нибудь поблизости, в таком же уединенном месте. Но только один колдун много зим тому назад умер у своего очага. Все остальные погибали вне стойбища.
Льок со страхом рассматривал землянку. Вьюги намели у входного отверстия большой сугроб. Понадобилось немало труда, чтобы раскопать снежную кучу и отогнуть край полога, плотно прикрывавшего вход. Из землянки повеяло острым застоявшимся запахом диких луковиц, высушенными кореньями. Это подбодрило Льока, и он решился шагнуть в полутьму жилища, все же по-ребячьи жмурясь от страха.
С первого взгляда здесь все было, как в других жилищах. Посередине чернели закопченные камни очага, за ним на двух небольших валунах стояла выдолбленная колода с грудой оленьих шкур — видно, старый колдун любил спать в тепле. Вдоль стен тянулся ряд глиняных горшков в берестяных плетенках. Прежний колдун в последний раз вышел из землянки в осеннюю пору, когда делали запасы. Что могло быть в горшках? Льок поочередно стал приподнимать промазанные глиной покрышки. В одном сосуде было что-то светлое и твердое. Льок ковырнул пальцем — сало! В другом хранились луковицы, в третьем — куски копченой оленины.
